Собрались мы в душистый сад под персики и сливы, и дело радости по небом установленным законам в семье людей мы исполняем здесь.
Вы, младшие в искусстве, гениальны! Вы все, что младший брат поэта Се Хой-лянь. А я как стихотворец сам стыжусь, что я для вас не старший брат, поэт Канлэ.
Мы продолжаем наслаждаться уединеньем нашим, и наша речь возвышенною стала и к отвлеченной чистоте теперь идет.
Мы открываем волшебный свой пир, сидя среди цветов. Порхать мы пускаем пернатые чарки, пьянея под луной.
Но без изящного стиха в чем выразить свою прекрасную мечту? Когда же у кого из нас не выйдет стих, его накажем мы вином, согласно счету в "Золотой долине" (компании друзей, где каждый был поэт).
{* Воспроизводится по изданию: Китайская классическая проза в переводах академика В. М. Алексеева. М., 1958. - Прим. ред.}
ДРЕВНЕЕ (из поэтической исповеди Ли Бо) {*}
{* Воспроизводится по изданию: Древнее. (Из поэтической исповеди Ли Бо). Пер., вступ. заметки и примечания В. М. Алексеева. "Восток". Кн. 2., 1923.- Прим. ред.
Когда называют Ли Бо поэтом великим, то не без оговорки: он велик для тех, кто вместе с китайцем чтит всю совокупность образов и чудесных слов, которые он подарил миру... пока только своему. Европейские переводчики набросились на его произведения, освященные именем и традицией, а главное - хрестоматией, и в несколько лет Ли Бо стал известен читающей Европе. Конечно, так нельзя обращаться с великим поэтом, но пока нет полного, настоящего перевода его многочисленных произведений, и пока нет вообще о нем научных исследований, дело из этой колеи не выйдет. Единственно, что можно предложить - это некоторое разнообразие в выборе сюжетов, на которых, как не помещаемых в хрестоматиях, европейские переводчики не задерживаются.
"Древние стихи" (соб. "Древний дух") расположены у Ли Бо в виде 59 стансов и заключают в себе весьма замечательную поэму о поэте, как носителе всекитайской древней героической тради ции. Ли Бо, излагая свои поэтические думы и являя свой лик, остается, все же, primus inter pares, ибо он сам стремится отразить древнее, а потомки стараются отражать его. Получается циклический тип китайского поэта.
Читателям моей книги "Китайская поэма о поэте, в стансах Сыкун Ту" ясна разница между обоими произведениями: Ли Бо, живший ранее (705-762 по Р. Хр.), писал о содержании вдохновения; Сыкун Ту, живший позже (837-908), писал о фор- муле вдохновения. Отделать в тип исследования поэму Ли Бо было бы переводчику приятно, но это дело будущего, а пока на страницах "Востока" он может дать лишь три-четыре станса из этой большой поэмы, снабдив их примечаниями для общего читателя, не имеющими специально научного значения.
Мне было бы приятнее всего переводить ритмически, отвечая стихом на стих, но, не желая жертвовать словами, которых, с моей точки зрения, замещать уже нечем, от этой соблазнительной перспективы я еще раз отступаю и даю только точный, дословный перевод, укладывая в пять значащих русских слов пять слов китайского стиха. - В. А.}
Великие Оды давно не творятся. {1}
"Я ослабел", - кто ж, наконец, изложит? {2}
Веянье царя брошено и ползучую поросль, {3}
Воевавшие уделы часто - колючий кустарник. {4}
x x x
Драконы, тигры друг друга глотали, ели;
Секиры, копья пришли к безумному Циню.
Праведный голос - как слаб он, ничтожен! {5}
Грусть, обида воздвигли "человека тоски". {6}
x x x
Ян, Ма вздымают вялые волны, {7}
Открыв поток, рвущийся в безбрежность.
Гибель-расцвет пусть в тысяче смен -
"Доблесть, проповедь" уже - да - в пучине!!
x x x
Начиная с времен "Утверждения Мира" и дальше, {9}
Узорная красивость не достойна почитанья.
Мудрейшая Династия вернула извечную древность: {10}
"Свесив платье", дорожит чистыми настоящими. {11}
x x x
Толпой таланты идут к красоте, свету;
Овладев судьбой, "скачут" вместе с "чешуйными". {12}
"Слово и жизнь" друг другу ярко светят: {13}
Сонмы звезд, раскинутые по осеннему небу.
x x x
Мои мечты в том, чтобы "отсечь, передать", {14}
Низводя свет, сияющий в тысячи весен.
