Или лось там топочет в осоке?
А в высоких аллеях закат и рассвет
Бродят вместе, когда посетителей нет,
Опираясь о воздух высокий.
Кто щекой к облетевшей осинке приник?
Или это…
…Промокнув до нитки,
Возле Генуи слушаю тяжесть камней,
Вижу — нити дождя всё длинней и длинней…
Надо сшить диссонансы разрозненных дней,
Как сшивает их в музыку Шнитке.
А тогда, может, чудом и схлынет вода,
Обнажатся затопленные города,
Ведь бывают Вторые Попытки?
И быть может ещё не последний час,
И, быть может, остался тот самый шанс,
На рождественской пёстрой открытке?
Ведь дозволено чудо хоть раз-то в год!
Вот пещеры морской открывается свод,
Известняк нависает слоями,
Словно ряд перевёрнутых ступеней —
Над зелёным качаньем подводных камней
Из глубин подымаются тени огней
С расплывающимися краями.
Сквозь огни проступает знакомый фасад,
Где атланты слепыми зрачками косят,
Мох морской — как еловая хвоя,
Как рождественской ёлки всплывшая тень.
На верхушке — золоторогий олень
Затрубил мандаринной зимою…
Дождь прошёл. Пляж просох. Ничего больше нет.
Только волн лигурийских бутылочный цвет
И тяжёлая синь винограда…
Но чтоб этой печали исчезла хоть часть,
Надо в Рим и Венецию снова попасть,
А в Помпею уж лучше не надо —
Потому, что в руинах не стать молодым,
Потому, что в рябинах есть привкус беды,
Потому, что глухие тяжёлые льды
Обрекают моря на молчанье,
Потому что — на месте отечества — дым.
И, наверное, это — прощанье…
145.
Глядишь в передней по углам,
На тёмной вешалке — пальто,
Как будто точно кто-то там,
А приглядишься — нет, никто.
Ну, утешайся хоть бы тем,
Что мирны и беззвучны сны,
Гитарных струн как будто семь,
А приглядишься — ни струны!
Судьба-то вовсе не слепа:
В ковчег несчётных тварей Ной
Набил, — такая уж толпа,
А не осталось ни одной!
Ну что, без лампы Алладин?
Твой мир — он был для всех открыт, -
Зато теперь торчишь один
Среди растресканных корыт.
В сумятицу собьются сны
В толкучке мыслей расписной —
Как будто было две страны,
А в результате — ни одной.
Стоишь под радугой живой,
Но мыльным пузырём — итог:
Как будто свет над головой,
А приглядишься — нет, не Бог.
146.
Вдоль по улице — холодные дожди.
Что противней середины ноября?
Ведь ноябрь и позади, и впереди,
И в тебе самом, по правде говоря.
Ну да что там, — вон цветы полить пора,
Или, может почитать…(Уже с утра???)
Да на полках всё бесполые тома,
Как заброшенные полые дома…
Ах, какая невесёлая зима,
Ах, какие весёлые стихи!
Попытаться, что ли, псину расчесать?
Или что-нибудь такое написать?
Очень хочется каких-то ярких строк,
Да, как видно, не пришёл ещё им срок:
Вот откупорить бы звонкие слова,
Но придётся дожидаться Рождества!
Право, стоило так радостно жить,
И листать, листать никчёмные тома,
Чтобы тридцать лет спустя повторить:
"Впереди — бесконечная зима".
Ах, какие весёлые стихи!
147.
В бирюзовых осоках Азова,
На песке, среди лодок плоских,
Как умели казачьи вдовы
Утешенье найти в подростках!
Как тяжёлым двигали крупом,
Помощнее донской кобылы…
Вспоминать это, может, глупо,
Только всё это было, было,
И ведь всё — без единого слова,
Без единого скрипа двери!
Из-за них — до сих пор не верю,
Что не стать мне подростком снова…
148–151.
ПИРЕНЕЙСКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
"Сквозь туман кремнистый путь блестит…"
М. Л.
1.
И окна в туманах невнятны,
И свет рассеян неровно,
И выцветают пятна
Памяти неподробной,
И выцветают тучи
От серого, талого снега,
И выступают сучья.
На фоне жёлтого неба,
А кроме жёлтого света —
Ну что ещё есть на свете?
