Песня рыцаря
Сто сарацинов я убил во славу ей,
Прекрасной даме посвятил я сто смертей.
Но наш король, лукавый сир,
Затеял рыцарский турнир.
Я ненавижу всех известных королей!
Вот мой соперник, рыцарь Круглого стола.
Чужую грудь мне под копье король послал,
Но в сердце нежное ее мое направлено копье.
Мне наплевать на королевские дела!
Герб на груди его — там плаха и петля,
Но будет дырка там, как в днище корабля.
Он самый первый фаворит,
К нему король благоволит.
Но мне сегодня наплевать на короля!
Король сказал: — Он с вами справится шаля.
И пошутил: — Пусть будет пухом вам земля.
Я буду пищей для червей, тогда он женится на ней.
Простит мне бог, я презираю короля!
Вот подан знак. Друг друга взглядом пепеля,
Коней мы гоним, задыхаясь и пыля.
Забрало поднято — изволь.
Ах, как волнуется король!
Но мне, ей-богу, наплевать на короля!
Итак, все кончено. Пусть отдохнут поля.
Вот льется кровь его на стебли ковыля.
Король от бешенства дрожит, но мне она принадлежит.
Мне так сегодня наплевать на короля!
Но в замке счастливо мы не пожили с ней:
Король в поход послал на сотни долгих дней.
Не ждет меня мой идеал.
Ведь он — король, а я — вассал,
И рано, видимо, плевать на королей.
Не покупают никакой еды,
Все экономят вынужденно деньги.
Холера косит стройные ряды,
Но люди вновь смыкаются в шеренги.
Закрыт Кавказ, горит Аэрофлот,
И в Астрахани лихо жгут арбузы.
Но от станка рабочий не уйдет,
И крепнут, как всегда, здоровья узы.
Убытки терпит целая страна.
Но вера есть! Все зиждется на вере.
Объявлена народная война
Одной несчастной, бедненькой холере.
На трудовую вахту встал народ
В честь битвы с новоявленною порчей.
Но пасаран! Холера не пройдет!
Холеры нет! И все, и бал окончен.
Я погадал вчера на даму треф,
Назвав ее для юмора холерой.
И понял я: холера — это блеф,
Она теперь мне кажется химерой.
А мне теперь прибавилось ума,
Себя я ощущаю гулливером,
Ведь понял я: холера — не чума,
У каждого всегда своя холера.
Уверен я — холере скоро тлеть.
А ну-ка залп из тысячи орудий!
Вперед! Холерой могут заболеть
Холерики, несдержанные люди.
Не писать стихов мне и романов,
Не читать фантастику в углу.
Я лежу в палате наркоманов,
Чувствую, сам сяду на иглу.
Кто-то раны лечил боевые,
Кто-то так обеспечил тылы…
Эх, вы, парни мои жировые,
Поскорее сходите с иглы.
В душу мне сомнения запали,
Голову вопросами сверлят.
Я лежу в палате, где глотали,
Нюхали, кололи все подряд.
Кто-то закалечил свою душу,
Кто-то просто остался один…
Эх, вы, парни, бросайте марфушу,
Перейдите на апоморфин.
Рядом незнакомый шизофреник
(В него тайно няня влюблена)
Говорит: — Когда не хватит денег,
Перейду на капли-семена.
Кто-то там проколол свою совесть,
Кто-то в сердце курил анашу…
Эх, вы, парни, про вас нужно повесть,
Только повестей я не пишу.
Требуются срочно перемены.
Самый наш веселый тоже сник.
Пятый день кому-то ищут вены,
Не найдут. Он сам от них отвык.
Кто-то даже нюхнул кокаина,
Говорят, что мгновенный приход.
Кто-то с'ел килограмм кодеина
И пустил себя за день в расход.
Я люблю загульных, но не пьяных,
Я люблю отчаянных парней.
Я лежу в палате наркоманов,
Сколько я наслушался здесь в ней!
Кто-то гонит кубы себе в руку,
Кто-то ест даже крепкий вольфрам…
Добровольно принявшие муку,
Эта песня написана вам.
Что случилось? Почему кричат?
И судья зачем-то завопил.
Просто восемь сорок результат,
Только за черту я заступил.
Ох, приходится до дна ее испить,
Чашу с ядом вместо кубка я беру.
