Ли Бо - Ли Бо. В переводе В.М.Алексеева

Древний человек Нин Ци (VII в. до начала нашей эры) пас вола и пел:

Южные горы скалисты,

Белые камни сверкают...

В жизни своей не видать царя Яо, Шуню царство

отдавшего.

Шапку свою я обрежу, одежду скрою до колен...

Долгая ночь темна, темна... Скоро ли, скоро ли день?

Удельный князь Хуань услышал из своего экипажа эту песнь и возвеличил Нин Ци, сделав его своим министром. Нин Ци, по его мнению, понимал идею истории, хотя сам князь отнюдь не держался идеалов Яо и Шуня, отдававших престол достойнейшему.

и. Гора Шуи цзюй, "Водяной Постав", причудливой формы.

"Живого чужим", т. е. паразита-плюща.

м. Ложэнь - один из утесов, торчащих из вод Янцзы.

"Птичьи пути" - недоступные людям горные тропы.

"Рыбьи Мосты" - название города.

о. "Простая", т. е. бесцветная, как только что вымытые шелковые нити.

"Лин" - водяной каштан.

Свидания молодых людей с девушками на юге допускались значительно свободнее, чем на пуританском севере, где был в силе ригоризм проповеди Конфуция. Поэтому в старое время на юге обычай разрешал молодым людям принимать участие в собирании водяных каштанов вместе с девушками.

п. По-видимому, здесь дело идет о добывании и выплавке горной руды. Есть и другие мнения, предполагающие, одни - добывание пилюли бессмертия подвижниками, у Осенней Заводи спасающимися, другие - рыбачьи огни. Однако гипербола была бы слишком явна в таком случае и неприятна.

р. "Выражение "Три тысячи сажен", - пишет критик, - у людей, распинающихся за форму и приклеившихся к следам вещей, возбуждает недоумение. На самом же деле это просто поэтическая свободная фантазия, крайняя изобразительность. Читателю не следует, как говорит Мын-цзы (IV в. до начала нашей эры), "из-за буквы портить выражение и из-за выражения - всю мысль". Я уже не говорю, - продолжает критик, - о том, что второй стих дает видеть всю мысль целиком".

Другой критик говорит, что число "три тысячи" надо понимать, как круглое число и принятую традицией гиперболу (напр., как "три тысячи" учеников Конфуция).

Европейской поэтической критике доступно, кажется, более простое объяснение этой гиперболы. Поэт смотрится в заводь, чуть тревожимую зыбью, и лицо его расплывается бесконечными кругами, создавая из бороды клуб белых неизмеримых нитей. Так, но крайней мере, пишущий эти строки понимал это место до прочтения туземной критики; так понимает и посейчас.

Эта строфа воспроизводится во всех учебных изданиях и считается одним из шедевров поэта. "Первый стих, - говорит один из комментаторов, - очень странный и причудливый, а остальные: что ни слово, то очарованием. Это по плечу только мастеру... А с читателями, выискивающими строфы и вытаскивающими со всех сторон по фразе, - разве можно об этих вещах говорить?"

У дерева Яньчжи желтые падают листья,

Приду, погляжу - сама поднимусь на башню.

Над морем далеким лазурные тучи прорвались,

От хана-шаньюя осенние краски идут.

Войска кочевые в песчаной границе скопились,

А ханьский посол вернулся из Яшмы-Заставы.

Ушедший в поход, не знаю, когда он вернется,

Напрасно грущу, что цветок орхидеи завянет.

Зеленые горы торчат над северной частью,

А белые воды кружат возле восточных стен.

На этой земле мы как только с тобою

простимся,

Пырей-сирота ты - за тысячи верст.

Плывущие тучи - вот твои мысли бродят.

Вечернее солнце - вот тебе друга душа,

Махнешь мне рукою - отсюда сейчас уйдешь ты,

И грустно, протяжно заржет разлученный конь.

{* Воспроизводится по изданию: Позия эпохи Тан. М.: Худ. лит-ра, 1987. Сост., вступ. статья Л. 3. Эйдлина. - Прим. ред.}

{* Воспроизводится по изданию: В. М. Алексеев. Китайская литература. М.: Наука, 1978.- Прим. ред.}

В столице Чанъане месяца ломтик один,

а в тысячах семей вокруг стуки вальков

по белью.

Осенние вихри дуют здесь, не прерываясь.

Все это к Заставе Яшмовой чувство одно.

5 Когда день настанет, чтоб варваров угомонили?

