«Ты моя нечаянная милая…»
Ты моя нечаянная милая —
Жизнь тобой вернула мне должок, —
Не сирень, не хмарь в душе жасминная,
А на сердце ласковый ожог.
Что толпа? Она дика и мелочна,
Ей плевать, и ей не до того,
Как целует ласковая девочка
Лучшего случайного его.
Хрупкая, отчаянная, беглая,
Цепких рук накинувши петлю.
И влезаю через губы в пекло я —
Эй, откройте, я ее люблю!
У нее золотой соломой
Разлохмачена голова.
Я навстречу иду соловый,
Ковыляю едва-едва.
И в дыму сигаретном едком
Среди звезд, коим несть числа,
Не признаю я в ней соседку,
Что стремительно проросла.
Как актеришка, освистанный
Стылым ветром и скопом птиц,
С полувзгляда я к ней пристану
И взыграю спектакль двух лиц.
И спою под ее ладоши,
Под девический под хихик,
Что я мот и бандит хороший —
Трачу жизнь и гублю стихи.
2001 год
Как была бы улица скучна,
Да и вечер был из грусти соткан,
Если б не ходила здесь она,
И ночной квартал за ней — глазами
окон.
А еще — ночные тормоза,
Руки нараспах, как весла в лодках.
Кто сказал, он правду ей сказал:
Уличная красотка.
Я за ней и рыскал, и бродил,
Колесо мое у ног ее вертелось.
Я ее, ей-богу, не любил,
Но хотелось мне, как мне ее хотелось!
В полночи — белесая свеча,
Вспыхнуть ей, да спички нет. И в такт
с походкой
Волосы, как воск, текли с плеча.
Уличная красотка.
Девочка, растрепанная вдрызг,
Дождь тебя ославит в трубах
водосточных.
А еще слеза фонарных брызг
На глазах твоих сверкнет звездой
полночной.
Путь твой от жилья и до жилья
Спрячет ночь от глаз в своих обмотках.
Девочка не взятая моя.
Уличная красотка.
1994 год
Сижу в прибрежном кабаке,
Ем чужеземную креветку,
Блещу колечком на руке
И вспоминаю небо в клетку.
О берег волны чистят клюв,
И море камешки катает.
А той, которую люблю,
Мне больше моря не хватает.
Сижу в прибрежном кабаке,
Лечу себя светло и пьяно,
С души сорняк на сорняке
Стригу под чистую поляну.
И кудри девиц-облаков
Крутить в руках и тискать метит
И пьет — дурак из дураков —
Со мною водку местный ветер.
Здесь даже рифмы строить лень —
Пускай там-тамов гул летает,
Пускай побудет не сирень —
Пусть пальма гривой помотает.
А та, которую люблю,
И улыбается напротив,
Со мной готова хоть в петлю
И хоть — канкан на эшафоте.
Неба синеву сечет крылами
Птица незнакомая,
И летаю на аэроплане
Мысленно до дома я.
А когда корабль с названьем
русским
Бросит сверху сходни нам,
Сквозь его гудок с прищуром узким
Улыбнется родина.
2006 год
Как ни крути, а была с приблатненным
оттеночком,
Песня любая, и ветер пьянил, как вино.
И целовала меня синеглазая девочка.
Как это было давно… Было давно.
Девочка милая, первая в мире красавица,
Тонкая, хрупкая, даже капризная, но…
Ради нее так хотелось пропеть и прославиться.
Как это было давно… Было давно.
Эти слова на ветру — будто лодки
бумажные —
Волны кидали наверх и топили на дно,
И на прощанье рукой помахала однажды мне.
Как это было давно… Было давно.
Звезды, луна, фонари сговорились
зажмуриться,
Или в глазах моих стало бездонно темно?
И опустела земля на сиреневой улице.
Как это было давно… Было давно.
Шепотом ей вслед повторял я это:
Я тебя люблю… Я тебя люблю.
Но вдогонку мне отвечало эхо:
— Улю-лю…Улю-лю…Улю-лю…
2005 год
Блестяшками весь город
Обвешан, как дикарь.
Откинув черный ворот,
Качается фонарь.
Он в лампочку пригрезно
Когда-то был влюблен,
Она из кожи лезла
Туда, где светит он.
И только грянет вечер,
Цветнее, чем неон,
Светился ей навстречу
И вдрызг качался он,
Сиял тепло и ясно
Среди ее двора.
