Осень одиночеств - Игорь Шляпка

День под солнцем просыпался в грёзах летнего утра,

Дядя Петя обыскался коромысло для ведра,

За оградой сранца звонко песню пели петухи.

Ну а я? А я старался и писал про них стихи.

У коровы тёти Нюры на роге висит паук,

К сватье в первый вторник лета погостить приехал внук,

У бабули нынче будут со с капустой пирожки,

Я распробую десяток, а потом про них стихи

Напишу наверно тоже, и пока урчит живот,

Накалякаю рассказик, как соседский чёрный кот

Всю неделю, оглашенный, прям у нас на чердаке

Выл, треклятый паваротти, серенаду в темноте.

Что ни час, то приключенье, за минуту, как за год,

Не успеешь отвернуться, что-нибудь произойдёт.

Разве можно удержаться и про это не писать!

Ясно дело, тут желаний с вдохновеньем не унять.

Эх, успею искупаться. Побегу скорей на пруд.

Счас стихи, что тыква с репой, пуще прежнего попрут…

Я скучен, сер и непригоден

Для лёгкой поступи пера,

Когда б душа, стремясь к свободе,

Звездою яркой в небосводе

Над миром сумрачным взошла.

Как ни желай её надрыва,

Как ни надейся, всё равно

Выходят рубленное чтиво

И заурядное стихо.

Мой мир суконной ниткой вязан,

Пустопорожнее и хлам:

Кропать фальшивые рассказы,

И ворошить трухлявый спам,

А рифм пикантные остроты

И слов стремительный экспромт

С изрядной долей неохоты

Сливать в дешёвый анекдот.

Слезой печали думы полны,

Понятен выбор для осла:

Влачить и далее покорно

Худое бремя ремесла.

По отлогам небес растекается ночь перламутром,

Золочёный закат укрывая волшебным крылом.

Там… узоры созвездий в немую слились камасутру,

Тут… на зеркале вод отражаются в лоне морском.

Как свиданье чудес — непроглядные летние ночи,

Миг забвения дня, безмятежный и сказочный сон.

Нет мгновения жизни ещё хоть на долю короче,

Нет длинней наслаждения тайным началом времён.

Будьте ангелы снов снисходительны и милосердны,

Прогоните на время души моей тяжести прочь,

Отпустите меня, ненавистные думы о смерти.

Я родился сегодня. В такую же тёмную ночь.

Я твой.

А ты ничья. И в этом суть.

И боль.

И грусть.

Моя.

Я стану, как ревнивый горизонт,

Надёжно обнимающий по кругу. И зонт,

Тебя спасая в непогоду

От рьяности осеннего дождя,

И другом. Нет? Подругой!

Прохладой лип горячим летним днём.

Узором кружев зимних на стекле,

Луною в ночь, и солнцем на заре.

Мы — лучшее, что может быть. Вдвоём.

Люблю я. Просто говоря.

Но ты ничья.

И в этом

Вся

Ирони…

Я твоя.

Молча исчезают журавли,

Падая за край сырой земли,

Как бремя.

В золоте ладоней сентября

Нитями прозрачными летят

Их тени.

Кратких дней кривые зеркала

В голые просторы тишина

Опустит.

Веки смежат медленные сны

Ревностные стражи пустоты

И грусти.

Зимнего безмолвия покой

Ляжет в души ранней сединой,

И память

Всё, что будет спрятано от глаз,

Но такое важное для нас,

Помянет.

Из штанов горизонта рубаха заката

Вылезла, мятая, лоскутом

Чуть прикрывая луны заплату,

В небо вкраплённую тонким швом

Робкой изнанки вечерних буден.

В первые звёзды вдыхая свет,

Кто-то незримый колотит в бубен

Будто колдует, кричит в просвет

Меж темнотой и обрывом неба,

Там, где таится осколок дня,

Долго, настойчиво и нелепо

Гасит. Глотая его в себя.

Хочется что-то расслышать в этом.

В доле секунды всего сомкнув,

Кинуться в ночь и остаток света,

В эту громадную тишину.

В странное слово, обрывок фразы

Мне не понятные. В пастораль

Красок безумия. В боль экстаза.

В неимоверно густую даль…

Это не долго. Всего лишь вечность.

Скоро потухнет во тьме закат,

Спрятав загадку и тайну нечто

В дальнем конце череды утрат.