- Я его ждал осенью, зимой и весной! А теперь я его больше не жду! Может быть, его вообще не существует, этого вашего Нестратова?! Может быть, он просто фикция, а?!
Медленно и мрачно идут друзья по строительству к воротам проходной.
- Что ж, - хмуро говорит Лапин, - картинка понемногу начинает вырисовываться... Ты не находишь?
Мчится по шумным московским улицам открытый "Зис".
Молча сидят друзья, перемазанные известкой и краской, в продранных на коленях брюках и мятых пиджаках.
Мчится машина по широким набережным Москвы-реки, пролетает по гулкому мосту, сворачивает и останавливается.
И снова - строительство, строительная контора.
Пожилая женщина, постукивая по столу карандашом, печально говорит Чижову и Лапину:
- Видите ли, юридически, конечно, Василий Васильевич руководит нашим строительством, но фактически, конечно, Василий Васильевич не руководит нашим строительством.
Сумерки.
Загораются рубиновые звезды на башнях Кремля.
Мчится по улицам открытый "Зис".
Чижов, поглядев с опаской на счетчик, который уже нащелкал внушительную сумму в двести сорок восемь рублей, решительно говорит шоферу:
- Ну а теперь обратно! Назад! В Архитектурное управление!
И вот друзья снова в приемной Нестратова. Вечер. Тишина.
Обстановка резко изменилась. Посетителей нет. Окна зашторены. Сияют под потолком матовые шары. За маленьким столиком референт вполголоса что-то диктует стенографистке. Попутно, очевидно, говорит нечто приятное, так как стенографистка кокетливо ежится.
Чижов и Лапин вваливаются в комнату, своим появлением и видом сразу разрушая уют обстановки: с пиджаков при малейшем движении угрожающими облаками вздымаются следы известки. Волосы взлохмачены. Выражение лиц не предвещает ничего доброго.
Референт на миг каменеет, потом бросается вперед:
- Куда?! Куда, товарищи?! Здесь не строительная площадка!
- Где Нестратов? - хрипло спрашивает Лапин. - Дайте мне его.
Референт узнает их. В его голосе появляется утренняя надменность.
- Сейчас не приемное время, товарищи.
- Послушайте, молодой и гордый человек, - вкрадчиво говорит Чижов, моя специальность - починять человеческие головы, но никогда в жизни я не был так близок к обратному процессу...
- Где Нестратов? - упрямо спрашивает Лапин, и референту чудится, что он засучивает рукава.
- Товарищи! Уверяю вас...
В это мгновение открывается тяжелая, обитая ватой и дерматином дверь, ведущая в кабинет, и на пороге появляется высоченная, облаченная в великолепный костюм фигура Нестратова.
Нестратов провожает пожилого человека начальственного вида, и бархатный его басок раскатывается по приемной:
- ...Да не верьте вы строителям, друг мой дорогой. Они, друг мой дорогой, люди сезонные, а мы с вами строим на века!
- Что ж, разберемся, разберемся, Василий Васильевич! - Человек начальственного вида пожимает руку Нестратову и уходит. Только теперь друзья обретают дар речи.
- Все ясно. Он и не уезжал отсюда, - тихо говорит Лапин. - Можешь не сомневаться... Он целый день просидел в кабинете, пока мы рыскали по всей Москве!
Нестратов, заметив, что в приемной кто-то есть, обращает скучающий и величественный взор на смятые, пыльные фигуры посетителей.
- Откуда, товарищи? - спрашивает он, посмотрев куда-то между друзьями и референтом.
Референт, ринувшись вперед, захлебывается торопливой скороговоркой:
- Я неоднократно пытался объяснить товарищам, Василий Васильевич...
Но Нестратов движением руки останавливает словоизвержение референта. Он глядит во все глаза на молча стоящих Лапина и Чижова.
- Господи! - вскрикивает он. - Господи боже мой... Вы... Дорогие мои... Когда?.. Откуда?.. - И вдруг, опомнившись, Нестратов оглядывается, видит знакомую приемную, референта и стенографистку и вновь преображается. Пройдемте ко мне, кабинет. Прошу. Пожалуйте. Давно жду вас! Поговорим...
- Ну нет, - свирепо отвечает Чижов. - Здесь, в этом помещении, лично я могу только убивать, а не разговаривать! Не мы с тобой, а ты с нами уйдешь отсюда!
- Ладно, ладно. Пойдемте, раз уж так вам приспичило.
Нестратов оглядывается на референта.
- Я на совещании, - говорит он и, подхватив друзей под руки, выходит.
Шофер такси ждет их не в машине - он тревожно прогуливается перед подъездом.
- Размяться захотелось? - приветливо спрашивает Лапин.
- Да нет, - смущенно отвечает шофер, - садитесь, граждане. Счетчик, знаете, стучит, он - машина серьезная, а вас все нет и нет.
