Красный пион
Зеленых оттенков
еще беззаботна игра.
Красное платье —
то светлей, то темней.
Сердце цветка
разорваться готово в тоске…
Разве цветы
знают сердца людей?
Услышал, как сюцай{302} Пэй Ди{303} читает стихи, и в шутку преподнес ему
Кричат обезьяны{304} —
как же печален их крик!
Утром тоска,
и вечером думы горьки.
Не возглашайте
звуков ущелья У{305} —
Скорби не вынесет
гость у осенней реки!
Безбрежен поток
холодной речной воды.
Ливня осеннего
мгла зелена над нами.
Спросили Вы, где же
страна Южных гор{306}.
Ответило сердце —
за белыми облаками!
В горах остановился у младших братьев и сестер
Поющих молитвы
много монахов в горах.
По воле своей
пришли они издалека.
Взгляд устремляют
на городские стены,
Хоть видеть должны
лишь белые облака.
Когда Цуй Девятый{307} отправлялся в Южные горы{308}, я сочинил стихи и подарил ему на прощание
Руки разняли
за городской стеной.
Скоро ль минуют
разлуки долгие дни?
Вновь распустились
цветы корицы в горах,
Не ждите, чтоб стали
на снег похожи они{309}.
Оставил на память Цуй Синцзуну
Время прощаться, —
сдерживаю коня.
На Императорском
холодно нынче канале{310}.
Ветер и свет
ждут меня в горном краю,
Но не очнется
сердце мое от печали.
Преподношу Вэйму Восемнадцатому
К Вам обращен
гостя открытый взгляд{311}.
Стремленье одно
к белым у нас облакам.
Горы Дуншань
не хочется мне покидать{312},—
Так сейчас вольно
травам густым и цветам!
ИЗ СТИХОВ «ДОМ ХУАНФУ ЮЭ{313} В ДОЛИНЕ ОБЛАКОВ»
Праздный покой.
Облетают цветы корицы.
Тихая ночь.
Пусто в горах по весне.
Вышла луна,
птиц взбудоражила горных, —
Над вешним ручьем
поют и поют в вышине.
Изо дня в день
за лотосами плыву.
Остров велик —
к закату лишь правлю назад.
Иду на шесте,
брызг поднять не хочу.
Боюсь увлажнить
лотосов алый наряд.
3. Пруд, затянутый ряской{314}
Пруд и широк,
и глубок весенней порой.
Легкая лодка
суши коснется вот-вот.
Медленно-медленно
ряска затянет след.
Ива плакучая
снова ее сметет…
В шутку пишу о ванчуаньском доме
Здесь прутья ивы не нужно ломать —
метут они сами двор.
Верхушки сосен, достигнув небес,
нашли в облаках приют.
Цветы на лианах готовы укрыть
детенышей обезьян,
А кипарисы — и корм кабаргам,
и запах хвои дают!
В Синьфэне{316} тысячи платишь за ковш,
вино тех мест оценив.
В Сяньяне{317} юноши как на подбор —
каждый смел и красив.
Сойдутся — и дружеских чувств полны,
кубки поднять спешат,
Стреножив коней у корчмы придорожной,
возле плакучих ив…
В шутку написал на каменной глыбе
Как жаль, что этот камень лежит
так близко от родника!
Снова смахнула чарку с вином
ивы плакучей ветвь.
Ты говоришь, что весеннему ветру
чувств моих не понять, —
Тогда почему он опавших цветов
принес лепестки в ответ?
Провожаю Юаня Второго, отбывающего в Аньси{318}
Легкую пыль утренний дождь
мочит в крепости Вэй{319}.
На постоялом дворе зелено,
ивовых свежесть ветвей…
Вас, господин, на прощанье прошу —
выпьем еще вина!
К западу от заставы Ян{320}
Вам не найти друзей.
Написал в День холодной пищи{321} на реке Сышуй{322}
Под стенами города Гуанъу{323}
с весною проститься срок.
Гостю в Вэньян{324} возвращаться пора —
влажен от слез платок.
Тихо-тихо цветы опадают,
горные птицы кричат.
Зелены-зелены листья ив…
В даль уходящий челнок…
Провожаю Шэнь Цзыфу, возвращающегося в Цзяндун{325}
У переправы ивы кругом,
а путники редки сейчас.
Ударит веслом кормовым гребец,
и скроется лодка с глаз.
Как цвет весенний, моя печаль:
куда бы ни вел Ваш путь
На север от Янцзы или на юг, —
она не покинет Вас.
Прощаюсь с ванчуаньским домом
Медленно тащит
лошадь повозку мою.
Чащу лиан
покидаю, объятый тоской.
Как же оставить
этих вершин синеву,
Как пережить
разлуку с зеленой рекой?
Лепестки грушевых цветов у левых покоев дворца
На траву у ступеней
падают беззаботно,
От входа легко
уносятся ветерком.
Желтая иволга
наиграться ими не может —
В бесконечные залы
влетела, резвясь, с лепестком.
В безбрежный простор — сто чжанов шелка{326} —
смотрит с тоской много дней.
То тих, то порывист весенний ветер, —
и боль от разлуки сильней.
Праздно цветы опадают в саду,
лепестками усыпан мох.
А дни проходят… Никто не спешит
с долгожданною вестью к ней.
ВЕСЕННИЕ ПРОГУЛКИ
Множество крон —
абрикосы над вешней рекой.
Вечер к рассвету
стих — и опять шумит.
Бледных, густых
полный оттенков сад
В воде отражен,
зеленой волною омыт.
В саду Шанъюань{327}
деревьев не перечесть.
Цветы на ветвях
обновляются с каждым днем.
Коляски душистые,
всадники в шелке одежд, —
Даже без ветра
стелется пыль кругом.
ОБРАЗЫ ОСЕНИ
Ветер колышет легкое платье.
Сетчатых окон ряд.
Редкие капли часов водяных
в ночной тишине стучат.
Луны, перешедшей Небесную Реку{328},
стали росой лучи.
Осенние ветви пугают сорок,
а листья летят и летят…
Плещутся синие волны Тайи{329}
под самой дворцовой стеной.
Приходят печали осенних дум,
рассеялся летний зной.
Целую ночь легкий ветер трепал
пряди озерных трав.
Блещут на лотосовых лепестках
капли росы ночной.
У высокой башни провожаю чиновника Ли
У башни высокой
прощания выпал час.
Русла речного
в дымке не видно почти.
Солнце садится,
птицы в гнезда спешат,
Но нет передышки
страннику в дальнем пути.
ИЗ СТИХОВ «РАДОСТИ ПОЛЕЙ И САДОВ»{330}
Сотни домов уже позади,
сотни ворот.
Северных сел оставляю шум,
южных дворов{331}.
Поясу с яшмой, узде в самоцветах{332}
нынче конец!
Путник, что волосы распустил{333}, —
кто он таков?
Ветер резок на переправе
в закатный час.
Опираюсь на посох возле деревни,
у дальних околиц.
Абрикосовый жертвенник, а внизу —
старец-рыбак{334}.
Персиковый ручей{335}, а над ним —
гость-незнакомец.
Буйны, густы ароматные травы —
вешняя зелень.
Неисчислимы высокие сосны —
лесная прохлада.
Сами находят дорогу домой
коровы и овцы.
Не видела здесь детвора никогда
господских нарядов.
