ЧАДРА
Перевод Г. Шенгели
Молилась ли ты на ночь, Дездемона?
Шекспир
Сестра
Что, братья, стало нынче с вами?
Легла забота на чело,
И, точно траурное пламя —
Глаза сверкают тяжело;
Вы пояса почти сорвали
И много раз, видала я,
Наполовину обнажали
Своих кинжалов лезвия.
Старший брат
Не подымалась ли вчера чадра твоя?
Сестра
О, я из бани возвращалась,
Из бани возвращалась я,
От глаз гяуров укрывалась,
Лицо в густой чадре тая;
Но душны наши паланкины,
Я от жары изнемогла
И лишь на миг, на миг единый,
Лишь край чадры приподняла.
Второй брат
А там мужчина был? глядел из-за угла?
Сестра
Да… кажется… но дерзким взглядом
Меня коснуться он не мог!..
Вы шепчетесь? Вы встали рядом!
Ужель меня постигнет рок?
Вам крови надо? О, за что же?
Клянусь, меня не видел он!
Ужель сестру убить без дрожи
Жестокий вам велит закон?
Третий брат
Гляди: он весь в крови — закатный небосклон!
Сестра
Нет, пощадите! Умоляю!
Ах! в грудь — четыре лезвия!
Я вам колени обнимаю!
Чадра моя, чадра моя!..
О, поддержите! Нету силы!
По пальцам — крови жаркий бег!
Темно в глазах… чадра могилы
Спустилась у бессильных век.
Четвертый брат
И этой не поднять тебе чадры вовек!
1 сентября 1828 г.
КУПАЛЬЩИЦА ЗАРА
Перевод Е. Полонской
Лучи на лик ее сквозь ветви темной чащи
Бросали тень листвы, от ветра шелестящей.
Альфред де Виньи
Зара в прелести ленивой
Шаловливо
Раскачалась в гамаке
Над бассейном с влагой чистой,
Серебристой,
Взятой в горном ручейке.
С гамака склонясь к холодной
Глади водной,
Как над зеркалом живым,
Дева с тайным изумленьем
Отраженьем
Восхищается своим.
Каждый раз, как челн послушный
Свой воздушный
Совершает легкий путь,
Возникают на мгновенье
В отраженье
Ножка белая и грудь.
Осторожно, но отважно
Холод влажный
Зара ножкою толкнет:
Отраженье покачнется —
Засмеется
Зара, чуя холод вод.
Спрячься под листвою темной,
Гость нескромный!
Омовенье совершив,
Выйдет Зара молодая,
Вся нагая,
Грудь ладонями прикрыв.
Как прекрасное виденье,
Остановится, — но вдруг
На мгновенье
Затрепещет влажным телом —
И несмело
Озирается вокруг.
Вот она стоит под ивой
И пугливо
Ловит слухом ветерок,
Пролетит ли шмель над нею —
Вспыхнет, рдея,
Как гранатовый цветок.
Видишь все, что закрывало
Покрывало,
В голубых ее глазах
Словно искры пробегают, —
Так играют
Звезды в синих небесах.
Отряхнулась, и, как слезы
С листьев розы,
Дождь по телу пробежал,
Словно жемчуг драгоценный
На колена
С белой шеи вдруг упал.
Но ленивица лукава
И забавы
Не желает прерывать,
Над водой прозрачной рея,
Все быстрее
Начинает напевать:
«Если б я была султаншей
Или ханшей,
Я не мылась бы в пруде,
А в купальне золоченой,
Возле трона,
В амброй пахнущей воде.
В сетке шелковой, атласной
Ежечасно
Я летала бы, как пух,
На тахтах спала богатых,
В ароматах,
Чтоб захватывало дух.
В ручейке с волною зыбкой
Юркой рыбкой
Я б резвилась поутру,
Не боясь, что кто-то может
Потревожить,
Подсмотреть мою игру.
Пусть рискует головою,
Кто со мною
Познакомиться готов, —
Встретит сабли стражей черных,
Мне покорных,
И свирепых гайдуков!
Я смогу без наставлений
В милой лени
Бросить где-нибудь в углу
Пару вышитых сандалий,
Чтоб лежали
Вместе с платьем на полу».
Так, по-царски наслаждаясь,
Колыхаясь
Над водою взад-вперед,
Попрыгунья позабыла
Быстрокрылый
Вечный времени полет.
Ливень брызг она небрежно
Ножкой нежной
Посылает на песок,
Где свернулся змейкой черной
Весь узорный
Позабытый поясок.
Между тем ее подружки
Друг за дружкой
Направляются в поля;
Вот их ветреная стая,
Пробегая,
Песню завела, шаля.
И летит через ограды
Винограда
Вместе с песенкой упрек:
«Стыдно девушке ленивой,
Нерадивой,
Что не встала к жатве в срок!»
Июль 1828 г.
ОЖИДАНИЕ
Перевод А. Ревича
Esperaba desesperada[452].
Взбирайся, белочка, по сучьям.
Не бойся, лезь по веткам к тучам,
На дуб высокий — к небесам.
Ты, аист, обитатель крыши,
Взлети скорей к церковной нише,
Оттуда к звоннице и выше —
На крепость, к башенным зубцам.
