портрет Короля и фото выпускников факультета 1999 года.
– Итак, Кирстен, у тебя всё в порядке? Сон, настроение?
– Да, доктор Ал, я нормально себя чувствую. Я понимаю, как важно для работы мое самочувствие и режим, самодисциплина.
– Горн?..
– Что?
– Ничего. Вы свободны. У вас еще пятнадцать минут, чтобы собраться, запустить все экраны. Вы знаете…
– Да, доктор Ал, я знаю. Хорошего дня!
Кирстен вскочила, как на тренировке, быстро спустилась по лестнице на третий, прошла по коридору, до двери налево, затем в главный корпус, на второй этаж, ключ, поворот, щелчок, направо, лёгкий нажим. Замирает сердце. Двойная бронированная огнеупорная дверь. Еще мелькание света в фальшивых окнах, белые одинаковые коридоры, похожие на больничные. И на лифте (только для персонала!) – на одиннадцатый. Всё, Кирстен на месте.
Начало смены ровно в шесть утра. Без десяти, она знала, начнутся обходы и штрафы. Она уже не успевала заварить кофе в любимой кружке "Я люблю Бэйба", с розовым поросенком. Если её напарница заболела… Черт, так и есть. Кирстен помрачнела. Протерла стол антисептиком. Полила остатками вчерашнего чая чахлый фикус по кличке Борис. Она была готова начать уже в 5:54.
Звонок. Дежурная резиновая улыбка. На подготовительных курсах их учили щебетать, как соловьи, и выуживать из клиента крупицы смысла, как контрразведку.
– Диспетчерская! Оператор Кирстен Горн! Доброе утро! Чем могу помочь? Мэм? Ваш адрес! Повторите, пожалуйста! Да, оставайтесь на линии… Да, Кирстен Горн! Оставайтесь на линии! Чем могу?.. Да! Успехов и хорошего дня! Здравствуйте! Это оператор Кирстен Горн с пятого участка! Слушаю! Вам нужна техническая поддержка? Ожидайте, пожалуйста! Перевожу!..
Её предупреждали на собеседовании. И начальник был с ней исключительно любезен. Все сопереживали Кирстен и недоуменно спрашивали, правда ли, ей будет комфортно работать в таком режиме, на таком объекте?.. А Кирстен тогда так была рада контракту с фирмой, что не придала значения косым взглядам и перешёптываниям коллег. А что? У неё одной хранились все пароли, почтовые ящики, секретные папки, невидимые в сети пользователям с обычным уровнем доступа. "Хотя… Да… Переутомление начинает потихоньку накапливаться…" – призналась она месяцем раньше Алеку. Он посоветовал соблюдать режим работы, сна и водно-солевой баланс. Ррр! Придурок!
Сегодня был понедельник, и клиенты атаковали на всех фронтах, как волна безумных зомби из дурного кино. Бабки с периферии, разносчик пиццы, солистка благотворительного хора, бухгалтеры, полицейские, секретарь муниципального депутата, медсестры, таксисты, подростки-прогульщики и этот, свихнувшийся, Йоханн, который звонит ежедневно и еженощно по восемь раз с разных номеров. Кирстен сбросила наушники и закрыла глаза, потянулась. Как, уже два часа дня?! Её смена закончилась.
Она еще не знала, что все рейсы отменили. Плакал её с Эриком Париж. Она не знала, что мать с сердечным приступом вчера ночью увезли в больницу, а сестра в этот час в слезах пытается подкупить дежурную сестру, чтобы её пустили в реанимационное отделение, и два здоровяка-охранника теснят её за ворота.
Взгляд Кирстен упал на кружку с поросенком.
– Привет, Бэйб. Давай, тяпнем с тобою кофейку?..
Кирстен развела пакетик с напитком в горячей воде и наконец разломила вафельку в шоколадной глазури.
5.1 Лёд: Смерть и Глашатай (фрагмент повести)
– Кто?
