Гондолы здесь, качаясь, целуют мол,
Объятый теплою венецианскою волною.
Мозаики изящность, врезанную в стены красоту,
Семисотлетней давностью глаз поражает,
Изящность линий, льющихся венецианскою волной,
Строения из раннего средневековья ожидают.
Выходишь на Сан-Марко между двух колонн,
Где раньше проводились беспощадно казни,
На них вознесены святые, смотрят на тебя,
Тебя уж не казнят – ты избежишь напасти.
Сто семьдесят длиной и восемьдесят шириною,
Заложена аж в тысяча четырехсотом памятном году,
Наполеон назвал ее красивейшею комнатой Европы,
Красивей нет картины, я в стихах её не опишу.
А замыкает все собор Святого Марка,
Чрез площадь манит нас неописуемою красотой:
Беллини, Копельяно и Карпачо расписали,
Оставлен для потомков гениев рукой.
А справа, слева площадь обрамляют магазины,
В аркадах спрятаны – от золотых изделий ломятся они,
Тончайший вкус, тончайшее искусство.
Имеешь деньги – с удовольствием плати.
На площади с утра толпятся тысячи туристов,
От вспышек фото аж светло, мой друг,
И Кампанелла сверху вниз глядит невозмутимо,
Наверно, вспоминает сотню лет назад, когда упала вдруг.
Оркестры в арках вальсы Штрауса играют,
Американцев музыку сороковых годов,
Туристов там накормят и напоят вдоволь,
Коктейльчик – на тебе, пивко – плати, готов.
Душа твоя сыта всей этой красотой теперь!
В Венеции нет улиц параллельного раскроя,
Поэтому от уголков витиевато пролегли
Кривые улочки все в ресторанах с вкусною едою.
Идешь по улочкам, плечами задевая стены,
А колокольный звон звучит над головой,
И выкладкой морской ты удивлен безмерно,
Ну, ничего, терпи и наслаждайся там едой.
А вот и он, «До Форни» ресторанчик:
На входе в золоте и полировке попадаешь в рай.
Тебе все рады, улыбаются, приветствуют безмерно.
И устриц, разностей морских заказывай и не скучай.
И этим вечером так нагуляешься ты вволю,
«И сыт, и пьян, и нос весь в табаке».
Ты с удовольствием плати за ужин щедрою рукою,
И с легкою душой кати гондолой по воде.
А как же вечер проведешь без знаменитого «Бельканто»?
Ты в лучшем в мире «Даниэло» вечер проведи,
Тебе споет певец «Фемину», «Катену», «Реджинеллу» —
И если дальше слушать хочешь – попроси.
Ты там сидишь и попиваешь из хрустального бокала,
Мурашки от «Бельканто» на руках и на твоей спине,
Ты ощущаешь вкус Италии бессмертного таланта,
Ты долго будешь слушать эту музыку во сне.
Вот этот «Даниэли» посещали все, кто знаменит:
Порог его переступал Наполеон, и Моцарт, и Сальери,
Чайковский, русские цари – всем вход открыт.
И я случайно там с семьёю побывал на самом деле.
Прощай, Венеция, до будущей весны,
Тебе слуга я верный, неизменный,
Приеду вновь к тебе, красавица моя,
Уеду красотой твоею вдохновенный.
25.03.2009
Весна. Картина художника И. C.Попова, 1955 год. Весна-весна! Радость души, приходи поскорей!
Весна, в волненьи кровь, в волнении душа.
Откуда? Почему такое скрытое волненье?
Со стороны не видно, как колышется волной она,
Вселяя в человека радостное жизни вдохновенье.
Лежат снега, трещит мороз. Под ним промерзшая земля.
Она промерзла, как душа у человека.
Ведь в холоде земли не прорастают семена,
Они не прорастут зеленою травой от века к веку.
Но вот пришла волшебница – весна,
Мы не замок, она не ключ, что в дверь вставляют.
Однако как-то открывает вдруг души замок она
И входит в нас, все заполняя, радостью сияет.
Капель вызвенивает тишь, росой на веточках блестит,
Весна гормоны человеческие к свету вызывает,
И легкой птицей в синеву душа летит,
Весна любовь рассеивает вкруг себя, границ не зная.
Растаивает снег, со звоном рвется лед,
Вдоль тротуаров пенные ручьи стекают,
Кораблик белый, детскою рукой запущенный, плывет,
И воробьи чирикают, от радости забот не зная.
А голоса людей, притихшие от холода зимой,
Намного громче, веселей, по тротуарам пробегают.
И кажется, гудки машин намного звонче той порой,
Как будто и машины чувствуют весну, все понимая.
Какая Божья справедливость нам дана
Что нам он разделил погоды на четыре части.
