Суета
Улетели мои лета
С соловьями прекрасного лета.
Кто похитил их? Суета.
Суета! Не обидно ли это?!
Мало брал я пример у вершин
С окруженьем снегов и молчанья,
Слишком часто бывал средь мужчин,
Жизнь бросающих на измельчанье.
Все бы снова начать! Но увы!
Не бывает такого повтора.
Не изменят седой головы
Ни местком, никакая контора!
Ах, какая кругом суета,
Снег и тот по Москве суетится,
Всюду ерзает, как сирота,
Величаво ему не летится!
Только Пушкин, спокоен и мудр,
Переполненный добротою,
И задумчив и златокудр,
Возвышается над суетою!
Как захотелось чайку с молочком!
Как захотелось уюта и счастья!
Чтобы сидеть меж своих вечерком
И понапрасну не огорчаться.
Как захотелось хороших гостей,
Добрых, отзывчивых, сентиментальных,
Милых-премилых, отличных людей,
В меру веселых и в меру печальных.
Чтобы беседа текла, как река,
И ворковала, как голубь воскресный.
И проносились над нами века,
И устремлялись дорогою честной.
Как захотелось согласья, любви,
Веры, что мы не напрасны, не ложны,
Веры, что мы пребывали людьми,
Были, где надо, мудры, осторожны.
Кто-то уже позвонил. Я открыл.
Друг на пороге. Какое событье!
— Милый мой! Я уже чай заварил.
— Вот и отлично! Начнем чаепитье!
Снега сошли как не бывало.
В дубравах птичий перещелк.
И мартовское покрывало
Сменил апрель на майский шелк.
Бьет новизною сквозь аллею
Застава яркой синевы.
Нет наступления смелее,
Чем наступление травы!
Как в эту пору не влюбиться,
К реке по тропке не свернуть.
Там глина, как самоубийца,
Бросается в речную муть.
Водовороты и воронки
Проглатывают рыжий ком,
И нет ни слез, ни похоронки,
Ни тяжких вздохов ни о ком.
Капель кадриль танцует в кадке
Задорней все и горячей.
На тополях чернеют шапки —
Высотные дома грачей.
А на собрании грачином
Повестка дня полна забот.
Всегда бывает так с начином
Сельскохозяйственных работ!
Ночь надвинула черный плат.
Зной упал в отзвеневший донник.
Тьма густая, прими, я твой брат,
Твой царевич и твой разбойник!
Кто таится на темном лугу?
Чьи шеломы за речкой Истра?
Успокойся! Поспи на стогу,
Подыши, наберись богатырства!
Кто там ветви отвел и притих?
Кто смеется средь ночи не к месту?!
Не волнуйся! Наверно, жених
Уговаривает невесту!
Значит, в мире любовь и добро,
Лад, согласья, зачатья, рожденья.
Ох, как добрые люди давно
Совершают свое восхожденье.
Все отвесней гора, путь далек
Над пространствами мировыми…
В темном хлеве проснулся телок
И в потемках наткнулся на вымя.
А кормилица сено жует,
Думу думает над половой,
Что телок ее переживет
Все невзгоды и станет коровой.
Весенняя проталина
До земли протаяла.
Зеленое окно,
Мне нравится оно.
Восторженною жалобой
Висит на крыльях жаворонок,
У него братание
С весеннею проталиной.
Снега от песни вздрогнули:
— Да хватит нам лежать,
Не лучше ли за дровнями,
За лошадью бежать?..
В санях мужик в тулупчике
Везет себе дровец.
На топоре-то лучики,
А над крыльцом скворец.
Такой ручной, домашний,
Как не улетал!
Такой родной, вчерашний,
И мужика узнал.
— Зачем тебе дрова,
Когда кругом трава?
На улице теплынь,
Ты полушубок скинь!
Весенняя проталина,
Березовые сны.
Грачиное глотание
Больших пилюль весны!
За лесами далекими, синими,
Где озера и где камыши,
Ходит девушка с ласковым именем,
С добротой деревенской души.
Все ее называют невестою,
Все с почтеньем дорогу дают.
Птицы девушку пеньем приветствуют,
Как родную сестру, узнают.
Светлый месяц в окно к ней заглядывал,
Звал гулять, но она не пошла.
До полуночи слушает радио,
Над тетрадью сидит у стола.
Ходит девушка и улыбается,
Как березка, тонка и стройна.
Неизвестно, кого дожидается,
Неизвестно, в кого влюблена.
Если кто намекнет сожалеючи:
— А не лучше ль ходить нам вдвоем? —
Скажет: — Я дожидаюсь царевича,
А царевич мой пишет диплом!
Земля привыкла хлеб родить,
Привыкла к цели ясной.
Нельзя ее освободить
От должности прекрасной.
В стручке зеленом спит горох,
Не троньте! Осторожно!
Он в огороде царь и бог,
И это тоже должность!
Укроп раскрыл зеленый зонт,
Стоит, благоухает.
А солнышко — за горизонт
И тихо потухает.
Я слышу, как растет трава,
Как хлеб на поле зреет.
Земля всегда, во всем права,
И все она умеет.
Стоит овес стена стеной,
Звенит зеленой гривой
И скачет по полю за мной,
Как будто конь игривый.
На свидание хожу,
И меня не остановишь.
Только к дому подхожу,
Ты меня глазами ловишь!
— Не ходи! — мне говорят.—
Оглянись, опомнись, сударь! —
Щеки бледные горят
От трусливых пересудов!
Журавлей не удержать —
Улетают, улетают…
А снегам не улежать,
Как придет пора растаять.
Есть во всем всему черед.
Детям — школа, взрослым — служба.
А меня любовь берет —
Значит, время, значит, нужно!
Мне птичка в окошко сказала: — Светает! —
Спасибо, родная! Я встал. Я у плуга.
Я только подумал: «Тебя не хватает»,—
И ты появилась и радуешь друга.
Твой щебет, признаюсь, прекрасен, мгновенен,
Звучит он призывно, как колокол в небе.
Да будет по-доброму благословенен
Твой день и земная забота о хлебе.
Пусть крылья твои не устанут в полете,
Пусть клюв твой не будет напрасно тупиться.
И ты на работе, и я на работе,
И это не важно, что ты — это птица.
Дай бог вам! Летайте! Чирикайте! Клюйте!
Кору заскорузлую смело тараньте!
И только не бойтесь того, что мы — люди,
Стучитесь к нам в окна, будите пораньше!
Кубань — это житница,
Кубань — это здравница.
Аукнешь — откликнется,
С улыбкой оглянется.
Кубань — это радио
И телевизоры.
Кубань — виноградари,
Винные витязи.
Там Черное море,
А сбоку Азовское.
Вода — словно скатерть живая
Разостлана.
Два моря!
Не много ли это для области?
Не много!
Для края отваги и доблести.
Кубань — элеваторы,
Кубань — санатории.
В лицо литераторы
Все это запомнили.
Кубань лично мне
И во сне даже видится,
Прижму ее к сердцу,
Она не обидится!
Тамань и Темрюк,
Сотни лодок нагруженных.
А сколько там рук
Рабочих, натруженных.
Смеется рыбак:
— Вот какой я! Описывай!
Наш край понемногу
Становится рисовый.
Арбузы с бахчи
Сами катятся под ноги,
Чтоб вы, москвичи,
Нагнулись и подняли!
И рыба, и рис,
И вино распрекрасное.
Вставай и трудись,
Солнце на небе ясное!
