***
Лето катится в зенит,
Промелькнёт, как птица,
Отцветёт и отзвенит,
Полыхнув зарницей.
Вылиняет неба синь,
Лес наряд свой сбросит.
У берёз и у осин
О терпенье спросим:
Как нам выстоять зимой,
Как дождаться лета,
Как не обмануться тьмой
И дожить до света?..
Что—то рано внезапной прохладой
Остудил нас сегодня июль,
Тёмных туч непрерывной осадой.
Будто дал нам осенних пилюль,
Чтоб о горечи дней не забыли,
В киселе не увязли б мечты,
Чтоб реальной дышали мы пылью
И в пыли собирали цветы.
Небо дарит нам скудные капли,
Но и этому радуйся ты.
Посмотри, над тобою вон цапли,
Как твои пролетают мечты.
Только сядут они на болоте,
Там и дом у них, там и еда.
У мечты крылья есть, а у плоти —
Ноги, почва земная, беда.
Как кувшинки в заливе красивы!
Утки свой набирают жирок.
Первый лист полетел в реку с ивы.
И охотник приладил курок.
Грустно мне констатировать это:
Приближается к осени жизнь.
Лето красное, тёплое лето,
Хоть ещё ненадолго, вернись.
С утра уж погромыхивали громы,
И сердце так сжималося в тоске.
А вот и дождь заговорил на ломаном,
Каком—то птичьем, непонятном языке.
Что хочет он сказать дрожащим листьям,
Дороге, крышам, мальвам и реке,
Роняя капли слов, так страстно и так быстро, —
На птичьем непонятном языке?
Быть может, это жалобы и слёзы,
И потому в грозу такой печальный вид?
Но как щедры потом поляны, птицы, розы! —
Быть может, это просьба о любви?..
С утра смотрю я на пейзаж в окне:
Деревья и кустарник пожелтевший.
Тоскою вновь сжимает сердце мне
Осенний клён, почти что облетевший.
Из жёлтых листьев пронесла букет
Немолодая женщина в берете.
Вот зонт мелькнул, его так розов цвет,
Как цвет мечты, которой нет на свете.
Скамейки тёмные весь день стоят пусты.
Старик с трудом раскуривает сигарету.
Дрожат от ветра и дождя кусты.
Какая грусть – картину видеть эту!..
Вот и пришли осенние дожди,
Хотя мы их не очень—то и ждали,
И лес не столь уже загадочен и дик,
И не манят нас синевою дали.
Не слышно птиц, ни певчих, ни ворон:
Попрятались, кто где, иль улетели.
И краскам лета нанесён такой урон, —
Их не восполнить позолотою метели.
День посерел, пожух, как те цветы,
Что радовали глаз в прозрачной вазе.
Как гостя редкого, теперь ждёшь солнца ты.
И жизнь себя готовит к зимней фазе,
Где холод, ветер, снег и гололёд,
И ночь длинна, и днём так мало света,
Где вместо птиц – мечты лихой полёт
Туда, где вечно солнце, счастье, лето.
Как всегда, отмечу флюсом
Наступленье холодов.
У зимы так мало плюсов,
Как в норе хорька ходов.
Расползёмся по берлогам —
По протопленным домам.
Там работы за порогом —
И лопатам и ломам.
Затанцуют скоро вьюги
На пустынных площадях.
Станут скучными досуги.
Никого не пощадят
Ветры резкие, морозы:
Подставляй, прохожий, нос,
Лоб и щёки, – будешь розов
Или бел, как альбинос.
– Что, голубчик, поскользнулся?
Приземлился? Ай—ай—ай…
Очень больно звезданулся?
Неотложку вызывай.
Вот чертяка, дворник—лодырь,
Сэкономил соль—песок…
А в больнице – боль да одурь,
Да с костыликом скок—скок.
Кто—то щёки обморозил,
Кто—то с крыши лёд поймал,
Кто—то в люк порою поздней,
Словно зверь в капкан, попал.
У зимы так мало плюсов,
А в глубинке – меньше всех:
Холод, травмы, грипп и флюсы,
А из плюсов – только снег.
Считают, нет плохой погоды у природы.
А я, признаться, всё же зиму не люблю.
И нелюбовь моя лишь крепнет год от года:
Из всех времён её одну едва терплю.
Опять бронхитный кашель, флюсы, спячка,
И снег, и ожиданье долгое весны.
И лишь газет растёт вокруг дивана пачка.
И явь скучней и прозаичнее, чем сны.
Не то весна – в ней столько жизни, света,
Тепла и песен, запахов, цветов.
А лето! Как люблю тебя я, лето!
Жизнь летом в сказочный пускается виток:
Луга душистым соблазняют ароматом,
Вода загадочной прохладою манит.
Раздолье и бескрылым и крылатым.
Земля и небо – как двухполюсный магнит.
Качается душа, как маятник, меж ними,
Поочерёдно их благодаря —
За то, что небо осеняет синим,
Зелёным покрывает всё земля.
И осень мне мила, что путь итожит,
И счёт свой золотом листвы ведёт.
И лишь зима мои печали множит,
Когда с ветрами и морозами придёт.
Любила б я, наверное, и зиму,
Когда б не грипп, бронхит и гололёд.
