– В неважный мир нам приходится выходить, – сказал Пенни, – но давайте выйдем все вместе и порадуемся, что мир вообще уцелел.
Собаки прошмыгнули мимо него и побежали вперёд бок о бок. Пенни улыбнулся.
– Ей-богу, так, наверно, выходил Ной из ковчега, – сказал он. – Всякой твари по паре… Ора, выйди со мной.
Джоди заскакал на месте и сбежал с крыльца вместе с оленёнком.
– Мы два оленя! – воскликнул он.
Матушка Бэкстер оглядела поля и снова заплакала. Однако воздух, чувствовал Джоди, был прохладен, свеж и приятен. Оленёнок разделял это ощущение; быстро-быстро перебирая в воздухе ногами, он перескочил через дворовую калитку. Мир был разорён наводнением, но он был для них единственный мир, как не переставая напоминал Пенни своей жене.
На второй день после бури Бык и Мельничное Колесо приехали на росчисть проверить, всё ли благополучно у соседей. Они явились прямо от работы – выручали собственный скот, загнанный водой на возвышенные места. Вдоль главной тропы, по их словам, они видели зрелища небывалые. Поток произвёл опустошение среди мелких животных. Было условлено, что они вчетвером – Бык, Мельничное Колесо, Пенни и Джоди – обследуют дозором местность на несколько миль окрест и определят, чего можно ждать в ближайшем будущем не только от дичи, но и от хищных животных. Форрестеры привели с собой двух собак и лишнюю лошадь и попросили, чтобы Бэкстеры взяли в отъезд Рвуна и Джулию. Джоди был вне себя от радости, что его берут с собой.
– А можно, с нами пойдёт Флажок? – спросил он.
Пенни резко повернулся к нему.
– Это серьёзное дело, – сказал он. – Я беру тебя для того, чтобы ты учился. Ежели у тебя баловство на уме, можешь сидеть дома.
Понурившись, отошёл Джоди от взрослых и запер Флажка в сарае. Песчаное дно сарая было ещё пропитано влагой, и в нём стоял заплесневелый дух, но Джоди устроил из мешков сухую подстилку для оленёнка. Он оставил ему корма и воды на случай, если его долго не будет.
– Сиди смирно, – сказал он ему, – я приду и расскажу тебе обо всём.
Форрестеры, по обыкновению, обильно запаслись патронами. Во время бури Пенни потратил два вечера на отливку дроби и начинку гильз. У него был наготове месячный запас снаряженных патронов с капсюлями. Он наполнил охотничью сумку, протёр стволы своего ружья.
– Я вас одурачил, ребята, с этой никчемной собакой, – сказал он Форрестерам. – Так вот, ежели вам припадет охота попользоваться ружьишком, вы только скажите.
– Мы не так низки, чтобы потребовать его назад, Пенни, – ответил Бык. – Вот разве что Лем. Клянусь богом, он так испаскудился, пока сидел дома все эти дни, что мне пришлось вздуть его.
Было решено сделать широкий круг, который охватит владения Бэкстеров и Форрестеров, Можжевеловые Ключи, Прерию Гопкинса и добрые оленьи угодья, где островки живого дуба, поднимавшиеся над мочагами, поросшими пилой-травой, должны были служить хорошим убежищем для животных. Если не считать гряды холмов на западе, в направлении реки Оклавохо, Остров Бэкстеров был самым высоким местом в здешнем скрабе, а поскольку он со всех сторон был окружён низиной, намеченный круговой маршрут должен был дать исчерпывающее представление о положении вещей. Заночевать предполагалось у Форрестеров, а если это по какой-либо причине окажется невозможным, они расположатся лагерем там, где застанет их ночь. Пенни тщательно укладывал свой заплечный мешок. Он брал с собой сковороду, соль, муку, кусок копчёной свинины, пакет табаку. В другой мешок он положил пучок смолистых лучин, бутылку топленого сала и бутылку жира пантеры, которым растирался от ревматизма. После холода и сырости последних дней болезнь вновь принялась жестоко трепать его. Мяса для собак у него не было.
– Мы подстрелим для них что-нибудь, – сказал Бык.
Наконец всё было готово. Они вскочили в сёдла и быстрой рысью направились по дороге на юго-восток в направлении Серебряного Дола и озера Джордж.
Между Островом Бэкстеров и Серебряным Долом дорога резко понижалась. Воды потопа устремлялись по ней такими массами и с такой силой, что некогда ровная песчаная дорога превратилась в узкий овраг. Нижние ветви стоящих у дороги скрученных сосен были увешаны всяческим мусором. Ещё дальше по дороге стали обозначаться масштабы урона, понесённого мелкими животными. Больше всех пострадали скунсы и опоссумы. Их трупы десятками лежали на земле в тех местах, куда вынесла их вода, отступая, или висели среди всякого сора на ветках деревьев. На юге и на востоке царила великая тишина. В скрабе и всегда было тихо, но только теперь до Джоди дошло, что на самом деле он всегда полон смутного крика и шевеления. На севере, с возвышенности, густо поросшей соснами, слышался необычный шелест и отдалённый гомон. Очевидно, там поселились беличьи стаи, гонимые если не водой, то голодом и страхом с болотистых низин и хэммоков.
– Бьюсь об заклад, заросли там кишмя кишат всякой живностью, – сказал Пенни.
Они остановились в нерешимости, их тянуло в густой лес на севере. Затем всё же решили, что лучше всего, как и было поначалу задумано, объехать низменности и прикинуть размеры опустошения, а уж потом произвести поверку уцелевшему поголовью животных. Они тронули лошадей дальше, к Серебряному Долу.
– Вы это тоже видите или мне просто мерещится?
– Ежели бы ты сказал, что не видишь, я бы не поверил своим глазам.
Ручей Серебряного Дола вышел из берегов и потек вспять, воды потопа слились с ним и усугубили бедствие. В струе обратного течения плавали мёртвые животные.
– Вот не знал, что на свете так много гремучек, – сказал Пенни.
Тела мёртвых наземных змей достигали толщины стебля сахарного тростника. Среди них были гремучие змеи, королевские змеи, полозы-удавы, кнутовые змеи, серые полозы, подвязковые змеи и аспиды. У кромки отступающей воды густо плавали мокасиновые и другие водяные змеи.
– Я тут чего-то не понимаю, – сказал Бык. – Все змеи умеют плавать. Я встречал гремучек посередине реки.
– Это так, – ответил Пенни. – Просто наземные змеи, как видно, были застигнуты в норах.
Наводнение прошлось повсюду, словно ищущие пальцы енота, и вырвало из жизни тех животных, единственным прибежищем которых была твёрдая почва. В одном месте им попался мёртвый оленёнок с вздувшимся животом. Сердце Джоди дрогнуло. Такая же участь могла постигнуть Флажка, не стань он вовремя членом семейства Бэкстеров. Пока они рассматривали оленёнка, по земле перед ними, извиваясь, проползли две гремучие змеи. Гремучки не обращали на них внимания, как будто человеком можно было пренебречь перед лицом более грозной опасности.