Не оторвать от ветра
Ивы чёрные плети,
От их свистящего гнева —
Марта вздорную сущность:
На фоне жёлтого неба
Кривые чёрные сучья.
2.
Беззаботно сбежишь с порога,
Ключ — в кусты, а тоску — в репейник.
И пускай поначалу дорога,
Чёрная, как кофейник —
И пускай, не успев начаться,
Громоздит она новые беды —
Лишь бы не возвращаться
По своему же следу.
3.
Овечьи склоны лукавы,
Смолою капает ель,
Остатки лавы, шуршащие травы —
Лучшая в мире постель!
Так может, и вправду хватит
Мелькания городов,
И лучше, как Гёте, в халате
Протирать диваны годов?
Но не на диваны мы сели —
На ведьмино помело —
И — пустыня…
И нет спасенья —
И от скорости скулы свело!
"В нынешнее не вживаясь,
Настоящего не оценив,
Тупо к будущему взываем,
Да из прошлого строим миф"
…А на козьих копытцах кто-то,
Не сатир и не фавн —
Иной,
Всё дёргает за верёвку,
Подозрительно схожую со струной…
4.
Тут, где в титанов древние боги
Кидались обломками скал,
На кремнистой блестящей дороге
Я в потёмках что-то искал…
В мешке утаили шило —
Вот и колет теперь глаза…
Разворачивается лопнувшей шиной
Накатившаяся гроза.
И польёт монотонная влага
С перекошенных Пиреней!
…Когда стану лохматой дворнягой —
Не кидайте в меня камней!
152.
ИТОГ РОМАНТИЗМА
И что в результате?
Пустые года, как метель.
И что-то некстати,
И кто-то уселся на мель,
И где-то, и как-то,
И всякого смысла лишён:
Ведь с первого акта
Ты в фарсе играть приглашён…
И разные вещи
Без толку тревожат меня:
Вот плещет и хлещет
Ковыль по коленам коня.
Ковыль?
Только снится,
Конь — тоже…
Так значит опять
Ни петь, ни молиться,
Ни плакать, ни думать, ни спать?..
Дожди
на антеннах,
И в окнах, как шторы, дожди…
Скандальный оттенок
Всего, что ещё впереди —
Ну, с бухты-барахты?
Но там, где воняет бензин —
Не белые яхты,
А дизельный чёрный буксир!
Сравни-ка сегодня
Скрипучий ржавеющий руль
Не с громом Господним,
А с грохотом старых кастрюль!
И новая дата
Опять прибавляется к тем,
И кто-то
Куда-то —
Помимо сюжетов и тем,
Да, где-то,
Да, как-то…
Пускай даже роль по плечу —
Спектакль без антракта.
И точно — я так не хочу!
153.
ПЛОЩАДЬ СВЯТОГО МАРКА
Мост над болотами перед рассветом.
Цепочка фонарей — и нет ей конца.
Почти что вергилиев путь к тому свету…
Это — Местро. На полчаса —
Воды да столбов…
Но я — не об этом,
А только о том, что прошедшим летом
На площади, сдавленной серым светом,
В длинном пространстве, скрипкой пропетом,
От арки до арки перед рассветом
Снова слышны были их голоса:
И тех, кто остался в прошлом веке,
И тех, кто уехал год назад…
(Ведь античные, того света реки
Только для виду забвеньем грозят).
И в бесконечность за аркой арка
Уходят от радуг Святого Марка…
Вдоль по площади арки эти
Эхо друг другу передают:
Оттого мы и встретились тут, на том свете —
Бесчисленны эха — и те, и эти —
Под каждой аркой и в каждой Лете
Случайную фразу вернут на рассвете
И чью-нибудь,
и мою…
и мою…
154.
Между пеной и небом,
На светлом песке отлива —
Морские кони Камарга,
Прибоя белые гривы.
На всех прокатиться бы разом,
На всех, низкорослых как волны,
На всех этих белых спинах —
Тебе на волнах качаться,
А мне бы в сёдлах старинных.
До Африки прокатиться
Отсюда, где дождик да чайки,
И может, поймёшь случайно,
Кто — конь, кто — морская птица!
До завтрашнего рассвета
Доплыть, доскользить, докатиться
Под белые минареты
Сверкающего Туниса!
Стих ветер. Исчезла пена.
И серые, вал за валом,