В сравнениях ведь истина находится всегда,
Он жизнь создал из четырех частей, чтоб избежать напастей.
Смотрите, рай есть на земле, и нам он дан.
Тропические острова с температурой идеальной.
Но не родился там Гоген или Сезанн,
Там места для рождения великих не было буквально.
В Норвегии с морозом, льдом, родился Григ,
А в средних полосах Бетховен и Чайковский.
Художников великих взгляд без перемен бы сник,
В природе все меняется, а не менялось бы, не пел Высоцкий.
А осень для великих тоже хороша,
Та пушкинская Болдинская осень.
Как странно, в это время пела у него душа,
Ведь сквозь унылый дождь ты не дождешься неба просинь.
Зима, искрится бриллиантом снег,
Бывает солнцем залиты снега, тогда зима прекрасна.
И много детских радостных смеющихся утех —
На санках и на лыжах, на коньках, они ведь не напрасно.
Но все же воспоем мы гимн Весне!
Недаром там на боттичелевской картине
Прекрасных граций сонм на ней везде
Великим гением изображен, на ней весна поныне.
И пусть пребудет та весна, тот божий дар для нас,
Когда петь хочется и радоваться жизни.
Когда проклюнулся подснежник, ведь весна сейчас.
В ней расцветает все для каждого в своей отчизне.
И пусть пребудет вечная весна в душе у нас,
Не надо хмуриться, давайте улыбаться.
Нам наслаждаться жизнью лучше каждый час,
И быть нам радостней при помощи весны стараться.
А ну, слезайте с зимней печки! Прочь! Долой!
В весну! В весну – очей очарованье!
Ныряйте без сомненья и без страха с головой,
И глаз от вас красавицы не отведут, и не оставят без вниманья.
22.01.2010
Босиком, босиком по траве муравленной
Ты июльской порою к речушке спешишь,
Над тобою синь неба в окружении чащи зеленой,
Ты вприпрыжку бежишь, сам с собой говоришь.
Лето. Алла на лодке. Картина худ. Корнышева. 1960 год.
Обувь прочь! Нет препятствия между тобой и землею,
Каждый камушек чувствуешь под ногою своей,
Вон река тихо плещет внизу бирюзовой волною,
В сердце тихая радость – чу, поет соловей.
Вот круги на воде, посмотри, возникают.
Над осокою острой стрекозинные крылья шуршат,
Водомерки скользят, над водой ивняки нависают
И стрижи быстрокрылые над тобою свистят.
Тишина и покой, земляника глядит по оврагу,
Манит глаз твой своею красой – краснотой.
Шмель над взяткой трудится, толстячок – бедолага,
Голубей воркованье раздается из леса порой.
Полдень. Хохот и шум над вознею ребячьей.
Освещаемый солнцем лес стоит над рекой,
И табун лошадей поспешает с толпой жеребячьей,
Пастухом подгоняемый на водопой.
Грудью кони речную волну раздвигают,
И до храпа в нее с подсаном на спине,
И от счастья мурашки по спине пробегают,
А тебе, городскому, все кажется это во сне.
В том малиновом рае, августовском невиданном,
От жары задыхаешься в этом сладком раю.
Ведь недаром и звон колокольный зовется малиновым
В честь той ягоды нежной и сладкой, о которой пою.
Вечереет, земля вся укутана темноты покрывалом,
Так тепло, хоть постель из травы шелковистой стелить.
Над тобой небо звездное пораскинулось, как одеяло,
И как хочется сердцу с любимою счастье делить.
Ой ты, лето мое! Ой, деревня, родная деревня…
Бесконечную жизнь мне бы с вами прожить,
Но жестокая жизнь предложила кочевье,
И мне вас, дорогие, с суетой городскою делить.
Но урывками все же я к тебе приезжаю.
Вольной грудью дышу, и свободою не надышусь.
Ощущением счастья тот мир облекает.
Подожди, скоро снова с тобой обнимусь.
23.01.2010
О, сень лесная, бабье лето! Слышу тишину.
Сквозь желтую листву последние лучи струятся.
И в сите солнечных лучей я вижу красоту,
Ту красоту, которая вдруг заставляет волноваться.
Осень. Картина худ. Попова. 1955 год. Известный русский художник. Умер в 1970 году.
Зима не украла́ еще осеннюю лесную тишь,
И тихий дождь листвой, так желтый лист тихонько облетает,
А под ногами мягок и зелен брусничный лист, и ты молчишь.
Вокруг разлито столько красоты!
Осенний лес – он просто потрясает.
Среди зеленого палитра красок разлита,
А это красками последняя осенняя листва себя рисует.
Лисичек желтые поляны, вдруг груздей семья
И мухоморы красные все в точках белых – все тебя волнует.
В лесу неслышная какая-то особенная суета:
