Господи мой, не удаляйся от меня, дабы не умереть моей душе от препирательств праздных. Молчание в присутствии Твоём взращивает душу мою; разговоры в отсутствии Твоём расточают её и истощают в лен истрепленный.
Прислушался я и в последний раз к препирательствам людей, и махнул рукой, и удалился. Се, не спор это истинно верующих с истинными делателями дела Твоего. Нет, это ссора слуг, у которых малая вера и многая злая воля. То маловерные бранятся с непоседами светскими. То высохший источник ссорится с пересохшим ручьём.
Пока были полны, оба пели одну песнь радости, и в радости окликали друг друга.
Сейчас же — зловерующий ссорится со злоделателем. Какой союз у меня с ними? Что связывает меня с ними, кроме сожаления, что отошли они от сияния Твоего?
Наполни храмину души моей, Животворный Душе, дабы ослепнуть мне, и не видеть гневных лиц препирающихся, и оглохнуть к их разговорам праздным.
Отошли они от Тебя, Радость моя, и потому ведут разговоры безумные.
Молюся Тебе и покланяюся, привяжи душу мою тысячами солнечных лучей к Тебе, чтобы не отошла от Тебя и не сорвалась в бездну хладную.
Те, кто просвещают, — не просвещают, а ослепляют — что Ты сделаешь с ними, Господи?
Отвращают детей Твоих от Тебя и запрещают приходить им к Мудрости Твоей, ибо говорят; Господь
— всего лишь ветхое слово ваших мёртвых дедов. Старый талисман, который деды ваши носили с собой
— и умерли. Мы научим вас рыть землю, и утучнять тело, и ковать злато, что сияет ярче мёртвого Господа. Что Ты сделаешь с соблазнителями детей Твоих, Господи?
Ничего не сделаю Я им, ибо сами сделали все для проклятия семени и племени своего. Воистину, худшую судьбу уготовали себе и народу своему, чем книжники и саддукеи иудейские. Ибо имели пред собою пример их, и не наставились.
В старости своей услышат звон мечей на пороге своём и будут умирать от глада, облысевшие, с глазами гноящимися, и не посмеют выглянуть из дверей, чтобы усовестить учеников своих. Чем и усовестят, если имя Моё исторгнуто из разбойного сердца их? К чему и совестить их, если сами их к тому готовили по бездонной глупости своей, сопровождающей каждого, кого Я не сопровождаю.
Что будет с ними, Господи?
Будет с ними хуже, чем с вавилонянами, когда в силе своей покланялись крови и злату, и детей своих учили покланяться тому.
Сперва придёт глад, которого и Вавилон не помнил. Потом война, ради грабежа хлеба, с которой вернутся они побеждёнными. Потом резня междоусобная и сжигание городов и сел. Потом болезни, к которым рука врача не посмеет притронуться.
И учителя будут побиваемы кнутами и сгоняемы рыть могилы ученикам своим, от коих будут смердить все дороги.
Те, кто ведут народ, — не ведут, а заводят, — что Ты сделаешь с ними, Господи мой? Ссорят народ для собственной пользы, когда же народ смущается и возмущается, ускользают от власти и спокойно едят обманом взятую добычу. Обвиняют противников своих, сами же идут по путям их. Из-за шумной их болтовни мудрец не может получить слово.
Льстят глупцу и насильнику, лишь бы самим взобраться на первые места. Повседневно пишут книги и обнародуют зло соплеменников своих, дабы скрыть собственное зло.
Не учат народ истине, но кормят его ложью круглый год.
Бессильны установить справедливость в народе — и устрашают его, пугая ещё худшей несправедливостью прошлых времён.
Грабят для себя и друзей своих, ибо знают, что долго не продержатся.
Что Ты сделаешь с ними, Господи праведный?
Они сделали все сами, и Мне нечего делать, разве предоставить их самим себе. Воистину, не будут спокойно есть добычу свою, но потратят её на поминки родственников своих.
Обнищают, и мыши будут шмыгать сквозь драные рубахи их. Будут видеть во сне восстания обманутых и ограбленных, и будут вскакивать в ночи, перепуганные и вспотевшие. Жизнь у них будет долгой, чтобы наказание их длилось дольше.
Доживут до того, что увидят дом свой, превращённый в пепелище, и убегут из страны своей голодные и больные, и не перед кем не посмеют произнести имени своего.
Увидят чужеземцев в стране своей, и будут просить у них кусок хлеба.
Государству их будет хуже, чем государству римскому. Ибо имели пример Рима, и не наставились.
Народу их, родившему их, будет хуже, чем народу еврейскому. Ибо имел пример народа еврейского, и не наставился.
Будут выслушивать клеветы на имя своё, и не посмеют в окно выглянуть.
Будут смотреть на народ свой, который, связанный, погонят в колоннах, и дрожать за себя.