Живёшь и ждёшь, когда свой саван снимут
Река и лес, и вновь природа оживёт.
Набухнут почки – обещанье чуда.
Полезет зелень дружно из парной земли.
Куда ни глянь – победа жизни всюду,
И вдаль плывут мечты, как корабли.
С утра в окно уж солнышко мне светит.
Закрыв глаза, подсолнухом лицо
Под свет подставлю. Хорошо жить в лете,
Не помня зим, ханжей и подлецов.
Плеснуть в бокал, где кофе и цикорий,
Немного кипятка и размешать,
И аромат почувствовать кофейный вскоре,
И с наслажденьем им минутку подышать.
Потом долить в бокал молочной пенки,
И выпить медленно, глотками, в тишине.
И тихо посидеть, коленка на коленке,
Пока строка рождается во мне.
Она придёт, не шатко и не валко,
Когда внутри покой и тишина.
Мне раньше времени на строчку было жалко,
И вяла без поддержки рифм она.
Теперь мне никуда спешить не надо.
Могу смотреть подолгу на рассвет,
Перемещаться мысленно монадой
В места, где я была, и в память лет.
Иль наблюдать, как сквозь ажуры шторы
Ложится свет узором на столе.
Или морские озирать просторы
На фото, яхт смотреть парад—алле.
Не хочется с утра мне строить планы
О том, как день грядущий провести.
Пусть будет просто этот день желанным
И с радостью в нём будет мне везти.
Как хорошо к себе домой вернуться,
Когда вояж свой исчерпает срок,
Хоть он не долгий был, скорее, куцый,
В свой дом войти, где окна на восток.
Увидеть в них знакомые пейзажи,
Ажур акаций и рябин, и кроны лип,
Деревьев зыбких отражение в реке и даже
Услышать чутким ухом вёсел скрип.
Осваиваю вновь привычное пространство —
Отвыкла от него я зá пять дней.
Хоть память комнаты хранит её убранство,
Но что—то новое вдруг появилось в ней.
И запах не такой, и в целом атмосфера
Несёт отсутствия меня в себе налёт.
Как свежекупленный костюм, я на себя примерю
Весь интерьер, пока растает лёд
Разлуки с обжитым годами помещеньем,
Чтоб вновь почувствовать его совсем родным,
Принять и с запахом его, и с освещеньем,
И с чем—то, слабо уловимым, но иным.
Привычных действий совершая ритуалы,
Пропитываюсь духом своего жилья,
И проникаюсь теплотой к нему помалу,
И ткань родства с ним ощущаю я.
Проходит первая прохладца отчужденья,
И отступает мир – Гоморра и Содом.
И дома с радостью встречаю новый день я,
И дарит розу мне мой благодарный дом.
Хвалу мы быту воздадим
С борщами, плюшками, блинами.
Гордились: хорошо сидим!
Хватились – быт питался нами.
Дождь идёт, о лете небо плачет.
С лёгкой грустью я прохладою дышу.
Жизнь сложилась так, а не иначе.
Я когда—нибудь об этом напишу.
Пусть прольётся августовский дождик,
Не осенний он пока что, нет.
Для грибов он в самый раз, как дрожжи.
Я в лесу забуду горечь лет.
Сядем утром в тесную маршрутку,
Пронесётся мимо нас пейзаж.
По росе пойдём, по первопутку,
И впадём в грибной охоты раж,
Оглашая возгласом удачу,
Коль врасплох грибной застанет вал.
Стратегическую выполнив задачу,
На полянке сделаем привал.
Как в лесу вкусны бывают яйца,
Также и картошка, и блины.
Угостила б я лису и зайца, —
Только хвост и уши не видны.
В дым устав от тихой той охоты,
Приплетёмся затемно домой.
Лей же дождик, я готовлю боты
И лесной рюкзак потёртый мой.
В крышке банки узорной, как в призме,
Преломляется солнечный лучик,
Создавая той банке харизму, —
Человек не придумает лучше.
Слышно, поезд за речкою мчится.
Крышка – словно корона на банке, —
Семицветным брильянтом лучится,
Уловляет мой взгляд. Но обманкой
Не даёт до конца обольститься:
Тень на банке теперь из—за рамы.
Отстучав, поезд дальше помчится.
Перед взором всё та ж панорама:
Кухня в сколько—то метров, где тесно,
Занавески висят в стиле «ретро»,
Стол, где рифмы подходят, как тесто.
А в открытую форточку с ветром
Залетают различные звуки:
Шум машин, лай собак, разговоры,
Пенье птиц и кукушкины «куки».
А чуть позже – и ругань и споры.
Чайник. Плошки. Портрет над плитою.
Написал его некто Юрасов.
Но пастель уже стала не тою,
Потеряв из—за солнца часть красок.
На столе, кроме рифмы – лекарства.
От склероза – чеснок. Витамины.
И цветов самозванное царство —
Желто—сине—лилово—карминных.
Светом солнца пронизан букетик,
Источает свои ароматы.
Я пока существую на свете.
Неужели не буду когда—то?
Но об этом не хочется, – грустно.
Что, для грусти зимы что ли нету?
А пока с наслажденьем и хрустом
Будем хрумкать мы рыжее лето!
