***
— Так и будешь сидеть? Мне завтра рано вставать, если ты не в курсе, — сев в кровати, поинтересовался Балановский не волнения ради, а из-за света монитора, мешающего спать.
— Я знаю, просто…
— Да брось, вся жизнь не может быть в одном лишь компьютере. Что ты будешь делать, если я перестану платить за интернет или электричество?
Фёдор ничего не ответил, погрузившись в собственные мысли.
— Прости… — тихо проговорил Адриан, чувствуя, как «хватка на его горле» разомкнулась. Всё же он был хорошим человеком, но немного запутавшимся в собственных чувствах и не знающий, как и все другие люди, точного ответа на рождающиеся вопросы. — Я не то имел в виду, просто… ах… пойми, я устал за сегодняшний день, а ты попался под руку…
— Я всё понимаю, — выключая компьютер и садясь с краю на кровать, проговорил он, слегка улыбаясь: — И не держу на тебя зла.
— Хорошо тогда, — тоже улыбнувшись и откидываясь назад, закрывая глаза и готовясь ко сну, подвёл итог блондин, в голове которого вместо бури мыслей, теперь была тишина.
Воробьёв, недолго посидев, вглядываясь в темноту, будто бы в ней видел что-то интересное, кроме уже давно знакомых предметов (построек), последовал после на свою сторону, ложась на левый бок, спиной ощущая откуда не возьмись взявшийся холод, заставившего его скукожиться, но не примкнуть к горячему телу, нежившемуся под пуховым одеялом в пару сантиметрах. Так незаметно и он провалился в беспокойный сон к утру.
<p style="text-align:center">
2 — Нарастание
<p style="text-align:center">
Екатерина Соболева, закончившая в двадцать два года с отличием экономический институт, по положительным рекомендациям поступила в компанию, в которой и работал Адриан Балановский, сменив его руководителя, приобретя в своё управление тем самым порядком двадцати с хвостиком человек. Девушкой она была открытой и очень, очень любила людей, рассматривая невзначай их лица, стараясь предугадать мысли и волнения. Ведь каждый, абсолютно, вызывал в ней неподдельный интерес, в связи с этим у неё было много друзей, — она будто солнышко, готовое оказаться совсем рядом, поднимая настроение. Мир рисовался только в светлых красках, и люди, кому посчастливилось честь с ней познакомиться, чувствовали некоторое умиротворение и спокойствие.
Была маленького роста, метр пятьдесят восемь. Одевалась по погоде, не любя выставлять ноги на показ, потому и в её шкафчике были наборы разных брючных костюмов или просто джинс; платья и юбки — это уже другая история, которая никак не связана с ней. Держалась бойко, всегда выглядела энергичной, даже когда усталость брала вверх, всё равно продолжала работать, не показывая её людям; лишь придя домой, не раздеваясь, падала на софу, засыпая.
К засиживающемуся допоздна Адриану, пытавшегося перевыполнить работу, тем самым учась, игнорируя насмешки и колкости со стороны, прониклась симпатией. Она уважала его за то, что тот, несмотря на сложность заданий и нехватки определённых знаний, не сачковал, не просил помощи, а взваливал всё на себя, — и когда простуда становилась препятствием, он всё равно не отступал, идя на этот подвиг. И потому восхищение стойкости этого человека, наполнило её сердце, даруя некоторую трепетность (а был Адриан, что говорить, довольно-таки смазлив и приятен на внешность, с правильными чертами лица, не как его брат, Фёдор, проживающий с ним в одной квартире).
Удачное знакомство с младшим братом Балановского выпало в преддверии зимних праздников, когда она, прогуливаясь по магазинам, выбирала подарки для родственников, друзей и коллег. Уставшая, садясь на скамейку, чтобы перевести дух, начала заниматься излюбленным делом — смотреть по сторонам, любуясь людьми — как на их лицах сияли улыбки, слышен был смех. Вот так, «прохаживаясь» взглядом с одного человека на другого, и наткнулась на знакомые черты.
— Да это же Адриан Балановский! — тихо проговорила, наблюдая за тем, как тот, держа за локоть какого-то паренька, о чём-то серьёзном (?) с ним разговаривал, изредка хмуря брови или качая головой, стоя вполоборота у витрины, за которой виднелась уже нарядная искусственная миниатюрная белая ёлочка с подарками у основания. — Подойти, или нет? — сомнения подступили к ней, ей попросту не хотелось помешать человеку, который мог в данную минуту не рад чьему-либо ещё обществу; но запал, эта энергия, в итоге сделали свой решительный ход — взяв пакеты, направилась в их сторону.
— Хорошего настроения, Адриан, — останавливаясь в пару шагах, проговорила она, приветливо махая свободной рукой. На лице парня тут же расцвела улыбка.
— О, Екатерина Львовна, — отпуская локоть рядом стоящего человека, проговорил он, делая шаг к ней. — Какими же судьбами и вы тут?
— Ой, да брось, давай уже на «ты». И просто Катя.
— Ну нет, «Катя» — продавщица в буфете, чьи пирожочки с капустой очень сытные, — подмигнув, — а вы всё же Екатерина, мой начальник.
— То есть, если бы я не стояла выше по должности, то ты бы принимал меня за ту же буфетчицу? — и рассмеялась, блондин последовал её примеру.
Между этими двумя создалась так называемая «своя» атмосфера, от которой Фёдору стало неуютно, и, вперив глаза в снег, ботинком шаркал по нему, ожидая, когда эта незваная гостья покинет их.
— Ай-яй, неправильно как-то… — отсмеявшись и наклонившись чуть правее, девушка посмотрела на заскучавшего паренька, обращаясь к нему. — Я Катя, просто Катя, без формальностей, а тебя как зовут?..