Биляна Срблянович - Саранча

Жанна. Я же не виновата, что ты одинока? Что ты старая и несчастная? Что ты не знаешь, что делать со своей жизнью?!?

Это для Жанниной мамы уже слишком. Если до сих пор она только разыгрывала из себя несчастную, то теперь она действительно себя такой чувствует.

Петровичка. Как тебе не стыдно.

Жанна наконец-то замолкает. Петровичка поворачивается и уходит на кухню Жанна вздыхает, закуривает новую сигарету. От нервного напряжения курить хочется уже всем зрителям. Жанна берет себя в руки.

Жанна. Мама! Мама, прости меня. Просто я разнервничалась. (Ответа нет.) Мама, ты на меня сердишься?

Петровичка (кричит, не появляясь). Нет.

В сущности, у матери и дочери вообще нет необходимости перекрикиваться, потому что это маленькая квартира, в которой можно совершенно нормально переговариваться из комнаты в комнату, не повышая голоса.

Жанна. Сейчас я соберусь и пойду. А ты располагайся, распакуй вещь. Можешь посмотреть телевизор.

Ответа нет.

Жанна. Слышишь?

Петровичка. Слышу.

Жанна делает еще несколько затяжек. Жадно, некрасиво. Потом вздыхает, берет телефон. Набирает новый номер. Ждет.

Жанна. Алло, Макс, это я. Я так и думала, что ты где-то в городе. Я тебе просто так звоню, узнать где ты, что делаешь, не пойти ли нам куда-нибудь выпить по рюмочке? Позвони мне, когда вернешься, повидаемся, поболтаем. Наверное у твоей бывшей жены есть право узнать новости — узнать, как твоя нынешняя жена, как твоя девушка… Наверняка ты снова завел какую-нибудь девчонку?… Так что позвони мне сегодня, когда вернешься. Да, тебе опять пришла сюда какая-то почта. И кто это тебе до сих пор пишет на этот адрес? (Жанна тянет время. Ей очень хотелось бы с ним поговорить.) Ну, звони, баай… Да, и еще знаешь, зачем тебе мобильный, раз ты никогда по нему не отвечаешь! (Кладет трубку. Телефон тут же звонит. Жанна снимает трубку после первого же звонка, она полна печальной надежды.) Алло? (Слушает, слушает, слушает. Потом разочарованно отвечает.) Вы ошиблись номером. (Жанна грустно кладет трубку. В дверях кухни стоит ее мама. Она полностью готова к выходу, и туфли, и брови, и плащ. В руках сумка, которую она крепко сжимает.) Ты куда собралась? (Жаннина мама молчит. Точнее, она всем своим видом дает понять, что не хочет говорить.) Мама, куда ты собралась?

Петровичка. Я ухожу.

Жанна. Куда ты пойдешь? Мама, ты слышишь? Ответь, пожалуйста, куда ты пойдешь?

Петровичка. Послушай, детка. Мне семьдесят шесть лет. И я твоя мать. Ты не должна так себя вести.

Жанна. Знаю, мама. Извини.

Жанне искренне жаль.

Петровичка. Ты такая дикая.

Жанна. Знаю.

Мать и дочь смотрят друг на друга. Они на грани того, чтобы расплакаться. Обе.

Петровичка. Поэтому муж тебя и бросил.

Жанну словно ударили по лицу. Некоторое время она просто не может придти в себя. Потом очень холодно говорит.

Жанна. Убирайся отсюда вон. Немедленно убирайся вон.

Петровичка обиженно тянет к себе свой огромный чемодан. Жанна и не собирается ей помогать. Они не кричит, она невероятно спокойна.

Жанна. Уходи из моего дома и больше никогда не появляйся. Я не хочу больше никогда о тебе слышать. Никогда.

Петровичка выходит за дверь, таща чемодан. Жанна не двигается с места. А потом слышен грохот. Несколько ударов чемодана о ступеньки и тупой звук ударившегося о бетон старческого тела. Жаннина мама тихо вскрикивает. Потом не слышно больше ни звука. Жанна ждет, но ничего не слышно. Тогда она в панике бросается к двери.

Жанна. Мама! Мама!!! (Жанна с криками выскакивает за дверь). Мама!!!