– Свои. Я твой брат, Саша. Открывай, Виталик.
– Саша?.. Очень глупая шутка. У меня нет брата. Брат умер много лет тому назад.
– Открой мне, Виталь. Это действительно я. Можешь проверить.
Человеческое любопытство всегда срабатывает. Хозяин квартиры чуть приоткрыл щелочку, чтобы посмотреть на наглого визитера. Дверь открылась шире. Еще шире. На площадке было темно, горела единственная тусклая лампочка у дальней стены. Не было сомнений, брат узнал его мгновенно. По голосу.
– Нет, я вас не знаю. Уходите.
Но дверь не захлопнул. Смотрел в лицо с заострившимися, застывшими чертами, в по-кошачьи горящие ровным неярким светом глаза.
– Брось тупить. Это я. Ты знаешь, я вижу.
– Откуда ты явился по мою душу?
– Из ада, конечно же. Пустишь в дом?
– Мертвеца? В дом? Это крайнее безрассудство.
– Впусти меня. Мне нужно. Мне важно. Я обращаюсь к тебе за помощью. Первый и последний раз.
– Я не одалживаю мертвым. Изыди к лешему.
– Виталь, я могу и по-плохому. Мне очень нужна твоя помощь.
Он улыбнулся крепкими волчьими зубами.
– Ты один? Ну заходи, заходи. Не отстанешь ведь. Ты стал, вроде, повыше и покрепче? Как смерть меняет людей.
Виталий ушел в соседнюю комнату и появился вновь… с дробовиком, направленным брату в лоб.
– Эй, эй, полегче! Откуда у тебя такая штука?
– В лихие девяностые купил по случаю. Я знаю одно: какой бы ты ни был, живой или восставший из мертвых, без головы ты не опасен.
– Черт… Опусти ствол, я не причиню тебе вреда.
– Ага! По-другому сразу запел! Видишь, как безотказно действует великий уравнитель! Ну, теперь поговорим. Чего тебе надо, упырь?
– Блин, ты же не собираешься залить своё жилище содержимым моего черепа?
– А тебе как бы не хочется терять такое нежное девичье лицо?
Виталий держал палец на курке.
– Это ж надо было перед смертью так замарать своё имя… Что, теперь расплачиваешься на том свете?
– Откуда ты?..
– Сорока на хвосте принесла. "Скандал в психушке". В газеты попало. Твоя бывшая, Маша, прислала вырезку как доказательство того, что всегда знала, ты – конченный *.
– Черт, и на что я только понадеялся… Кретин…
– И на что?
– Ждал от тебя братней поддержки. Я попал в переплет. Не я один. Но по заведенной единожды традиции, расхлебывать послали меня.
Шуряйка, не обращая внимания на направленное в него оружие, подвинул стул и сел посреди комнаты. Расставил широко ноги, порылся в карманах куртки, достал сигареты, неспеша прикурил. Виталий чуть опустил дуло. Может, рука устала?
– Так кто ты такой?
– Твой брат.
– Это я вижу. Ты – мой мертвый брат. Прекрасно.
– Я – шестерка Принца Пиявок.
– Это имя твоего демона-хозяина?
– Не хочу заморачиваться с лишней информацией. Давай о деле.
– Нет, я никуда не спешу. Я, знаешь ли, фрилансер. У меня куча времени. А практическая магия меня интересует.
– Со мной об этом бесполезно говорить, я в этом ни бельмеса не смыслю. Да, я вроде как, пришелец потустороннего мира. Кровопийца. Не к месту робкий. Вилять, Виталик, выслушай мою просьбу! Я тебе давно хотел позвонить или написать. Знаю, звучит дико. Дать хоть какой-то знак, что вот так заявлюсь.
– Очень вежливо с твоей стороны. Почему же не написал, не позвонил?
– Вмешался злой рок. Я – неудачник.
– Признаёшь?
Виталий перевел оружие с боевого режима, бережно поставил рядом с собою, дулом вниз. Вздохнул.