- Готово, - говорит Лапин, усаживаясь поудобнее, - нас из-за твоих порядков приняли за жулье!
Нестратов снисходительно улыбается:
- А зачем нам в такси ехать? Отпустите. Поедем на моей.
- Нет уж, усаживайся.
- На Яузу! - командует Лапин.
- Подальше, - добавляет Чижов, - туда, где удобнее совершить преступление.
"Зис" пролетает по московским улицам, украшенным гирляндами фонарей. К вечеру, как всегда, Москва похорошела. Нестратов, раскинув длинные руки, обнимает друзей за плечи.
- Ну, рассказывайте. Тысячу лет мы не виделись!
- Погоди, - Лапин усмехается, - время исповедей еще впереди.
Машина выходит на набережную, и перед ней иллюминированным утесом вырастает высотное здание на Котельнической.
- А вот и Яуза, - тихо говорит Лапин. - Стой! Стой! Здравствуй, милая моя...
Он выскакивает из машины и бежит к низенькой ограде. За оградой катится темная тихая вода. Чижов и Нестратов вылезают из машины.
- Спасибо вам, товарищ, - Чижов снимает шляпу и кланяется шоферу. Теперь мы с вами расстаемся, чтобы обойтись без свидетелей... - Он поворачивается к Нестратову: - Василий Васильевич, взглянув на счетчик, вы легко обнаружите, во что обходятся обыкновенному советскому человеку поиски академика Нестратова.
Он отходит и запевает приятным баритоном:
- ...Итак, мы начинаем!..
Нестратов, поглядев на счетчик, с тоскливым выражением в глазах лезет в карман.
Чижов и Лапин стоят на берегу и восхищенно глядят на узенькую полоску воды. Нестратов подходит и становится рядом. Вид у него оскорбленный.
- Свиньи! - произносит он прочувствованно. - На триста тридцать восемь рублей наездили!
- В первый раз за долгое время услышал человеческую интонацию от этого Индюка! - с удовлетворением отмечает Чижов. - Это наводит на некоторые мысли.
- Вникните! - радостно говорит Лапин. - Вот она, Яуза, а вот мы. Все трое. Стоим на берегу. Не кажется ли вам, что сейчас, вот из-за этого поворота, выплывет наше счастье - дырявая лодочка.
Чижов смотрит на него, любуясь. Нестратов снисходительно улыбается. Но постепенно радостное настроение Лапина передается и ему. Прожитые годы уходят куда-то, время отодвигается.
- Кошачий барин. Кошачий барин! - нежно говорит он. - Только борода тебя и изменила... Да ты погляди вокруг. Разве наша это Яуза?
Лапин оглядывается. Каменные громады домов окружают маленькую речку. Розовое небо - отражение электрического зарева - висит над городом.
- Наша, наша! - подмигивает он. - Ну, оделась в каменную набережную, приукрасилась, но все равно течет из тех же подземных ключей...
- Все равно? - оскорбляется Нестратов. - Кому все равно? Строили-то мы, архитекторы, строители! Сколько это мне крови стоило, ты знаешь? Здоровья, сил!
- Бедняга, - вздыхает Чижов, - он один, бедняга, и строил. Все - он!
- Простите - да! - Нестратов начинает говорить приподнято. - Это тебе не животы пороть. Извини, я говорю серьезна
- Серьезно?
- Вполне.
- Ну и Индюк. Расхвастался. Понесло его, - глаза Чижова озорно блестят. - Расхвастался он, Саша? Как ты считаешь?
- Расхвастался, - кивает Лапин.
- Тогда, может быть, старым способом? Макнем? Не возражаешь?
- Давай!
И не успевает Нестратов опомниться, как два старых друга, проявив незаурядную силу, подхватывают его дородное тело за локти и приподнимают над парапетом.
- Братцы! - вопит Нестратов, отчаянно отбиваясь. - Вы - сума...
Но Лапин и Чижов, не обращая на его вопли ни малейшего внимания, дружно затягивают:
Мы пойдем к буржуям в гости,
Поломаем им все кости,
Во!.. И боле ничего!..
На противоположном берегу собираются любопытные. Какой-то старик грозит друзьям зонтиком:
- Хулиганство!
- Братцы! - молит Нестратов. - Не пьяные же вы! Ведь мы не мальчишки!
- Скажи, что больше не будешь, - неумолимо требует Чижов.
Нестратов, воспользовавшись тем, что его на мгновенье перестали раскачивать, произносит, вися вниз головой, внушительно и строго:
- Сию же минуту отпустите меня. Есть граница всему!
- Понятно. Давай, Саша.
И друзья снова принимаются петь:
Мы пойдем к буржуям в гости...
- Больше не буду! - кричит наконец Нестратов. Его отпускают. Он задыхается от негодования.
- Выскажись, выскажись, - советует Чижов, - тебе легче станет.
Но Нестратов, повернувшись, собирается уходить. Лапин хватает его за рукав.
