В здравом рассудке никто не коснется запретного ложа
И на законный союз мыслями не посягнет.
Я же застигнут врасплох в сотрясаемом криками доме
В час, когда с Урсой делил плод вожделенной любви, —
С Урсой, которую пусть ослепят Громовержца перуны
И утопит в струях Стикса угрюмый Плутон!
Урса — медведица впрямь; подобает ей имя, поскольку
Злобой жестокой она диких зверей превзошла.
Незамутненных услад человеку испить на дается,
10 С радостью смешан всегда смутной тревоги укол.
Всласть я отведав лежал поцелуев и пылких объятий
Вкупе с тем, что берет дерзкая пылкость в бою,
Звезды меж тем прошли половину уж добрую ночи
И повернула свой ход блещущая Каллисто.
Тут и обрушился шум, словно крепкая сталь забряцала, —
Столь боевито доспех целой когорты гремит.
И приближалась уже толпа озверелая к спальне,
И чем попало замки дико срывать начала,
Силилась двери сорвать тяжелые с петель надежных,
20 Действуя палкой, мечом, пикой, бревном и рукой.
Был то законный супруг или мой в любодействе соперник,
Тот ли, кого для любви хищная Урса звала,
Кто бы он ни был, вскричал во всю свою мочь этот варвар
И изрыгнул на меня ливень ужасных угроз:
«Поберегись, старикан! (ему старец мерещился в спальне)
Так ты, негодный, и знай: ядра тебе оторву!
Некогда существовал и вправду священный обычай
Член срамной отсекать у святотатцев-мужей.
Ныне на Рейне блюсти решили закон этот мудрый
30 И святотатных частей след блудодея лишить!»
Только сказал он — и дверь, грохоча, была сорвана с петель,
Скобы, задвижки, визжа, рухнули все до одной.
Мигом я ноги спустил с окна, обе створки открывши,
И оставалось одно: голому на землю пасть.
«О, благосклонная, дай мне, Венера, Дедаловы крылья,
Чтобы паденье к земле телу досталось легко!»
К счастию, дом мой стоял к несчастной той спальне вплотную,
Желоб для стока воды стены домов разделял.
Тут я тело свое в прыжок стремительный ввергнул
40 И оказался внизу, ногу поранив слегка.
А уж толпа, озверев, ворвалась в отворенную спальню,
Оцепенела, поняв, сколь я отважно скакнул.
Вот уже камни летят, и один пролетает над ухом,
Льются помои мне вслед из умывальных тазов.
Я же бегу со всех ног обнаженный по улице к дому,
Звездный моля небосвод горя свидетелем стать.
Рдея, звезды уже осветили пространство ночное,
Шесть созвездий взялись блеском пестрить небосвод:
Стал посредине Овен, виднеется Лев на востоке,
50 Ход устремил Водолей в край Геркулесовых вод,
Палиценосец, Цефей, Гениох и Кассиопея,
Вслед Волопас, и Персей, и Каллисто, и Дракон,
Встали с другой стороны Орион в дожденосном созвездье, [451]
Оба созвездия Пса, Кит с Эриданом взошли,
Заяц, который, я мнил, бежал с небывалою силой
И с высоты подавал знаки бегущему мне.
И над несчастьем моим насмехалась в выси Андромеда,
Глядя, нагая, на бег мужа нагого в ночи.
Но наконец услыхал я весь воздух прорезавший голос
60 (То ли Венера рекла, то ли Юпитер-отец):
«Труднодоступных девиц избегай для любви добиваться,
Если по нраву тебе жизнью спокойною жить!
Как зверолову из всех трофеев ценнее добыча
Та, что досталась ему долгим и тяжким трудом,
Так происходит порой и в резвых проказах Венеры:
То, что доступно, клянем; ищем, что дастся трудом».
