ибо живые знают, что все умрут всё равно,
но мёртвым даже и этого знать уже не дано,
и нет им более платы, ибо память о них ушла,
а любовь их, ненависть, зависть — сгинувшие дела,
и не найдётся для мёртвых обычной доли земной
во всём, что в мире делается под солнцем и под луной.
Так ешь же в радости хлеб свой и в радости пей вино,
ибо твои деянья Бог предрешил давно.
Пусть будут во всякую пору одежды твои белы,
и пусть не оскудевают нивы твои и столы,
и если жену ты любишь, наслаждайся любовью с ней
отмеренные дни и ночи тщетной жизни твоей,
ибо тебе под солнцем дарованы Богом они —
достойные и недостойные, все твои тщетные дни.
Заполни трудом и радостью каждый миг бытия:
она такова от Бога, доля в жизни твоя.
Я всякий раз бы ответил, если бы ты спросил:
что хочется делать — делай в меру отпущенных сил,
ибо там, в грядущей могиле, даже слабый не брезжит свет,
и там ни дел, ни расчётов, ни знаний, ни мудрости нет.
И ещё довелось мне увидеть — я повторю для всех, —
что не быстрым удача в беге, и не храбрым в битве успех,
и не мудрым хлеб, и богатство — не запасающим впрок,
но каждому срок и случай, только случай и срок.
А знать не дано человеку, когда поглотится мглой,
как не знает этого рыба, влекомая сетью злой,
как не знает этого птица, влетевшая в злой силок,
но каждому срок и случай, только случай и срок!
Видел я мудрость под солнцем, большой показалась она:
вот городок неприметный, вокруг городка стена,
и в стене непрочные камни, и в городе мало сил,
а его с превеликим войском напавший царь осадил;
в городе смерть и голод, в городе плач и стон;
нашёлся бедный, но мудрый, и город избавил он,
мудрых советов слово вовремя говоря;
но его потом и не помнили, а помнили все царя,
хотя того достояньем был только глупый крик, —
но тихому мудрому слову народ внимать не привык.
И видя это под солнцем, тогда я подумал так:
мудрость лучше, чем храбрость, но если мудрый — бедняк,
если он тих и скромен и не владыка ничей,
то мудрость его презирают и не слышат его речей.
В мудрости больше блага, чем в орудьях войны, —
Бродя в жару от дохлых мух, смердит елей нательный,
и капля дури тяжелей, чем множество ума.
О деле думы мудреца, у глупого — бездельны,
дорога каждая ему крута и непряма.
Ищи прямой и ясный путь и затверди отныне,
что если в гневе властелин и жизнь твоя лиха,
ты не перечь ему, его не разжигай гордыни,
и будет благо для тебя: подальше от греха.
Под солнцем зло встречалось мне — оно, как наважденье
(уверен я, довольно раз его видал и ты), —
что от имеющего власть исходит заблужденье,
когда дарованы глупцам высокие посты,
когда рабы сидят в седле, в параде выступая,
и, как рабы, идут пешком достойные князья...
Но знаю: в яму упадёт тот, кто её копает,
и на того, кто сносит дом, набросится змея,
и пострадает от ствола неумный рубщик леса,
и будет тот, кто камни бьёт, осколком уязвлён, —
не расколоть тугой чурбак, не заточив железа:
когда нет мудрости в труде, увы, без пользы он.
Когда ужалила змея, нет смысла в заклинаньях,
бездумные уста глупца его же уморят,
и бесконечные слова без мудрости и знанья
не воскресение несут, а прибавляют яд.
Не знает он, что ждёт его, и кто ему расскажет? —
а труд, в котором пользы нет, лишь утомит глупца.
С утра до вечера глупец лишь слово к слову вяжет;
не вслушивайся — в тех речах ты не найдешь конца!
Ещё под солнцем понял я: стране, где царь неволен
и где князья с утра в пиру, — ей горе, той стране;
и благо той стране, где царь — мыслитель или воин
и где князья едят и пьют в вечерней тишине.
В упадок от ленивых рук приходит остов дома,
и крыша у того течёт, кто руки опустил;
когда ж уверенной рукой страна к добру ведома,
ей светят солнце и луна и тысяча светил.
Там ставят хлебы на столы для доброго застолья,
чтоб хоть иныe вечера казались нам легки.
Увеселяет жизнь вино — с него мечтаньям воля,
оно развязыает нам умы и языки.
