Он, быть может, глух?»
– За семью ли за морями
Стог бекасы вьют,
Жвачку ль под семью горами
Комары жуют, -
Все услышит, все расскажет
Этот человек.
Если вру – так стань сейчас же
Камнем здесь навек! -
Пораженный тайной властью,
Как пастух сказал,
Великан с раскрытой пастью
Каменный стоял.
Стал бедняк дышать свободней,
Все теперь его.
Мне барана дал сегодня
Тоже одного…
Как ничем там поживиться
Мне не довелось, -
Так и вам сто лет трудиться,
Чтобы все сбылось!
Киска, киска, кис!
Где ты, отзовись!..
В теплой шубке ходит,
У огня лежит,
Сказки говорит,
Песенки заводит.
– Чей сын ты?
– Толая!
– Где был ты?
Всегда я
В школе бываю с утра.
А-бе-ве
Читал я,
Бе-ве-ге
Писал я:
Грамотным стать мне пора.
Ястреб злой,
Улетай!
Волк, не вой,
Спать мне дай,
Не трогай чуть свет!
Сыч ночной,
Пропади!
Зайчик мой,
Не гляди -
Реву: хлеба нет!
Делу – свой черед.
Детям – мать, уход.
Стадо – пастухам.
Пастбище – стадам.
Ржи – о жницах весть.
Хлебу с солью – честь.
Малый грех – прощай,
Сердцу – ласку дай.
Время – врач тоски.
Буйным – синяки.
Всем лентяям – кнут.
Шустрым – рыба в пуд.
Ты ранним утром встань,
Умойся, помолись:
«О Боже, в эту рань
Тебе вверяю жизнь…»
Пшеничный хлеб хорош, -
Ты б не был позабыт.
Пшеничного не ждешь, -
Будь кукурузным сыт!
Ты сумку приготовь
И в школу поспеши,
К ней прояви любовь,
Старайся от души.
Наставника ты чти,
И честь его и стать.
Работай и расти,
Чтобы мужчиной стать.
Порою глухою
В какие края
Стремится синица -
Рыбачка моя?
У птицы синицы
Где сестры, где мать?
И мне бы по небу
Как птице летать!
Ты с песней чудесной
Весной золотой
Веселье в ущелье
Приносишь с собой.
Так пой на просторе,
Над скалами рей,
Не ведая горя,
Нужды и князей.
Снег сходит, в природе
Все стало пестрей.
Где север, усеян
Склон грудой камней.
Склон южный весь в дружных
Побегах весны.
Землица дымится,
Дороги грязны.
Шалун мотылечка
Поймал… Для чего?
Весны ты защита, -
Не мучь ты его!
Созрела, поспела
На солнце морковь.
У тына – малина;
Лукошко готовь!
Съедобные травы
Сбирай на обед.
Уж места орехам
За пазухой нет.
Готовы у горца
Серпы и плетни…
Будь счастлив, земляк мой,
Во все свои дни!
Желтеют, темнеют
Трава и кусты,
На скатах щербатых
Туманы густы.
Вот сжали, убрали
Мы хлеб наконец;
Колотят, молотят…
Стричь будут овец.
Садами, стадами
И хлебом полна,
О, как ты богата,
Родная страна!
Суровы покровы
Ненастной зимы;
В туманах, в буранах
Скитаемся мы.
Грозят нашим саклям
Обвалы с вершин.
Как предки, мы гибнем
От грозных лавин.
Бедняк сиротливый
Работы лишен,
И к небу взывает
В отчаянье он.
Из ранних стихотворений
Новый год пришел сегодня.
Пусть он счастье вам приносит!
Пусть в своих благодеяньях
Не оставит вас Христос!
Дети пели хором дружным,
Старики взывали к небу:
«Мы к тебе, о, Боже правый,
К духам гор, долин и рек
Обращаемся с молитвой.
Ты прости грехи нам, Боже!
Пусть все земли наши будут
Хлебом и скотом обильны!»
Вторя старшим, говорили
Младшие: «Аминь, аминь.
Пусть нам благо Бог дарует».
С частью жертвоприношенья
Юный виночерпий чашу
Передал для молодежи.
Турий рог подняв, старейший
Первый тост провозгласил
За Георгия святого.
Нам хозяйка, улыбаясь,
Хлеб, кувшины подносила.
На столах дымилось мясо,
А для пирогов, для сыра
Даже места не хватало.
В каждом роге белой пеной
Через край переливаясь,
Пиво как бы говорило:
«Пей! Тебе я впрок пойду.
Ты и через год захочешь
Пить до дна, живя счастливо!»
