Эрик Бутаков - Вокруг Байкала за 73 дня

Самое большое достижение сего дня это то, что мы живы!

Сегодня утром появилось что-то похожее на солнце. Шторм стих. Может приедет кто-нибудь. Подождем. Вообще-то здесь красиво в ясную погоду. Была бы жрачка – отдыхай, как на даче. Но с едой проблемы, от голода слабеем с каждым часом. Если уж Вова не выдержал и первым делом с утра пошел искать моих подранков – дело швах! Что-то нужно придумывать с пропитанием. Намешав остатки круп, картошки и всего, что есть у нас пока в наличии, на еле тлеющем сыром костре, варим блюдо, под названием бирло. От одного виде такого варева становится тошно, но это какая ни есть биологическая пища – надо, Федя, надо. Станешь тут всеядным, как медведь.

У берега плюхнулись две утки. Схватив ружье, я пополз к обрыву в надежде добыть мяса. Выстрел прозвучал, будто кто-то пёрнул.

– Порох отсырел. – Сказал Вова.

– Спасибо. – Ответил я.

В чём – чём, а в галантности Вове не откажешь. Ясно же, что я мазила, так нет – порох отсырел. Хотя, наверное, он прав. После вчерашнего купания сухим остался только чай. Вот его-то в больших количествах мы и пьем, вдавливая в себя бирло и остатки протеина. Вспомнил, как оставил в зимовье (у Фролихи) снасти и резинку для рогатки. Сейчас бы всё это пригодилось – в озерах полно рыбы, а по берегу носятся трясогузки. В стародавние времена жаворонки и даже дрозды считались деликатесом (это я у Сабанеева прочитал), почему же не быть деликатесом байкальской трясогузке? Короче, дурак я, что оставил всё в том зимовье. Сам потом в рыбацком доме у Ширильды, за наличником отыскал и забрал (как чувствовал) старую снасть – обрывок тонкой лески, омулёвый крючок без бородка, пластинка свинца и истлевший поплавок. Где-то в рюкзаке все это валяется. Потом отыщу. А пока, проблевавшись от протеина и «Семилакса», потеряв остатки сил, полощу какой-то Вовиной медицинской фигнёй горло и валюсь спать. Так меньше расходуется сил. Может, дотянем (как те парни на барже в море) до прихода спасателей? И где сейчас эта оплаченная КСС?

Скрипнула дверь, разбудив меня. Вова с ружьем потихоньку выбирался из дома. Увидев, что я проснулся, он сказал: «Там табун уток у дома» и вышел. Чтобы не спугнуть дичь, мне пришлось сидеть в доме. И довольно долго. За это время я отыскал в рюкзаке рыболовные обрывки и смастерил снасть.

Слышно было, как улетали птицы. Выстрела не было.

– Я не чувствовал на 100 %, что попаду. – Пояснил Вова. – Я поляну нашёл с прошлогодней брусникой.

– Далеко?

– Нет. Метров сто.

Прошлогодняя окаменелая брусника была для нас мороженым. Правда, ползать и собирать её по одной штучке занятие нудное, но все-таки это еда. Подкрепившись камушками ягод, взяв ружье, я отправился на солонец, надеясь подстрелить хотя бы белку. Но солонец пуст, белки повымерли, рябчики исчезли, а стрелять в бурундука крупной дробью – всё равно, что чистить картошку кувалдой. От камня бурундук увернулся, насвистывая матерный мотив. Сделав крюк по другой тропе, промочив ноги, я вернулся пустой, и огни надежды в Вовиных глазах угасли. Мой рейтинг падал. Трудно завоеванный, годами дружбы и авантюрными выходками, авторитет таял на глазах. Я должен доказать право на существование. Поэтому, переодевшись в сухое, взяв снасть, я побрел на ватных ногах к озёрам удить рыбу. Вспоминая свои провалы в рыбной ловле на МРС, когда был у нас спиннинг, сейчас, с веточкой в руках, к концу которой примотано три метра хилой снасти, я не надеялся даже на чудо. Просто шёл. Копал червей, ловил кузнечиков и шёл.

Вода тихая и прозрачная. Хариус шныряет в глубине, явно видит меня – поэтому не приближается к снасти. О`кей. Забросив снасть, ухожу в болота – может, отыщу гнёзда крачек – яиц наберу. Гнезд не нашел, вернулся, а поплавка-то и нет. Осторожно тяну, чтобы не порвать леску и вытаскиваю на берег рыбину! Ага! Попался! Радости нет предела! Забрасываю снова и удаляюсь к реке. Осмотрев устье, понимаю, что вода прибыла ещё больше. Переправы не видать! Издали вижу Вову – сидит у берега в засаде на уток, ждет стопроцентный выстрел. Ну, пусть ждет – я уже с добычей. Возвращаюсь – и вновь поплавка нет. Тяну осторожно, но у берега рыба срывается. Матерюсь. Забрасываю снасть снова. Пусть стоит, а я поскакал домой варить моего красавца – сил терпеть больше нету.

Вова уже на крыльце, в бинокль рассматривает меня. Заметил рыбу в руках. Заторопился разжигать костер. Вода уже кипела, когда я подошел. В цинковом ведре, разварив рыбину до состояния кашицы, мы наслаждались горячим рыбным отваром, но не наелись. И тут я вспомнил про чердак.

На чердаке, кроме мешка с комбикормом, привязанном к потолку, чтобы мыши не съели, больше ничего не было. Решив, что свиньи от комбикорма только толстеют, заварили себе котелок. Ну и кислая же это отрава. Кислотные добавки комбикормов для увеличения свиного поголовья совершенно не приемлемы для человеческих вкусовых рецепторов. Заглотив ложку корма, я чуть не блеванул опять. Жалко было потерять уху – сдержался. А потом ничего, приспособились: ложка этой адской смеси продавливалась в пищевод кружкой очень крепкого чая. Однако, много жрать не возможно – захрюкаешь.

Постепенно превращаясь в браконьеров и свиней, мы теряли физические силы. Моральный стержень пока крепок, не гнется, а то давно бы сожрали неприкосновенный наш запас – банку китайской тушенки в 550 грамм и консервированную колбасу, граммов на триста. Надежда не покидает нас, будем держаться. К тому же, сегодня пятница, конец рабочей недели – должны же появиться в выходные дни браконьеры. Появятся – перевезут. Это тебе, приятель, не егеря. Браконьеры люди отзывчивые, с понятием.

Спать, спать. Сгочно спать! (В. Ульянов-Ленин)

Жизнь полна сюрпризов. И то, что ещё минуту назад казалось невозможным, становится само собой разумеющемся (мы уже рассуждали на эту тему и приводили пример). Вчера таким сюрпризом был пойманный хариус. Сегодня… но обо всем по порядку.

Если человеку стали сниться гастрономические сны. Если в шесть утра он садится за рукописи. Если он в непролазной сибирской тайге, думает, успеет ли друг его попасть на Олимпиаду в Барселону. Если он вспоминает дом родной и прощается с сыном – значит наступила наивысшая точка кипения. Кризис. Приближается катастрофа! Срочно необходимо действовать. Не важно что, но что-то делать – не сидеть сложа руки. Попытаться критически оценить ситуацию и искать, пусть даже самые невероятные, выходы из неё. Бездеятельность в это время – смерти подобна. И может к ней привести.