Виктор Гюго - Девяносто третий год. Эрнани. Стихотворения

К тому ж мечты мои в ином вращались круге:
Я думал не о нем, а о его подруге.
Я так в нее влюблен! Глаза ее — лучи;
Два зеркала, друзья; два факела в ночи.
Из повести любви я слышал два-три слова:
«Я жду вас завтра, в час безмолвия ночного».
Но это — главное. Я прямо восхищен!
Когда разбойник сам, земной презрев закон,
Грабительствует здесь, как то вошло в привычку,
Бесшумно из гнезда я похищаю птичку.

Вам следует, король, чтоб дело завершить,
Голубку взять себе, а коршуна убить.

Совет достойный, граф. Но много ль вы хотите?

Когда я граф уже, что мне еще дадите?

То шутка.

Графом был я назван.

Вы опять!

Да! Титул к вам упал. Вы можете поднять.

Благодарю.

Ах, граф! Поистине нежданный…

Что сделает король с голубкою желанной?

Графини титул даст, украсит ею двор;
И будет сын ее — король.

С каких же пор
Побочный сын — король? Мой милый граф, доныне
Не знал я королей, рожденных от графини.

Но будет ей тогда маркизы титул дан.

Побочных сыновей хранят для чуждых стран —
Как вице-королей. И в том их назначенье.

Глядят, как будто мы внушаем подозренье.
О, наконец-то два погасли! В добрый час.
Как время тянется мучительно для нас!
Когда бы шло оно поспешными шагами!

Вот так мы ждем всегда пред вашими дверями.

И так томить народ у вас заведено.

Погас последний свет.

Проклятое окно!
Когда же вспыхнешь ты? Ведь все покрыто тьмою.
О донья Соль, явись сияющей звездою!

Уж полночь.

Полночь, да.

Нам надобно спешить.
Другой уже идет; он близко, может быть.

Эй, факел мне, друзья! В окошке вижу тень я.
О, никогда я так не ждал зари рожденья!
Пора. Дадим сигнал, который ждет она:
Тройной удар рукой. Сейчас вы у окна
Увидите ее. Но сборище такое
Внушить ей может страх. Уйдите в тень все трое,
Следите за другим. Влюбленных мы, друзья,
Разделим. Вам — бандит, мне — дама. Речь моя
Ясна?

О да.

Коль он придет, вы из засады
Кольните шпагою в начале серенады.
Пока очнется он, вздыхая глубоко,
Я даму унесу, мы будем далеко.
Щадите жизнь его. Он юноша отважный.
К тому ж убийство — грех, и грех, конечно, важный.

Эрнани, это вы?

О дьявол! Буду нем!

Сейчас.

Эрнани!

Нет, и шаг не тот совсем.

О донья Соль!

Чужой и голос. О несчастье!

Где голос ты найдешь, такой согретый страстью?
Влюбленный пред тобой. Влюбленный — и король.

Король!

Тебе весь мир отдам я, донья Соль!
Не отвергай меня; ведь я, в любви безмерной,
Король — властитель твой, и Карлос — раб твой верный.

Эрнани! Помоги!

Забудь напрасный страх.
Не у бандита ты — у короля в руках.

Разбойник — это вы: подобны вы злодею.
Ах, я за вас сейчас, о государь, краснею,
Так это — подвигов бессмертные лучи:
Похитить женщину насилием в ночи?
Он лучше во сто крат. Когда б по божьей воле
Здесь по достоинству распределялись роли,
Иначе бы судьба сплетала свой узор:
Эрнани был бы принц, а вы, король мой, — вор.

Сеньора!

Мой отец был графом, вы забыли.

Я дам вам герцогство.

Когда б скромней вы были!

Что может общего, дон Карлос, быть у нас?
Отец мой проливал нередко кровь за вас,
И стать любовницей с той кровью чистой, алой
Нельзя мне; а ее для королевы — мало.

Принцесса!..

О король! Несите тем, чей род
Уже лишен всего, и пыл свой и почет,
Меня ж вы не должны преследовать упрямо.
Не только женщина для вас я, но и дама.

Делите имя, трон со мною много лет;
Супругой будьте мне, императрицей…

Нет!
Меня не соблазнить. Скажу вам без обмана

Люблю Эрнани я. Что почести и трон?
Жизнь кочевую с ним, грозящий нам закон,
И голод, и нужду, и долгие скитанья,
Опасность что ни шаг, лишения, страданья,
Изгнание, войну, тревогу нищих дней
Не отдала бы я за пурпур королей.

О, как он счастлив!

Он? Бедняк, беглец, гонимый!

Беглец и нищий — да, но вами столь любимый!
Я одинок. А он — с ним ангел каждый час.
Вам ненавистен я?

Да, не люблю я вас.

Прекрасно. Любите иль нет — мне безразлично.
Идем. Принудить вас сумею я отлично.
Идем. Я так хочу. Иль даром, наконец,
Ношу я Индии, Испании венец?

О, сжальтесь же, сеньор! Вы так велики ныне,
Вы наш король; и вам маркизы, герцогини
Готовы всем служить. Среди придворных дам
Захочет каждая любовь доверить вам.
Удел же беглеца — гоненья и насилье.
У вас есть Арагон, Наварра и Кастилья,
Леон и Мурсия с десятком областей,
Вся Фландрия, весь мир индийский средь морей.
Дерзнуть на вас — никто отваги не находит.
Средь стран, подвластных вам, и солнце не заходит.
Так неужель у вас поднимется рука
Отнять последнее, что есть, у бедняка?

Идем, идем со мной одной дорогой в мире.
Из всех Испаний ты — их у меня четыре, —
Что хочешь, выбирай![430]