А все ж вы запомните: у змеи одна голова,
А у дракона голов миллионы.
Сегодня нечего сказать друг другу,
Все давно нам ясно.
Чего не поняли глаза,
Все сердце поняло прекрасно.
Пришли иные времена,
Не стоит вспоминать о старом.
Довольно песен и вина,
Пускай звучит одна гитара!
С какой бы радостью порой
Не встретился бы я на свете,
Я знал, что счастье и покой,
Своей негромкою игрой
Развеют струны эти.
Послушай, как поет струна,
Глубокий бас ей тихо вторит.
Беседуют он и она,
Гармония в их разговоре.
Они искусною рукой
Подстроены друг к другу честно,
Меланхолический покой
Звучит в мелодии известной.
И словно волны о причал
В тугих аккордах бьются руки,
Сменяют русскую печаль
Фламенко пламенные звуки.
Как важно чтобы меж собой
Держали струны строй надежно,
И не играли вразнобой
Как мы, мой друг, спасаясь ложью.
Какой бы горести порой
Не встретил я на свете,
Я знал, что счастье и покой
Своей негромкою игрой
Навеют струны эти.
Два солнца с луной посредине,
Лады - для поэзии лесенки.
Светильник в руках Алладина,
Где джиннами прячутся песни.
Любви наша школьная парта,
Юнцов несмышленых бравада,
Вселенская искренность бардов,
Усталым и мудрым награда,
Гитара, гитара, гитара,
Гитара, гитара, гитара.
Оркестрик бродяг и скитальцев,
На вид и легка и послушна.
До крови изранены пальцы
У тех, кто познал свою душу.
Трезвучье, звенящее просто,
Цыганская пьяная сила,
Фламенко тревожная россыпь,
Тоска бесконечной России
Гитара, гитара, гитара,
Гитара, гитара, гитара.
Ковчег мой в житейском потопе,
Под сердцем дрожащая дека,
Соавтор великих утопий
Судьба и семья человека.
Смертельные раны порою
Сквозь кузов по песням героев
И вновь на просторах астральных
Звучат твои песни хрустально
Гитара, гитара, гитара,
Гитара, гитара, гитара.
Метод обучения во сне
После многих лет экспериментов
Получил признание в стране,
Стал особо модным у студентов.
Спрятав все учебники в сундук,
Вскладчину купив магнитофоны,
В сладком сне грызут гранит наук
Будущие Омы и Ньютоны.
Сон у них спокоен и глубок,
И без всякой умственной нагрузки,
Утречком студент уже, как бог,
Шпарит по-английски и французски.
Говорят, что за год овладеть
Всей программой вузовской не трудно.
Если научиться, как медведь,
Спать с зимы до лета беспробудно.
Как в науку легок станет путь!
Спи себе под тихий шорох ленты.
Можно первокурсником уснуть,
А проснуться член-корреспондентом.
Метод обучения во сне
Стал предметом споров и дискуссий.
Но оставим споры в стороне,
Старый метод больше нам по вкусу.
Ничего не надо покупать,
Ни магнитофон и не приемник.
Если днем на лекциях не спать,
Тоже можно кое-что запомнить.
ГОЛУБЕЮТ К МАЮ СЕРЫЕ ГЛАЗА...
Голубеют к маю серые глаза.
Почему я раньше этого не знал?
и под фонарями бродят вечерами
с синими глазами серые глаза,
Солнце, словно кошка, теплым языком
лижет мне ладошки, опьяняет сном.
И по тротуарам, деревянным, старым,
я брожу с гитарой. Босиком.
Опадают листья, пожелтел рассвет,
воздух влажный, чистый. Новых песен нет,
и под барабаны дождей неустанных
я пою весенний и смешной куплет
Снег скользит по спинам шапок-медвежат,
на ресницах иней вытемняет взгляд.
Надевайте шубы и целуйтесь в губы,
на морозе в губы по сто раз подряд
В марте для капелей не хватает нот,
в марте все сосульки сладкие, как мед.