Взираю на Мудрого; словно на кого-то высокого, {15}
И "оборву кисть" на поимке линя. {16}
Чжуану Чжоу снилась бабочка: {1}
Бабочка стала Чжуаном Чжоу.
Одно тело - а превратилось, изменилось:
Тысячи вещей - ой-ой где! {2}
x x x
И знаю: воды Пын Лай'я {3}
Потом станут чистым мелким ручьем.
У зеленых ворот садивший тыквы человек
Во оны дни был Восточных Кряжей Князь. {4}
x x x
Богатство, почет именно вот таковы...
Мотаться, трепаться, чего искать?
Желтая Река идет в Восточную Бездну,
Белое солнце опускается в западное море.
Уходящий поток и струящийся свет
Летят, мчатся, никого не ждут.
x x x
Весенний лик бросает меня, уходит -
Осенний волос уже стар, не тот.
Жизнь человека - не холодная сосна:
Лицо лет разве всегда то же?
x x x
Мне бы сесть на дракона в туче,
Впивать сияние, жить в ярком луче!
Сосна, кипарис природно сиры, прямы:
Трудно им быть с лицом персика, сливы. {1}
Светлый, светлый Янь Цзылин:
Свесил уду в серые волны.
x x x
Телом и гостьей-звездой накрыл:
Сердцем вместе с плывущею тучей свободен.
Долгий привет властителю тысяч коней:
Обратно уходит в горы Богатой Весны. {2}
x x x
Чистым духом брызнуло в шесть сторон... {3}
Далек человек: достать до него нельзя!
Принудил меня вечно в тоске вздыхать,
Мрачно гнездясь среди утесов-скал.
Я пришел к мелям Кодцуньих Гор,
Ищу древнее, всхожу на солнечную башню.
Небо пустынно, зеленые тучи исчезли,
Земля далеко, чистый ветер идет.
Фея-дева отсюда ушла давно,
Князь Сян - где же скажите он?
Безудержный блуд исчез в пучине времен,
Пастух, дровосек одни горевали в тоске.
Станс I
1 "Великие Оды", Оды-Правды - по толкованию конфуцианской традиции - третий отдел античной книги "Стихотворений" (Шицзин), содержащий в себе славословие царственным предкам династии Чжоу, при которой расцвела китайская культура, при которой жили Кон- фуций, Лао-цзы, Гуань-цзы и многие другие мыслители и государственные деятели старого Китая. Для Конфуция эти Оды-Правды были уже древним заветом.
2 "Я слишком ослабел, - сказал Конфуций в своих "Беседах и Суждениях" (VII, 5) - давно уже я не вижу больше во сне Чжоуского графа", который рисовался Конфуцию идеалом правителя людьми.
- Кто же, как не Конфуций, мог изложить эти вещие Оды перед внимающим заветам древности государем? По конфуцианскому регламенту, восходящему, по учению школы Конфуция, к древности, государь в десятом месяце каждого года, приняв вассалов и столетних старцев, приказывал хормейстеру изложить и исполнить перед ним народные стихи, по которым он мог бы судить о том, доволен ли народ его правлением или нет.
3 "Веянье", дух настоящего идеального царя, о котором проповедывал Конфуций, ссылаясь на факты древнего времени, погибли вместе с Великими Одами, и Конфуцию оставалось о них лишь рассказывать.
4 "Воевавшие уделы" (V-III в. в. до Р. Хр., в числе оставшихся от взаимопожирания семи крупных царств, не признававших номинального государя Чжоу, составляли между собою разные комбинации для противодействия двум из них, явно стремившимся к объединению Китая, пока не были в разное время уничтожены восторжествовавшим уделом Цинь. И там, где они процветали и воевали, теперь растет колючка.
5 "Праведный Голос" Конфуция, желавшего в своей летописи "пустым словом" покарать "разбойников и воров", сидевших на тронах, никем не был услышан.
6 "Человек тоски", поэт Цюй Юань (332-296 до Р. Хр.), воспевший в своих элегиях печаль по государю, с которым его разлучили происки злых недоброжелателей. Впоследствии этим выражением называли, вообще, поэта, ибо минорное настроение в китайской лирике - господствующее.
7 "Ян, Ма", два крупнейших поэта: Сыма Сянжу (ум. в 117 г. до Р. Хр.) и Ян Сюн (ум. в 18 г. по Р. Хр.), - принадлежащие Ханьской эпохе и основавшие целую школу поэзии, которая держалась после них, можно сказать, до самых последних дней монархического Китая.
8 "Доблесть и ее проповедь" - вот два принципа Конфуция и две его заслуги: он воплотил в себе все наилучшее достоинство основателей культурной династии Чжоу и проповедал его, передав в следующие поколения, как вдохновенный учитель.