Покинь гнездо, орел могучий,
Взлети над каменною кручей
Туда, где вечный снег и лед.
Проснись и ты на ложе мшистом
И, как всегда, в рассвете мглистом
Взмой, жаворонок, с громким свистом,
Лети в голубизну высот!
Теперь, когда под вами крона,
Крутые стены бастиона,
Скалистый склон, земной простор,
Взгляните! Вам видны туманы,
Перо на шляпе, конь буланый?
Быть может, это мой желанный
Летит ко мне во весь опор?
1 июня 1828 г.
РЫЖАЯ НУРМАГАЛЬ
Перевод Г. Шенгели
Нет такого дикого зверя, которого там не было бы.
Хуан Лоренсо Сегура де Асторга[453]
Меж черных скал холма крутого,
Ты видишь, — роща залегла;
Она топорщится сурово,
Как завиток руна густого
Между крутых рогов козла.
Там, в темноте сырой и мглистой,
Таятся тигры, там рычат
Шакал и леопард пятнистый,
Гиены выводок нечистый
И львица, спрятавшая львят.
Там чудища — отрядом целым:
Там василиск, мечтая, ждет,
Лежит бревном оцепенелым
Удав и рядом — с тучным телом,
С огромным брюхом — бегемот.
Там змеи, грифы с шеей голой
И павианов мерзкий круг —
Свистят, шипят, жужжат, как пчелы,
И лопоухий слон тяжелый
Ломает на ходу бамбук.
Там каждой место есть химере;
В лесу — рев, топот, вой и скок:
Кишат бесчисленные звери,
И слышен рык в любой пещере,
В любом кусте горит зрачок.
Но я смелей пошел бы в горы,
В лес этот дикий, в эту даль,
Чем к ней, чьи безмятежны взоры,
Чей добр и нежен лепет скорый, —
Чем к этой рыжей Нурмагаль!
25 ноября 1828 г.
Как журавлиный клин летит на юг
С унылой песней в высоте нагорной,
Так предо мной, стеная, несся круг
Теней, гонимых вьюгой необорной.
Данте[454]
Порт сонный,
Ночной,
Плененный
Стеной;
Безмолвны,
Спят волны, —
И полный
Покой.
Странный ропот
Взвился вдруг.
Ночи шепот,
Мрака звук,
Точно пенье
И моленье
Душ в кипенье
Вечных мук.
Звук новый льется,
Бренчит звонок:
То пляс уродца,
Веселый скок.
Он мрак дурачит,
В волнах маячит,
По гребням скачет,
Встав на носок.
Громче рокот шумный,
Смутных гулов хор.
То звонит безумно
Проклятый собор.
То толпы смятённой
Грохот непреклонный,
Что во тьме бездонной
Разбудил простор.
О боже! Голос гроба!
То джинны!.. Адский вой!
Бежим скорее оба
По лестнице крутой!
Фонарь мой загасило,
И тень через перила
Метнулась и застыла
На потолке змеей.
Стая джиннов! В небе мглистом
Заклубясь, на всем скаку
Тисы рвут свирепым свистом,
Кувыркаясь на суку.
Этих тварей рой летучий,
Пролетая тесной кучей,
Кажется зловещей тучей
С беглой молньей на боку.
Химер, вампиров и драконов
Слетались мерзкие полки.
Дрожат от воплей и от стонов
Старинных комнат потолки.
Все балки, стен и крыш основы
Сломаться каждый миг готовы,
И двери ржавые засовы
Из камня рвут свои крюки.
Вопль бездны! Вой! Исчадия могилы!
Ужасный рой, из пасти бурь вспорхнув,
Вдруг рушится на дом с безумной силой.
Всё бьют крылом, вонзают в стены клюв.
Дом весь дрожит, качается и стонет,
И кажется, что вихрь его наклонит,
И оторвет, и, точно лист, погонит,
Помчит его, в свой черный смерч втянув.
Пророк! Укрой меня рукою
Твоей от демонов ночных, —
И я главой паду седою
У алтарей твоих святых.
Дай, чтобы стены крепки были,
Противостали адской силе,
Дай, чтобы когти черных крылий
Сломились у окон моих!
Пролетели! Стаей черной
Вьются там, на берегу,
Не пробив стены упорной,
Не поддавшейся врагу.
Воздух все же полон праха,
Цепь еще звенит с размаха,
И дубы дрожат от страха,
Вихрем согнуты в дугу!
Шум крыл нетопыриных
В просторах без границ,
В распахнутых равнинах
Слабее писка птиц;
Иль кажется: цикада
Стрекочет в недрах сада
Или крупинки града
Скользят вдоль черепиц.
Этот лепет слабый —
Точно ветерок;
Так, когда арабы
Трубят в дальний рог, —
Дали, все безвестней,
Млеют нежной песней,
И дитя чудесней
Грезит долгий срок.
Исчадий ада
Быстрей полет:
Вернуться надо
Под адский свод;
Звучанье роя
Сейчас такое,
Как звук прибоя
Незримых вод.
Ропот смутен,
Ослабев;
Бесприютен
Волн напев;
То — о грешной
В тьме кромешной
Плач утешный
Чистых дев.
Мрак слышит
Ночной,
Как дышит
Прибой,
И вскоре
В просторе
И в море
Покой.
28 августа 1828 г.