И по лужам хрустким переулком узким
медленно и грустно пьяница бредет.
Город, город, город,
Ты татарин, я русский князь.
Я в плену, и тебе я дорог,
Ты натешишься мною всласть.
Припев: Отпусти ты меня, заплачу,
Запою в проводах, заплачу.
Улечу, улечу, улечу,
Не хочу, не могу иначе.
И не то, чтобы я устал,
Люди, люди, асфальт и лужи.
Среди многоэтажных скал
Я не нужен тебе, я не нужен.
Припев.
А люблю я лесную Русь,
Ты прости меня, голый город.
Не вернусь, не вернусь, не вернусь
В этот город - зеленый голод.
Припев.
Только годы идут, идут
Все в делах и заботах важных.
И размеренную маяту
Коронуют венцом бумажным.
Этот город есть где-то рядом здесь.
Только может в измерении другом.
Там дома без стен
И дано не всем
Побывать в чудесном городе таком.
Только подожди
Под его дожди
То, что думаешь, ты должен вслух сказать.
Город без машин,
Лица без морщин,
Вместо окон - просто добрые глаза.
Там любой малыш
Достает до крыш,
А в садах цветут забытые слова.
Там великих нет
И ни дат, ни лет
Не считают не законы ни луна.
Чтоб туда попасть
Не поможет власть,
Нужно просто заглянуть за сотню лет.
Там такой народ -
Отдает за вход
Все, что было, все, что есть и даже нет.
Так из года в год
Город все растет
И полно о нем по миру небылиц.
И настанет день -
Он для всех людей
Станет вдруг как небо синее для птиц.
Не люблю я величавых гор,
горы у людей воруют небо.
Я люблю свободу и простор,
и поля, беременые хлебом.
Жадный взгляд не терпит пустоты,
на равнинах жить неинтересно,
и неодолимость высоты
тянет самых сильных в неизвестность.
Горы, горы, ветры льдины,
пропастей бездонный срез,
вы, зеркальные глубины
в черном омуте небес.
Высота не испытает всех,
есть еще надежда на веревку,
но она порой отпустит грех -
люди это выдумали ловко.
Можно, надышавшись высотой
и сойдя с вершин, как с пьедестала,
на равнинах жизнью жить пустой,
вспоминая подвиги устало.
Горы, горы, ваши кручи
опустились в синеву.
Глубина влечет и мучит,
звезды падают в траву.
Путаем мы часто фронт и тыл,
следствием считаем мы причины.
Я в себе глубины не открыл,
хоть и подошел уже к вершинам.
И стыдливо прячу в глубину
мысли, что надеждами вершили.
Может, лучше раз пойти ко дну,
чем сто раз подняться на вершины.
Горы, горы, в высоте я
вижу, где белым-бело
приковали Прометея
для забав и для орлов.
Падают, падают, падают звезды,
Но до земли не пускает их воздух.
Это граница, где звезды сгорают,
Там, где встречаются тучи с горами.
Припев: Север из светло-зеленого ситца,
Сиреневый запад, восток голубой.
Слева граница, справа граница,
Но нет границ над головой.
Строго из детства шагаем мы в старость.
Сколько еще прошагать мне осталось?
Я не считал бы, когда не мешали
Мне обойти этот маленький шарик.
Припев.
В Азии встану я левой ногой,
Ну, а в Европе, естественно, правой.
Правый мой глаз голубой голубой.
Левый же грустный, как письма от мамы.
Пусть будет граница у суши и моря,
У жизни и смерти, у счастья и горя.
Только для ветра, только для птиц,
Только для радости нету границ.
Гром ударил, грохот, щепки,
Охнул дом - и пополам.
Все стоят, все сняли кепки,
Где же нынче жить-то нам.
Припев: Но все равно на этот век,
Который что-то стоит,
Всегда найдется человек,
Который дом отстроит.
Есть такие человеки,
Им бы жечь все, да громить.
Но есть такие человеки,
Им бы все дома рубить.