Стоит только мне черту переступить,
Превращаюсь в человека-кенгуру.
Я стараюсь, как и все, на доску наступать,
Стою наказания любого:
На спартакиаде федерации опять
Прыгнул я, как школьник из Тамбова.
Что случилось? Почему кричат?
Почему мой тренер завопил?
Просто ровно восемь шестьдесят,
Только за черту я заступил.
Что же делать мне? Как быть? Кого винить,
Если мне черта совсем не по нутру?
Видно негру мне придется уступить
Этот титул человека-кенгуру.
Мне давали даже черный кофе на десерт,
Но, хоть был я собран и взволнован,
На спартакиаде всех народов СССР
За черту я заступаю снова.
Что случилось? Почему кричат?
Странно комментатор завопил.
Восемь девяносто, говорят,
Только за черту я заступил.
Порвалась у тренеров терпенья нить.
Так и есть — негр титул мой забрал.
Если б ту черту да к черту отменить,
Я б Америку догнал и перегнал.
Верю: мне наденут все же лавровый венец,
Я великий миг готовлю тайно.
Знаю я, наступит он, настанет, наконец:
Я толкнусь с доски, хотя б случайно.
Что случилось? Почему кричат?
Отчего соперник завопил?
9-70 Который раз подряд,
Только за черту я заступил.
Хоть летаю, как пушинка на ветру,
Я все время поражение терплю.
Нет, не быть мне человеком-кенгуру
— Знаю точно: я опять переступлю.
Я такой напасти не желаю и врагу,
Ухожу из спорта я без позы:
Прыгать, как положено, я, видно, не могу,
А как не положено — без пользы.
Была пора — я рвался в первый ряд,
И это все от недопониманья.
Но, с некоторых пор, сажусь назад:
Там, впереди — как в спину автомат
Тяжелый взгляд, недоброе дыханье.
Может сзади и не так красиво,
Но намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива,
И еще надежность и обзор.
Стволы глазищ числом до десяти,
Как дуло на мишень, но на живую.
Затылок мой от взглядов не спасти,
И сзади так удобно нанести
Обиду или рану ножевую.
Может сзади и не так красиво,
Но намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива,
И еще надежность и обзор.
Мне вреден первый ряд, и, говорят,
От мыслей этих я в ненастье ною.
Уж лучше, где темней: последний ряд,
Отсюда больше нет пути назад,
А за спиной стоит стена стеною.
Может сзади и не так красиво,
Но намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива,
И еще надежность и обзор.
И пусть хоть реки утекут воды,
Пусть будут в пух засалены перины,
До лысин, до седин, до бороды
Не выходите в первые ряды
И не стремитесь в примы-балерины.
Может сзади и не так красиво,
Но намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива,
И еще надежность и обзор.
Надежно сзади. Но бывают дни,
Я говорю себе, что выйду червой.
Не стоит вечно пребывать в тени,
С последним рядом долго не тяни,
А постепенно пробивайся в первый.
Может сзади и не так красиво
Но намного шире кругозор,
Больше и разбег и перспектива,
И еще надежность и обзор.
Песня бегуна на короткую дистанцию
Десять тысяч и всего один забег
Остался.
В это время наш Бескудников Олег
Зазнался.
Я, — говорит, — болен, бюллетеню, нету сил!
И сгинул.
Вот тогда наш тренер мне и предложил, —
Беги, мол.
Я ж на длинной на дистанции помру,
Не охну.
Пробегу всего от силы первый круг
И сдохну.
Но сурово эдак тренер мне
Мол, надо, Федя.
Главное дело, чтоб воля, говорит, была
К победе.
Воля волей, если сил невпроворот,
А я увлекся.
Я на десять тыщ рванул, как на пятьсот,
И спекся.
Подвела меня (ведь я предупреждал)
Дыхалка.
Пробежал всего два круга и упал,
А жалко.
А наш тренер, экс- и вице-чемпион
Оруда,
Не пускать меня велел на стадион,
Иуда.
Ведь вчера еще мы брали с ним с тоски
По банке,
А сегодня он кричит: меняй коньки
На санки!
Жалко тренера, он парень неплохой,
Ну и бог с ним,
Я теперь ведь занимаюсь и борьбой
И боксом
Не имею я теперь на счет на свой
Сомнений.
Все вдруг стали очень вежливы со мной.
И тренер.