«Чашу полную – невестке!» -
Лекси выкрикнул. И вот уж
Чаша у нее в руках.
Лекси встал. Невестка тоже.
За невесткой повставали
Сида, Гук, Адам, Цамел.
И Барсаг, и Габрел встали,
Встал Иуан, и встал Михел.
Поднялись и те, что рядом,
За другим столом сидели.
Все – Симон, Тасо, друзья их -
На невестку поглядели.
Та гостей благодарила
И с поклоном, чуть пригубив,
Чашу возвратила им.
Вновь сказала всем спасибо.
Хлебопашцы пожелали
Ей добра, сказав: «Да будет
Радость у тебя на сердце!»
Им ответила невестка:
«Будьте счастливы и вы!»
«За твое, Леван, здоровье, -
Турий рог свой поднял Сида. -
Жизнь твоя да будет долгой,
О Леван! Живи для нас!»
«Да хранит тебя всевышний!»
Гук сказал. Леван ответил:
«Пусть благословеньем Бога
Будешь ты отмечен, Сида!
Гук, дай Бог тебе здоровья!»
Сида рог свой опрокинул -
Выпил все до дна и крикнул:
«Много лет живи, Леван!»
По рукам гостей ходила
Чаша жизни. Песня жизни
Украшала этот пир.
Вечером под праздник
Испекла хозяйка
Пять ковриг к обеду
И спешит поджарить.
Муж кричит сердито:
«Пусть не в радость будет
Для тебя работа!
Полночь бьет, а хлебы
Все еще печешь ты».
«Не кричи, – хозяйка
Мужу отвечает, -
Я сейчас кончаю»…
Спать легли. Но в двери
Дождь хлестал… Вдруг ветер
Дверь открыл – и холод
Все углы заполнил. Муж к жене:
«Иди-ка Дверь закрой, – продрогнем!»
«Сам закрой: мне трудно,
Я едва согрелась».
Муж твердит: «Ну, встань же,
Не ленись!» И слышит:
«Нет уж! Сам ты встанешь:
К двери ты поближе!»
Накричавшись, повернулись
Спинами они друг к другу,
Оба бурками укрылись
С головою – и заснули…
Чья-то черная собака
Забежала в дом открытый.
Потянула носом воздух,
Отыскала вмиг ковриги,
Две из них без передышки
С голодухи проглотила;
На дурной охоте этой
Уплела она и третью,
А четвертую стащила.
Не управилась лишь с пятой,
Лишь ее одну оставив
Мужу и жене на праздник.
Стихотворения, песни и басни, не вошедшие в беловой автограф «Осетинской лиры»
* * *
Если бы пел я, как нарт вдохновенный,
Если б до неба мой голос взлетал,
Все бы созвал я народы вселенной,
Всем бы о горе большом рассказал.
Счастье… О чем я, безумец, мечтаю?
Где в наше время счастливца найдем?
Нет, не о счастье я к Богу взываю…
Друг мой, о чем?
Как солнце дня -
Ты для меня!
Тебя бы лучше не встречать!.
Ты запоешь,
И в сердце дрожь,
Мне не унять ее опять!
Твоих речей
Звенит ручей
В душе взволнованной моей!..
Жить без тебя
Не в силах я,
Готов я жертвой стать твоей!
Души моей свет!
Потерян твой след…
Ах, лучше б не знать мне тебя!
Ни пляски твоей,
Ни темных бровей
Забыть не могу я, любя.
Улыбкой своей
Была ты милей,
Чем солнышко вешнего дня.
А твой разговор,
Твой ласковый взор
Страдать заставляли меня.
Что будет со мной?
Горю я тоской,
Ты в сердце моем – лишь одна!
Отрада, покой
Пропали с тобой,
И жизнь без тебя не нужна!
Когда б с порога вашего
И я пропел бы вам:
«Хадзаронта, хадзаронта,
За вас я жизнь отдам!»
Когда б ты вышла из дому,
Ту песенку любя,
Одним глазком бы, солнышко,
Взглянул я на тебя!
Когда была б ты ласковей
Со мной наедине,
Когда б спросила: кто же ты?
И улыбнулась мне, -
Тебя схватил бы за руку,
Тебе сказал бы я:
«Я тот, кто жизнь отдаст тебе,
Любимая моя!»
Кроткого обидишь -
Он и ущемлен!
А упрямцу, видишь,
Твой упрек смешон.
Как-то Мишка начал
Волка укорять:
«Серый, честь ты нашу
Замарал опять.
Всех ты силой губишь..
Скор ты на язык,
А просить не любишь,
Нападать привык.
Если б стал обжора