И будут слушать, и во сне, и наяву, как проклинают имя их, и будут трепетать — будут трепетать, но умереть не смогут.
Господи Велий и Страшный, все пути Твои — милость и истина. Что сделаешь Ты с ослеплёнными, заведёнными, обманутыми и ограбленными?
Если кто вспомнит имя Моё, вспомню и Я его, и спасу его.
Жду, что кто-нибудь возопиет ко Мне — и отзовусь тому.
Пока есть вопль на земле, — будет эхо на небесах.
Я есмь самый близкий для всех и для вся. Даю Себя тому, кто желает Меня; отступаю от того, кто не знает Меня. Без Меня мiр — зола пепельная. И люди без Меня — немощнее золы.
Где Царь, там и царство. Царь без царства — не царь, и овдовевшее царство — не царство.
Внутри вас царство небесное, сказал Царский Сын, и радость осияла всех путешествовавших по кладбищам, кто понял сие небесное послание.
Мусульманин не верит, что Ты касаешься грязной земли. Язычник всего Тебя видит сделанным из земли. Царский Сын знает царский путь и указует Тебя в земле пречистой. В пречистую землю и Он облёкся и сошёл, чтобы дыму земному принести света и бытия.
Царю мой, ближе еси мне, чем дыхание моё, и глубже живёшь во мне, чем мысли мои.
Что́ есть дыхание моё, как не нечто, снаружи входящее в меня и выходящее? Ещё до дыхания лёгких моих Ты был во мне. Ты знал обо мне ещё в чреслах отца моего. И до сотворения мiра думал Ты обо мне.
Что́ суть мысли мои, как не слепки внешних предметов, входящие в ум мой, словно нити в станок, и ткущиеся, и сходящиеся, и расходящиеся, и теряющиеся? Все предметы — вне ума моего, и в ум мои входят не предметы, а слепки их.
Но Ты — единственная реальность ума моего, с которой и родился ум мой. До любого слепка Ты был во мне; Ты касался меня до соприкосновения моего с любой вещью.
С тех пор как услышал благовест царский, я расстилаю душу мою, словно покрывало для богатств драгоценнейших; и ищу Тебя и царствие Твоё в ней. Расстилаю её и не вижу ни конца ни дна. Не могу ни всех высот её достичь, ни спуститься во все рудники её.
Открываю лучи светлые, предвещающие некое далёкое солнце. Открываю золотые колонны храма, но нигде не вижу конца храму.
Ощущаю благовонный запах кадила, но не могу зреть царский престол.
Чем больше стараюсь и открываю, тем больше вижу закрытого.
Неведомые тайны поместил Ты в меня, о Господи войск бесчисленных. На каждом воине блестит царское сияние Твоё.
Как не бывает солнца без светлых лучей, так не бывает Царя без ангелов — светлых лучей Его.
Безграничность носишь Ты в себе, Царю мой, и безграничность вносишь в душу мою.
Облёкся еси вечностию, яко ризою, Царю мой, и укутываешь ею и душу мою.
Дух творит Себе Где и Когда, и не зависит от Своих творений.
Господи Преизобильный, изумляюсь я от чуда, глядя в душу свою. Что за дивное богатство насыпал Ты в скудельный сосуд земной!
Воистину, моя вина, если почувствую себя бедным. Моя вина, если смертным почувствую себя.
Моё самоубийство, если почувствую себя рабом земли и самообмана земного.
Где Ты, там и царство небесное; и где царство небесное, там Ты.
Бессмертный Царю, услыши лепетание языка моего; услыши песню мою, единственную жертву языка моего:
Благословенно царство Отца и Сына и Святаго Духа, Трисолнечной Жизни и Блаженства! Аминь.
Добро пребудет с праведником.
Кто когда-либо искал могилу неправедного? На что она ему? А могилу праведника ищут все, и огораживают её, и устанавливают памятник.
На что он им? Это исповедь мiра о том, что праведник живёт и после смерти, а неправедник — пропадает, как борозда в пучине морской.
Ты еси правда праведника, Живый Боже. Правда его не в законах людских, кои люди скоро пишут, да лениво исполняют. Твоё присутствие — правда его, и всякое дыхание Твоё — новый закон его.
Праведник не имеет старых законов, и законы, на бумаге писанные, безразличны ему. Каждый день от ранней зари он чувствует, что пишешь Ты в сердце и уме его, — и читает.
Сотни насильников и лгунов восстают против праведника и радуются, когда зажимают рот ему, чтобы не говорил. Но насильники и лгуны внутри себя признают, что, будь по-ихнему, все колеса мiра в одночасье переломались бы. В одиночестве, которое тяжко для кривоумных и кривопутных, как страшный суд, насильники и лгуны признают, что если ещё существует мiр, то существует он единственно ради праведников — ради правоумных и правопутных.
