class="p1">Нет больше на счастье надежды,
В лучшее веры не стало,
Ничего уж не будет как прежде –
Сожрали последний шмат сала…
От чего невыносимо горько так?
От чего такая грусть?
Неужели я дурак?
Хм, дурак, да ну и пусть…
Ночь (первое стихотворение)
Смотрю вокруг –
Не горит ни одного окна,
Но свет льётся с небес,
Где садится луна.
Я вышел в ночь,
Я – Повелитель Мира!
И будто бы все мертвы.
Вокруг деревья стоят,
Одиноко грустят без листвы.
И, кажется, словно миры и миры
Смотрят с небес, а не светлячки.
«Какая разница?» – думаю я,
Ведь один, и никого вокруг,
Кто мог бы сказать:
«Лёха, мой друг».
Кто мог бы сказать:
«Я тебя люблю».
Я – повелитель ночи!
Я владею утром,
Но солнце встаёт,
И я снова грустен.
Вокруг столько людей, и так пусто.
День просто,
И я жду ночь,
Чтобы снова в неё войти,
Не дожидаясь рассвета,
Раздеться и лечь спать,
Чтобы видеть сны,
Прошептать: «Прости»
Самому себе и простить…
Однажды сидел я дома как всегда, и только четыре стены были моими собеседниками. Пойти сходить к кому-нибудь? Да, нет! Куда я пойду? Кто меня ждёт? Лучше дальше сидеть и считать…И даже мыслей не стало – только четыре стены…
Смысла ноль. От меня что ли убудет? И я пошел. Надо же – решился. Подвиг! Из комнаты вышел. Сам! Никто его не звал и не просил это сделать!!!
И не зря пошёл, надо сказать.
Постучал. Открыли дверь.
– А, это ты, заходи.
Зашел. А там ты. Ух, ты! – подумал я. И больше не смотрел, вдруг ты увидишь, что я смотрю на тебя? Подумаешь: «Что это он смотрит на меня? Да и кто это?» И я не смотрел…
А потом ты вышла, а я остался. Дверь осталась открыта. Ты ходила туда-сюда. То – к себе в комнату, то – на кухню. А я сидел и выглядывал. Но так – не заметно. На тебе была та твоя клёвая футболка. А ещё у тебя были твои большие красивые глаза! Я смотрел и думал: «Какая красивая девушка. Интересно, что она обо мне подумала?» А что она может обо мне подумать? Я же дружу с четырьмя стенами. Они цвета зеленого сумасшествия. И на них полоски, или даже скорее штрихи. И я эти штрихи считаю, и каждый раз получается другое число…
А вот стала бы она, эта необыкновенная незнакомка, моей девушкой, тогда, наверняка, число полосок на стенах больше не менялось бы… А потом ловлю себя на этой мысли и с укором смотрю на себя, и от этого взгляда, я свои глаза опустил и виновато уставился на пол, словно застали меня за чем-то странным. Навящевый невроз, пятерня в волосах, и сразу с губ срывается несуразная фраза, произнесённая так же невнятно… А – что? Я – ничего… И украдкой вновь заглядываю за дверь. Вот она ты! Мелькаешь цветастой футболкой, искришься смехом и радостью. И я сам улыбаюсь… А потом гляжу на себя и понимаю, что смотрю на тебя уже не один день, и ловлю твоё каждое слово, каждое слово о тебе, ведь я то и не знаю о тебе ничего. Но ничего не спрашиваю, потому что не спрашиваю.
Странно всё это – подумал я. Так необычно. И чувство это – похожее на беспокойство, но наоборот не беспокойное. Как волнение перед праздником, перед чем-то удивительным. Коробка перед тобой. Праздничная такая, блестящая, с бантиком. Возьми её, разверни. Тебя ждёт сюрприз! Но я не разворачиваю. Пускай лучше такой и останется – праздничной… Ну разверну я её и… И всё. Там окажется что-то совсем не то, что так хочется. И станет обидно. Станет горько. Очень горько. Так, что лучше не разворачивать, а ещё лучше – совсем спрятать эту коробку, потому что никакого праздника и в помине нет! Есть только четыре стены и полоски, которые надо пересчитать!
Но это чувство, это беспокойство, предвкушение чего-то такого, что так… так прекрасно. Это чувство, ощущение – оно заставляет жить по-настоящему, но рано или поздно оно пройдёт. Незаметно так, обыденно…
И только лишь потому, что не стал раскрывать эту коробку. Потому что как всегда испугался. Испугался выйти из этих своих четырёх стен…
Да ну и пусть в этой коробке окажется совсем не то, что ты хочешь! Пускай хоть она будет пустой! Какая в конце концов разница! Только открыв её, ты сможешь узнать, что в ней сокрыто.Только открыв её сможешь узнать, что на самом деле захочешь в ней найти!
И я нашёл.Твои большие красивые глаза, тепло твоих слов и твоё понимание моего взгляда, что украдкой брошен в твою сторону…
И так по сей день. Число полосок не меняется.Я тебя люблю. я счастливый, потому что у меня есть ты…
(космоопера)
1
Как обычно с платформы открывался завораживающий вид.
Перед Стражем лежал, окаймлённый космической пустотой, бескрайний шар Андергроба. Больше всего он любил спускаться на поверхность ночью, когда экуменополис сиял всеми цветами радуги через пелену рассеивающихся Защитных Облаков, но Центральный Инерционный Астрономический Лифт – 4 находился в настоящее время на дневной стороне планеты, поэтому взору Стража Андергроб открывался окутанным почти прозрачной серой пеленой, кое-где прорываемой вершинами небоскрёбов. Но вскоре платформа космического лифта опустилась ниже уровня облачной пелены, и Страж оказался среди бесконечного нагромождения бесцветных зданий. Сегодня их не опоясывали рои флаеров, кораблей и прочих машин. Сегодня что-то было не так.
Случилось то, чего ещё не было на веку Стража. Даже когда Маньяк совершил свою разрушительную атаку на планету! Андергроб замер. Необъяснимым образом произошёл коллапс системы энергоснабжения. Система Защитных Облаков обесточилась, и планета раскалилась, загнав её обитателей под поверхность. Но что самое страшное – отключились Ретрансляторы. Дело запахло, да что там – завоняло! – самой настоящей диверсией. Если в негодность пришли две основные системы Андергроба, могла пострадать и система безопасности, что скорей всего и было целью диверсантов. Кто это мог быть на этот раз? – Сепаратисты из Системы Грани или недобитки из сектора Третьей Волны? Страж всё ещё ждал ответа на свой запрос, но на связь с ним никто так и не вышел. Значит, можно не сомневаться – системе безопасности так же пришёл конец.
Платформа ЦИАЛа опустилась к основанию. Вертикальный туннель здесь