Мой милый закончит тогда свой далекий поход.

Введение. В китайской поэзии классического типа (ши) нет ни намека на страстную любовь, составляющую основную тему всех других поэзии. Но есть, так сказать, строгая любовь мужа к жене и жены к мужу, выражающаяся в тоске по отсутствующему супругу, по временно нарушенной, но крепкой и незыблемой связи.

Автор. Ли Бо (Тай-бо, 701-762) - знаменитейший китайский поэт всех времен, разделяющий славу свою с другом и современником Ду Фу. Дарованиями он отличался с самого раннего детства, нрава был пылкого, порывистого, свободного, не желающего ничем себя стеснять и ни с кем считаться. Десяти лет от роду он уже умел писать стихи и свободно владел литературным стилем. Увидав его стихи, один современный поэт был ими потрясен и воскликнул: "Этот малый - талант Божьей милостью, исключительный, недюжинный, особенный. Пусть еще подучится, и его можно будет сравнить даже с Сыма Сян-жу!" Он подобрал себе компанию таких же, как он, бесшабашных поэтов и назвал ее так: "Шесть бесшабашных людей, собравшихся на Роднике в бамбуках". В это время знаменитый поэт современности Хэ Чжи-чжан, познакомившись с его творчеством, от изумления даже вздохнул: "Ты бессмертный какой-то гений, с небес в наказанье на землю поверженный". Император назначил его в Академию стилистов (Ханьлинь) и очень его чтил.

Во время смуты VIII в. Ли Бо по своему политическому безразличию примкнул к претенденту и подлежал казни, от которой еле спасся. Отдавшись пьяному бродяжничеству, он воспел его в стихах, до сих пор возбуждающих в ком угодно восхищение и изумление. Говорят, что он утонул, норовя в пьяном виде схватить в объятия диск луны, отраженный в волне.

Есть полное собрание стихотворений и прозы Ли Бо в 20 книгах, которые в Китае можно достать в любом книжном магазине, с примечаниями к стихотворениям и различными статьями. В европейской литературе Ли Бо переводился чаще других поэтов на все главные языки (в том числе и на русский), но полного собрания сочинений в переводе доселе не появлялось, и эту очередную задачу можно и должно выполнить. На японском языке Ли Бо издавался очень много раз, и ему посвящена целая большая литература.

Его поэзия обладает необыкновенной силой кисти, непосредственностью вдохновения, безудержным размахом и столь живым укладом условного, старинного языка, что действительно можно от изумления растеряться. Каждая антология заполнена его стихотворениями, однако некоторые антологисты отдают предпочтение более академическому и глубокому, вдумчивому и серьезному Ду Фу.

Заглавие. Цзы-е - слагательница песен в уделе и затем царстве У (III в. н. э.). Ли Бо очень часто (как, впрочем, и другие поэты) любит брать темы из так называемого "кладезя музыки" (юэфу), образованного в II в. н. э. как учреждение - палата для собирания народных песен и для переложения их на музыку. Есть много трактатов об этой "музыкальной палате", из которых некоторые прилежно весь дошедший до нас материал кодифицировали и комментировали. К этому материалу придется в дальнейшем возвращаться очень часто.

(1) Чанъань (Вечный мир) - имя древней столицы вообще и династийной танской в частности. Часто служит поэтам темой пышных описаний.

(2) Китайцы стирали тогда свою одежду без мыла и колотили (как и посейчас) вальком у воды, где ее полоскали. Стук вальков, столь обычный для китайских поселений у воды, наводит мысль о доме и о том, кому надо бы дома стирать белье.

(3) Осенний ветер наводит грустные мысли о муже, которому пора бы вернуться домой, а не студиться на ветру в пустыне.

(4) Яшмовая застава - Юй (мэнь) гуань, в районе Дуньхуана в Западном Китае.

(5) Угомонить, усмирить и т. д. - термины-эвфемизмы, обозначающие покорение западных варваров (хулу - варваров-пленников), которые "бунтуют", "разбойничают" и т. д. на границах Китая.

Парафраз не необходим.

Тот знаменитый Чжан Цзы-фан: еще не начал

тигр рычать,

а он уж все свое роздал и домом не обзаводился.

У князя в местности Цанхай нашел такого

силача,

чтоб Циня молотом хватил в песчаных дюнах

Боланша.

5 Хоть отомстить ему за Хань как следует

не удалось,

но небо, как и вся земля, потрясены им были

впрямь.

И он укрылся тайно здесь: гулять свободно