Но не хули нигде царя и не хули богатых:
пусть даже люди промолчат, но птицы разнесут,
и будет поздно локти грызть и укорять пернатых,
когда над головой твоей мечом нависнет суд.
Краюху свою преломи и пусти по воде
и, долю с голодным деля, в справедливость уверуй:
воздастся за благо твоё семикратною мерой,
когда доведётся тебе оказаться в беде.
Под солнцем любое событие — ждём ли, не ждём, —
имеет последствия, нашим желаньям не внемля:
сосна, захирев, упадёт неизбежно на землю,
и туча, наполнившись влагой, прольётся дождём.
И всё-таки нужно решаться — и дело свершать,
и страх ошибиться уметь оставлять незаметным,
не то испугается сеять следящий за ветром,
а тот, кто на тучи глядит, испугается жать.
Неведомо как появляется мягкая плоть
и твёрдые кости младенца во мраке утробы;
и так же неведомо, царству добра или злобы
деяние служит, — а это решает Господь.
Так сей же зерно и руке не давай отдохнуть,
а будут ли всходы, не будут, — не думай об этом,
и радуйся каждому мигу под солнечным светом,
стараясь пройти до конца предназначенный путь.
И помни о том, что за гранью пути — темнота,
и помни о днях темноты, ибо их будет больше,
и радуйся свету, в котором явление Божье,
и радуйся дню, ибо всё, что наступит, — тщета.
Возрадуйся, юноша, зримым влеченьям своим,
под солнцем за ними иди с упоеньем по свету,
но помни, что Бог призовёт непременно к ответу:
Помни Создателя своего1987 - 1998 гг.
на протяженье всех дней земных,
ибо дни наступят хуже всего,
о которых ты скажешь: — Не нужно их!
Солнце сквозь тучи пробьётся с трудом,
и после дождя вновь тучи пойдут,
и будут дрожать обходящие дом,
и стражи, согнувшись, к мечам припадут,
и остановятся все жернова,
и запрутся двери в твоём дому,
и глядящие в окна проглотят слова
и разойдутся по одному,
и в небе умолкнет пение птиц,
и девушки повторять перестанут его...
Пока ты на землю не рухнешь ниц,
помни Создателя своего.
Небольшого холма убоишься ты —
он станет горой на тропе твоей,
и с миндаля опадут цветы,
и саранча наестся с полей,
и влеченье твоё не воспрянет вовек,
и небо тебе заслонит стена, —
ибо в вечный свой дом идёт человек,
и наёмные плакальщицы вышли стенать.
Пока не порвался серебряный шнур,
и золотая чаша ещё цела,
и ворот в колодце не утонул,
и кувшин с водой стоит у стола,
и прах не ушёл в землю, которой он был,
а дыхание — к Богу, Кто дал его, —
пока ты всё навек не забыл,
помни Создателя своего.
ИЗ КНИГИ «КОЭЛЕТ»
Стихотворные переложения Дмитрия Гольдштейна
* * *
Сказал Коэлет: суета сует,
Всё суета, всё в мире быстротечно.
За родом род является вослед;
Уходит — а земля пребудет вечно.
Поднимется светило и во тьму
Сойдёт опять, свершив дневное бденье,
И устремится к месту своему,
Откуда начинает восхожденье.
Летит, кружится ветер и опять
Идёт на юг и к северу несётся,
И снова поворачивает вспять,
И ветер на круги свои вернётся.
Текут, струятся в море воды рек,
Но море не преполнится, а реки
Туда же направляют свой разбег,
Чтоб течь опять. И будет так вовеки.
Что было — то опять произойдёт.
Всё будет вновь — деяние и слово.
Нет нового. Один круговорот.
Под солнцем ничего уже не ново.
Нет памяти ушедшим, и о тех,
Что завтра жить не памятуя будут,
Потомки, повторяя этот грех,
Когда-нибудь вот так же позабудут.
* * *
Я царствовал в Израиле, была
Мне воля — через мудрость вековую —
Познать пути земные и дела,
Осмыслить и постичь судьбу людскую.
Всё испытав и сердцем и умом,
Я горьким опечалился ответом:
Суров удел, ниспосланный Творцом
Своим рабам, дабы томились в этом.
И нет числа усилиям людским,
И только ветра тщетное ловленье.
Кривое не становится прямым,
А мнимое не знает исчисленья.
