ВОЛШЕБНАЯ СТРАНА
Далеко-далеко,
где-то там, в тридесятовом царстве,
распевают в садах изумрудные птиц голоса,
и, в ларцах необъятных несметные спрятав богатства,
чародеи творят удивительные чудеса.
Звёзды в странных краях веселятся, как малые дети,
дружат с вечной мечтою и в шумной компании грёз
разгоняют луну, словно мяч, над зелёной планетой,
золотые коленки сбивая, но так… по чуть-чуть, не всерьёз.
Фонари, представляете, светят и дённо и нощно,
а герои легенд, будто люди, живут во плоти,
и пылинки волшебные в часиках ихних песочных
просыпаются вверх — им со временем не по пути.
Сядешь там вечерком на коняшку цветной карусели,
и тебя, как пушинку, ветра унесут в облака,
где играет невидимый, тоненькой нотой, свирели
голосок, а потом наливают стакан молочка.
И ещё в дивных странах, как принцы, живут бегемоты,
и едят бланманже поварёшками на серебре,
но вкуснее всего им готовит загадочный кто-то
кашу с маслицем свеженьким в медно-большом котелке.
Наши сны лишь обман по сравнению с этим раздольем,
бесшабашное счастье в котором поныне живёт,
но туда ни дойти, ни привета послать бандеролью,
ни доехать, и авиа вовсе закрыт перелёт.
Ох, не думайте даже попасть в чужеземие зайцем,
вас немедля поймает и уши как пить надерёт
Кот, который не спит и по цепи безмолвным скитальцем
толь налево идёт, толь направо, и сам не поймёт.
У чёрного с изнанки профиль белый,
На всякий блюз найдётся рок-н-ролл,
А если рассуждать поближе к делу,
То муж с женой — кошмарный разносол.
Она мне изменяла что есть мочи,
И я ей откровенно изменял.
Измазанный в помаде, среди ночи
Являлся и устраивал скандал.
Мы лихо и отчаянно ругались,
Как глупая шальная детвора,
А после обалденно целовались,
И счастью предавались до утра.
Но сколько расколочено посуды!
И нервов поистрёпано в клочки.
Да что там, и десятая причуды
Частичка не поместится в стихи.
Она надоедала хуже редьки,
И я случался ей совсем не мил,
Казалось нам порой на этом свете
Ужиться вместе выше всяких сил.
А вот, поди ж ты, не было расстаться
Желания ни в сердце, ни в душе,
И летом будет — боже! — целых двадцать,
Как мы бок о бок, с хвостиком уже.
Коса без камня твёрдость не проверит,
И дыма не бывает без огня,
Она ж моя находка и потеря,
И я её надёжа и броня…
Ну… строго между нами говоря.
Тлеет белёсым пятном заря,
В окна пустые зеркальных луж
С неба промозглого октября
Выплеснув дня ледяную тушь.
Голые ветви в объятьях снов
Замерли, кожицей чуя страх
Скорых на явь ледяных ветров,
Скрытых заклятьем в иных мирах.
Я откликаюсь на дым костра,
Слушаю голос сухой листвы,
Чувствую пыль на своих губах,
И настороженность тишины.
Время не ценит счастливый миг,
И, превращая его в ничто,
Просто забудет, как серый блик,
Номер случайный в игре лото.
Робкий денёчек, мелькнув едва,
Быстро уймёт показную прыть,
Но, перечитан в моих словах,
Кем-то запомнится… может быть.
Ещё не выпал снег. Октябрьский день
По-дворницки замёл сухие листья.
Прозрачную отбрасывая тень,
Рябины спелой бронзовые кисти
Упрямо тянут к выцветшей земле
Усталостью изогнутые ветви,
И в воздухе уютно, как во сне,
Струится горечь дымом сигаретки.
В такие дни разлука суждена.
Но странною надеждой близок вечер.
Его звезда нечаянно зажгла
Предчувствие блаженства новой встречи…
Ветви мокрые клоня,
В знак печали и тревоги
Листопадом тополя
Плачут молча у дороги.
Тих, прозрачен, недвижим,
И надежды не питая,
Мир становится чужим,
Понемногу увядая.
Замер бойкий гомон птиц,
Свет осенний пахнет пылью,
В искрах гаснущих зарниц
Ночь раскидывает крылья.
И во сне, и наяву,
Словно тень былых пророчеств,
Тучи медленно плывут
Стаей гордых одиночеств.
Улетели от земли,
Завершая жизни веху,
В небе тёмном журавли,
Отзвучав прощальным эхом.
Настигла ночь. И вновь не спится.
Издалека, сквозь темноту,
Воспоминание стучится,
Подобно властному персту,
О чём-то очень одиноком,
О теплоте любимых губ,
О том, теперь совсем далёком
Итоге тягостных разлук.
Не молкнут памяти призывы,
Не лечит время прежних ран,
И ближе всё, и всё надрывней
Тоски безжалостный дурман.
Спешат, бегут мои минуты,
За каждым прошлым новый час,
Но вяжут дум тугие путы
И мыслей горестных о нас.
Прервать понурый бег по кругу
Не в силах боле чувств порыв,
Я верю, мы нужны друг другу,
Я знаю, тщетен мой призыв.
Боль сожалений эфемерна,
Но ткань реальности груба.
В пучину вечного инферно
Уже свела меня судьба.
Разлука неизбежностью грешит,
Бросая нас, как щепки в океане,
И только память всё ещё хранит
Надежды не смолкающее пламя.
Кто знает, что такое эта жизнь,
Безмолвие, покой, иль бег по кругу,
Но где-то там, на краешке души
Поверь, мы есть с тобою друг у друга.
