Лошадкин день
Привет. Э-а такая красивая, что вы всё смотрите в мою сторону?
Вчера нашла арбузных корочек, да и чуть не подавилась от сладости. Сегодня хорошо. Небочко сияет и солнце светит. Хозяева не идут. Не знаю, что там с ними случилось. А вы всё смотрите! Пррр!
Вы думайте отвязать меня и к себе? Да не надо. Я не пойду. Лягну еще, а и вы потом проклинать будете ноги свои и мозги. Не дамся вам, Васяки. Мальчик, чего крадёшься? Напугаю, да и обстрижёшся сразу, пойди лучше обратно. Найдите хозяев-та моих – Илюшу да Маринку. Куда они подевались?
Вчера катались с ними на площадь, да там я и ела корки-та, пока они у Вали Калинишной самогонку продавали. Ребёнок ихний Филя дома остался. Так и я взволновалась, чего там он делать один будет? Пять лет. Пожар сделает – и сеновал и конюшня вспыхнет в одну очередь. Там же все ещё такое… хренодер! Сколько – десяти уж лет там живу. А Филя ребёночек всё приходил ко мне, как приходить научился. Придёт, что-то бормочет про себя, да всё про птиц про птиц. Плачет, главное. Хвост мою в косу заплетает и уходит. Глаза красные, морда красная. А я хвост потом распутываю весь вечер. Твердо косой бока обделывать. А год назад совсем у Илюши табаку свистнул и пришёл ко мне кукарекать. Я дыма никогда так много не нюхала. Раскашлялась сама плачу стою. И вот.
Понимали бы меня, да и поняли бы, а так, чего смотреть пусто?
Уходили на площадь когда – я в окно заглянула, там Филя лежал на белой постеле, в белой рубашке. Ушки белые, волосики белый. Лежит как снежинка. Так что вряд ли пожар смог сделать. Но только вот почему меня не забрали Илюша с Маринкой. Я не знаю. Честное слово. Даже и догадок-та нет у меня.
Бабулечка, может ты понимаешь меня, да позови Илюшку, знаю, что через дом от нас живёшь, знаю, помню.
Вчера ещё стою такая, корку жую, да и смотрю идет мужик с шариками такими красными. Много их было. Я тогда и захотела лизнуть шарик на вкус испробовать, да мужик этот мне как фыркнул ещё щелбан в нос поставил. Пррр… иииии!
Посмотрите, может они к родильцам ушли, они через две улицы отсюда. Мне бы отдохнуть, да воды. А то вы всё смотрите, а я не отдыхаю, боюсь, что заберёте.
Корки вот на вкус были как майская трава, скажу.
А Илюшка, он всех любит. Маринку любит, Филю любит. Новый год тогда был, мне морковки вареной принесли с овсом. Тоже так сладко было, как корки почти. Илюшка тогда дверь ночью открыл, на меня стоит в проеме смотрит, да я и вышла снегу покушать после морковки. Э.
А тут оглянулась, смотрю, у него на спине Филька спящий висит. Илюшка его за руки спереди держит, не дает упасть. Да Филька голый почти был, я тогда ещё думаю, заболеет ведь маленький, скелет ещё такой. А Маринка спала, она так храпит, знаете, что соседи в ворота не звонят, когда храп слышат.
Ну и Илюшка закрыл дверь в конюшню, я в панику впала, думаю замерзну теперь ночь на морозе проведу, закричала. А он выглянул и цыкнул. Стою дальше снег ем. Потом недолго они там были. Я видела в щелку, что обнимал Илюша долго Фильку, на сене лежал, да обнимал. Горько ему было от любви своей, видимо, раз в рыданиях дергался, лицом в Филькину спину лёг да и плакал, стонал, дергался, пыхтел – дергался, дергался. Потом пыхнул и замолк…
Видимо тогда уже Филька заболел. А любобь, она такая, знаете ли. Дергаешься, копытами машешь, да и вот упустил любобь свою. Некрепко все это.
Слушайте, может вы меня отвяжете хотя бы, та я сама доберусь?
У нас за домом рощица такая, я по огороду тогда ходила тихо, когда они калитку не закрыли, ботву кушала, да в рощу вышла, смотрю – белка огромная бежит, а потом смотрю – так это заяц был. Заяц, знаете. Вернулась потом и бабка к нам пришла во двор стоит со свечами церковными машет над Филей. А он снежинка маленькая, дрожит весь вот сейчас сломается, думаю. Маринка потом ночью в конюшню пришла, села у дверей и сидела, лицо закрыла, потом погладила меня и ушла. Глаза красные, морда красная. А утром врач Петр Ваныч пришёл и долго Фильку смотрел, косточки его щупал. Потом что-та Маринке сказал и ушёл быстро. А
