Стихотворения - Конрад Цельтис

Деньги, владыки вещей, доставляете все вы на свете,

Дайте, молю, чтоб огонь, раз воспылавший, не гас.

Вовсе не вы побудили меня, когда года четыре

Принцепс за верность мою должною медью платил.

Жажду гони, Цереры зитон, благодатная влага,

Чтоб соразмерность в себе должно хранили тела.

Феб священный, приди и венчай мою голову лавром,

Чтобы с Паллады душой песни тебе я пропел.

Лахна, чья родина Рейн, где, широкий, он видит обилье,

Горы Обнобские и видит Герциниев лес,

Будь неусыпна всегда, обнаруживай лаем входящих

И не молчи, если в дом воры стремятся ко мне.

Кот, захоти уловлять у меня мышей длиннохвостых,

Чтобы не грызли они здесь ни хлебов, ни сыров.

Ты, о клепсидра, что вечно падучие сыплешь песчинки,

Время и дней и ночей темных ведя за собой,

Мне, умоляю, напомни песчинок уж выпавших прахом,

Чтобы и час не протек среди никчемных забав.

Умный, ученый паук посещал чужестранные земли

И подагру с собой в качестве спутника взял,

Но при условье одном, чтобы та с ним входила в жилища,

Где бы судьба ни дала им оказаться в пути.

И когда, радостны, оба пошли с таким уговором,

Уж на закате они в дом деревенский вошли.

Тут же забралась подагра к крестьянину крепкому в ноги,

Пыткой крученой его обе терзая стопы.

И размозжила суставы, и, лютою болью измучив,

¹⁰ Голени так, что без чувств крепкий уж был селянин.

Он цепенеет, повсюду придавлен неведомой болью,

И, разозленный, держа голени как-то свои,

Трижды и десять он раз стопы в черную грязь погружает,

Голени с мукою в них двигая в этой грязи.

Лютая сразу подагра была сражена этим средством

И из жилищ поселян вовсе ушла, говорят.

И свой направила путь к жрецам в блестящие храмы,

В коих и ночью и днем Вакх и Венера царят.

В пуховики здесь она и в пурпурные ложа проникла

²⁰ И во флаконы вошла, мазями полные там.

Скоро с друзьями веселыми вместе, взлелеяна гордой

Роскошью, этот приют вечным сочла для себя.

Вместе вошедший туда паук, Идмона потомок,

Радуясь, начал свою там паутину плести.

Но расторопные слуги уж окна чистят привычно,

Нити ногами они снятые рвут, истребив.

Тут, обращаясь к своей подагре-союзнице с речью,

Молвит паук, огорчен всем разореньем своим:

«О, сколь приятно мне жить средь полей цветоносных когда-то

³⁰ Было, и видеть всегда дымные кровли домов.

Легких мы там комаров уловляли и мушек жужжащих,

Всякой добычи всегда вдоволь бывало у нас.

Ты с богачами останься, а я жить хочу под убогой

Кровлей и средь поселян, радуясь, дни проводить».

Что ты безумный Вигханд, моего поносишь Тритема,

Кто о Богине поет, что зачала без греха;

Чрево ее удостоено чести принесть нам спасенье,

Коего нет ничего в мире светлей и святей.

Если же в этом безумстве раскаяться ты не желаешь,

То нечестивый Плутон, верно, стыдливей тебя.

Против тебя вопиет вся когорта мужей просвещенных,

Кто с благочестием чтут Божию матерь в душе.

Каждый твердит: о когда б перестал преступлением гнусным

¹⁰ Вигханд позорно пятнать Божию матерь хулой!

Пусть не буду, как он, я притчей везде во языцех,

Ставши посмешищем всем в мире ученым мужам.

Славная доблесть к тебе тогда и придет по заслугам,

С нею и честность, и честь, и человека талант,

Кто похвалами намерен воспеть непорочную деву,

Всходит и сходит когда Феб в Океана водах.

Значит, старайся, Вигханд, всемерно чтить Богоматерь,

Чтоб за нападки твои не отплатил тебе рок.

Против нападки несущего нам вы все ополчитесь, —

Девы зачатия он чистого не признает.

Жизнь пролетает, как беглая тень и любовная шутка,

К радости, значит, стремись, чтоб не изведать тоски.

Древние все бингионы, воспетые в песнях поэтов,

Славное имя ведут прямо от треверов к нам,

Среди которых Тритемий, аббат, посредине сидящий,

С ерусалимскими чтит греков и римлян труды.

Пишущий иль говорящий: собрание — это диета,

Тот не грамматик совсем, ритор, по мне, никакой.

Жизни ведь меру то слово всегда означает у греков,

И потому пусть любой греческий учит язык.

Феб всесветлейший когда час двенадцатый нам доставляет,

Въехав на пурпурных конях, и ликом разделит на свете

День, поспешите тогда, юнцы, к Цицерона искусству

Мудрому, коль говорить по-латыни стремитесь отменно.

Как удобренье тучнит пустые, бесплодные нивы,

Чтобы с приростом большим поле вернуло посев,