Шаг, другой, третий…
А зайчишка, как привязанный, шаги прыжками повторяет.
Прыжок…Другой…Третий…
Копирует…
От страха совсем ручным стал.
Трава все выше, выше…
Деревья все чаще, чаще…
Зайчишка отставать стал.
А потом как рванет вперед.
Будто дорогу собрался показывать.
Только и видел его.
Видно, и в моем дружелюбии сомневаться стал.
Правильно, доверять доверяй, но и меру во всем знай.
Без этого в тайге не выживешь.
Исчез и не поблагодарил…
Но я не в обиде.
Такое доверие дорогого стоит.
Да и в памяти надолго останется…
Отлились хищнику мышкины слезы
Я стою на берегу ручья под старой ивой.
У капкана, в который совсем недавно попал соболь.
Соблазнился таежный разбойник тушкой сойки, подвешенной над челюстями таежного монстра, и вот такой финал…
Сразу же из удачливого охотника превратился в банальную жертву.
Нелегко расставался с жизнью.
До конца надеялся на свои силы и везение.
То впадал в ярость (сойка разорвана буквально на клочья), то в панику.
И потасок тянул во все стороны в надежде вырваться из наводящего ужас плена.
И железо обидчика грыз.
И даже в отчаянном бессилии собственную лапу, зажатую стальными челюстями.
Но мороз, боль, страх, голод сделали свое черное дело.
Удача отвернулась окончательно и бесповоротно.
И сразу же место трагедии запестрело мелким бисером мышиных следов.
Осмелели мыши.
И как только прознали, что их злейший враг повержен?…
Некогда грозный хищник выглядел беспомощно и жалко.
Меховая шубка сбрита начисто.
Костлявое голое тельце уже покрылось серебристым инеем.
Зато в мышином царстве, наверное, полный комфорт.
В соболиных шапках-гнездах им тепло и уютно.
Уютно будет и мышатам, которые появятся с первым теплом.
Сполна отлились хищнику мышиные слезы.
Сколько их он загубил на своем веку?
Не счесть.
Теперь полное удовлетворение.
Как говорят: око за око.
А вот охотника по-человечески жалко.
Поединок с именитым хищником велся на равных, по всем правилам.
Кто кого перехитрит.
Сколько сил и времени потратил впустую, выслеживая красного зверя.
А победой воспользовались мыши…
Что поделаешь.
В жизни такое бывает часто.
А то бы трагедии не миновать…
В середине декабря вдруг потеплело.
Невесть как прорвавшийся в наши края южный циклон прошелся по побережью чередой мелкого дождя, мокрого снега и густого тумана.
Дороги, землю, деревья — все сковало ледяным панцирем.
Для лесных обитателей наступил настоящий голод.
В таких случаях прокормиться рядом с человеком легче, чем на обжитых местах.
Под разлапистой пихтой у дровяного сарая я обычно подкармливаю бездомную собачку остатками завтрака.
Крошки птичья мелочь потом растаскивает.
А сегодня собачка не успела отойти от «стола», как на остатки собачей трапезы спикировала ворона.
И сразу же с соседней березки раздался душераздирающий крик.
Посмотрел, а на ней взъерошенная, с бурыми пятнами на боках, птица сидит.
И орет, орет, будто ее убивают.
Сойка.
Прилетела подкормиться, а тут ворона…
Долго еще сойка перепархивала с яблоньки на яблоньку, склевывая с веток мелкие высохшие дички.
Все никак не могла успокоиться.
Веточки тонюсенькие, а под крупной птицей не гнутся.
Или сойка так отощала или панцирь ледяной веточки укрепил.
Не понять.
…Не успел в дом войти — собачий гвалт.
Загулявшая собачья стая белку по ледяному двору гонит.
В другое время бедняжка в два-три прыжка на забор бы взлетела.
А сейчас прыжки не получаются, — лед.
Ноги скользят…
С трудом отбил от разъярённой стаи.
Помяли немножко, хвост укоротили…
Тельце худющее, худоба сквозь серый мех просвечивает.
Сразу видно — голодает.
Не вылиняла как следует.
Пришла подкормиться — чуть шубу с живой не сняли.
Слава богу, на работу не успел уехать.
А то бы трагедии не миновать.
После того памятного наводнения окраины нашего поселка буквально кишели грызунами и пресмыкающимися.
Всевозможные крысы, мыши, змеи, покинув обжитые норки в поймах рек, за считанные часы до наводнения устремились по склонам сопок вверх, туда, где жил человек.
Мой дом стоит у самой речки.
И чашу терпения, связанную с визитом непрошеных гостей, в этот год пришлось испить до дна.
Крысы уничтожили овощи в огороде. Изгрызли обувь и мешки в коридоре.
Змеи были куда миролюбивее. Но суеверный страх перед ними приводил домочадцев в ужас. Они были буквально везде: в теплице, на грядках, на помойке. Реже, из-за боязни быть укушенными, стали бывать у нас гости. С одной стороны, для семейного бюджета и хорошо. С другой, не жить же все лето бирюками?
Одна небольшая змейка облюбовала для отдыха тротуар. Посещение хозяйственных построек, куда вел тротуар, пришлось сократить до минимума. Обкосил и обочины тротуара, чтобы нечаянно не встретиться с необычной беженкой. А жена по нему ходить вообще перестала. Была с ее стороны и попытка подтолкнуть меня к расправе с самозванкой.
Правда, сама она от своего намерения и отказалась.
Сведущий человек — а наши жены любят слушать таких — сказал, что эта змея — хранительница дома. И чтобы не навлечь на дом несчастье, ее ни в коем случае убивать нельзя.
Жену сначала такое пророчество покоробило.
Если змея — хранительница дома, то кто же я? Резонно возник у нее вопрос. Но конфликт по этому пункту был скоро исчерпан, все точки над «и» расставлены, и змее было гарантировано право на жизнь.
Изо дня в день она, как раньше, продолжала греться на тротуаре.
Так прошел месяц, другой… Пока кто-то из гостей, не знавший всей истории, нечаянно не столкнулся со змеей на тротуаре.
Столкнулся. Испугался. Ударил.
Хранительница дома исчезла.
Мы переживали поначалу. Ждали каких-то неприятностей.
А потом эта история просто забылась.
Знающий человек опять же сказал:
— Змея оказалась незлопамятной.
Я, конечно, в его байки не верил. Уход змеи, по-видимому, был связан с появлением в доме кошки. Да, да, обыкновенной кошки. И разделом сфер влияния.
Энергичная кошка быстро очистила двор от грызунов. Она должна была вот-вот принести котят. А в этот период кошки к грызунам просто беспощадны.