Но в полночь она гасла
До самого утра.
Он мог поведать миру,
Когда б к окну прилип,
Как в эту же квартиру
Ходил какой-то тип.
Он бражил и смеялся,
Аккордами глушил,
К хозяйке прислонялся
И лампочку тушил.
И было в том романе,
Всё пламенем горя,
Всё — как с дырой в кармане,
И всё — до фонаря.
Они кидали сети
В моря любви на дно,
И было в лунном свете
Всем фонарям темно.
То ль ночь тянулась вяло,
А то ль пришла пора —
Окно вдруг зазияло,
Как черная дыра.
То ль лампочка сгорела
С досады, сгоряча.
А то ль зажглась несмело
Для фонаря Свеча.
2006 год
По аквамарину — золота мазок
Да десятка три пальм.
Вот и вся картина —
Золотой сезон,
Десять дней всего. Жаль.
Видано ли диво — жареный песок —
Всласть его грызет волна.
И хромает мило
С пятки на носок
Через этот холст она.
Встав с восходом у мольберта,
Щуря глаз слепого маяка,
Нас выводит в красках лета
Вечного Художника рука.
Время обернется грустью на струне,
А пока оркестр — в раж.
Вот она смеется
И бежит ко мне,
И страдает весь пляж.
Выцветут едва ли краски-вензеля,
И как память — холст мал.
Как же ее звали
Небо и Земля?..
Звали так, как я звал.
2007 год
Закачался палубой бульвар —
Так солнце шпарит.
Изо всех вокруг сидящих пар
Дай присяду к этой паре.
С головой в газету завернусь
На пять минут.
Поскучаю, повздыхаю и дождусь,
Когда уйдут.
Так и есть. Встают. Поверх меня
Стрельнули взглядом.
Ну, куда вы? Я же вас не прогонял,
Хоть до звезд сидите рядом.
Нет… Пошли.
Конечно, к лавочке пустой.
Ах, пара так мила.
Мне лишь: «Дядя, ты простой…»
И все дела.
В ясный день неоном синим
На цветочном магазине
Вывеска все та ж,
И трамвай в пылу звоночном
Разбирает срочно, срочно
Пестрых остановок ералаш.
С грохотом по памяти обвал:
Ну, точно, точно!
Здесь же я, убей меня, бывал,
Вот и магазин, скажи, цветочный!
Не один бывал. И волосы — до плеч.
А кто она?..
Что-то начинает солнце печь
Хмельней вина.
Имя выдохну, как поцелуй.
Эх, были муки!
Вот и голос: «Слышишь, лучше не балуй,
Убери подальше руки!..»
Поднимаю кверху сразу две,
Шиплю ужом:
— А хочешь, я без рук на голове? —
И с ней заржем.
На углу в стеклянной рубке
Телефон опять без трубки —
Позвони за так!
И в большом зрачке оконном
Сладким жалом Скорпиона
Деву жалит звездный Зодиак.
Гляну на часы. Опять стоят.
Ах, вон, на башне…
Тоже вспоминали вдругоряд,
Как и я, за день вчерашний?
Как на весь к утру уснувший двор,
Носы задрав,
Три аккорда — очередь в упор:
«Кен бай ми лав!..»
В голове засело — хоть колом
Теши — не выбить!
От гитары ребра лестниц — ходуном,
Окна — в крик: она не выйдет!
В спину — острыми булавками смешки
Подружек-злюк.
А я им в голы пазухи снежки —
По локти рук.
На двери замок висячий
Косит скважиной незрячей —
Сторожит киоск.
Из цветочного отдела
Через небо тянет тело
В семь цветов большой висящий
мост.
Все. Пора идти. Дела, дела…
Ах, память-ведьма.
Вон, целуются. Девчонка так мила,
Да и парень — не последний.
Так сидят — куда уж ближе —
Как мы, точь-в-точь.
Ну-ка, ближе… Вижу, вижу…
Родная дочь!
Ну, теперь уж точно мне пора,
Да боком, боком.
Это дело, видно, здесь с утра —
Оба сдернули с уроков.
Не узнали, не увидели хотя б!
(им до меня ль!)
Подойди, попробуй, скажут: «Пап,
Иди гуляй!..»
В клумбе неба полуночной
Млечный путь — бульвар
цветочный
С запахом фиал.
Вариант невероятный:
Два десятка лет обратно —
Взял и по бульвару прошагал.
1985 год