Затемнение

Кухня Игнятовичей. За столом друзья — академик и кандидат в академики, на столе перед ними ничего нет. Два человека, друзья студенческих лет сидят рядом. Один кто-то, другой никто. И страшно бы хотел тоже стать кем-то, до того как умрет. Алегра сидит напротив, наблюдает за ними, не сводя глаз.

Игнятович. Не знаю, чем тебя угостить.

Симич. Я ничего не хочу, спасибо.

Игнятович. Дада не любит, когда я хозяйничаю на кухне.

Симич. Я же сказал, мне ничего не надо.

Игнятович. Может сделать тебе чай?

Алегра. Мама сказала, чтобы ты ничего не трогал.

Игнятович. Хорошо, но ведь чай можно?

Алегра. Мама сказала.

Игнятович. Хорошо детка. Дедушка знает.

Симич. Я все равно не пью чай.

Игнятович. Да и я его не пью. После него потом только бегаешь.

Игнятович вырос на селе. А Симич в городе. Первого отличает естественный взгляд на вещи, которого второй стыдится.

Игнятович. Так скажи, что ты хотел, а потом тебя Милан подбросит, когда сам поедет…

Симич. А, нет. Нет нужды. Я пойду пешком.

Игнятович. Пешком? По такому дождю?

Симич. Я не сахарный.

Игнятович. Ладно, как хочешь.

Потом оба замолкают. Один обдумывает как начать, второй ждет, когда первый начнет, а он все никак не начинает. Так продолжается некоторое время. Игнятович, сдержанный, как и обычно, теряет терпение.

Игнятович. Послушай, Милисав, я не хочу тебя подгонять, но мы не можем сидеть так весь день! Давай, выкладывай, что ты хотел сказать?

Симич. Ну, да. Да. Понимаешь. Эта моя кандидатура.

Игнятович. Ах, вот оно что? Что же ты сразу не сказал? Я-то уже бог знает что подумал… Знаешь, я ведь сказал тебе — ну, не повезло, не судьба. По крайней мере, на этот год. Следующим летом… ну, что тебе сказать, можешь снова попробовать. Только… Честно говоря, я не верю.

Симич. А почему? Из-за чего?

Игнятович. Видишь ли, Милисав, я тебе уже говорил, это ведь не просто так, какая-то группа граждан. Они элита этой страны. Они самые умные из всех. Это высший интеллектуальный институт.

Симичу стыдно, что его друг не стесняется с ним так разговаривать.

Симич. Но ты там член.

Игнятович. Ну, да!

Симич. А разве ты не имеешь какого-то влияния? Авторитета?

Игнятович. Имею, не отрицаю. Но имею именно потому, что не пользуюсь им как попало. Если все остальные против, то и я против. Против течения я плыть не собираюсь.

Нервы подводят Симича.

Симич. Но послушай! Это же ты предложил мне подать заявление о приеме!

Игнятович. Я, не спорю…

Симич. Мне бы это и в голову не пришло!

Игнятович. Так что же ты теперь так горячишься?

Симич. Неужели ты не понимаешь?

Игнятович. Вот именно, не понимаю. Что ты так уперся?

Симич. Павле, но ведь и у меня есть честь.

Игнятович. Скажите, пожалуйста, честь! А при чем здесь честь? Не придавай этому такого значения, Милисав, прошу тебя! Я действительно предложил тебя, но обстоятельства не благоприятствовали… Забудь, брат, оставь все это, не напирай так!

Симич. Забыть? Так же, как ты забыл, чем мне обязан? Как я твоему сыну…

Симич замолкает, не хочет говорить в присутствии девочки.

Игнятович. Что ты моему сыну? Помог получить диплом? Ну, так и что? Много ему толку было от этого диплома. Даже пяти лет не продержался на службе.

Симич. Не стоит перед ребенком.

Игнятович. Вот и не надо.

Симич. Детка. Пойди-ка ты отсюда, поиграй.

Алегра. Это что же, вы меня гоните из моего дома?

Игнятович. Милисав, не серди ее.

Симич. Тогда ты ей скажи.

Игнятович. Я?

Алегра. Значит, вы мне сказали, чтобы я шла отсюда? Отсюда, из моего дома?

Игнятович. Нет, солнышко. Никто этого не имел в виду. Ведь правда?

Алегра. Под дождь?

Симич. Я действительно не это имел в виду.

Алегра. А что же вы имели в виду?