действительно не совсем обычная. Лечебным заведением она стала совсем недавно – в 1970 году. А до этого веками была монастырем.
Его основал в X веке римский дворянин Бенедетто Кампанья в честь братьев-медиков Космы и Дамиана (в православии Кузьма и Демьян). Их еще называли бессребрениками, потому что они занимались врачеванием бесплатно, оказывая помощь беднякам. При императоре Диоклетиане в начале IV века их пытали и казнили, а позже признали святыми.
Забавный факт – на территории больницы по-прежнему сохранилась церковь S. Cosimato, но посвящена она несуществующему святому. Это просто склеенные в одно слово имена Космы и Дамиана.
В Средневековье монастырь переходил от одного ордена к другому, пока не достался клариссинкам (сестрам св. Клары). Они задержались тут надолго, до самого закрытия монастыря в XIX веке.
Во время столь длительного пребывания пришлось не раз делать ремонт.
Самый значительный пришелся на папство Сикста IV делла Ровере (да, Сикстинская капелла!). Вероятно, понтифик хотел угодить своей сестре Франческе – она тогда была монахиней-клариссинкой. Похоже, она обратилась к коронованному брату за помощью, когда монастырь уже стал окончательно рассыпаться от ветхости.
Так что в больнице не один, а целых три живописных двора.
Во второй можно попасть, поднявшись на несколько ступеней под портиком слева.
Этот клуатр чуть помоложе соседнего, так как построен во времена Ренессанса при папе Сиксте.
Тот же папа приложил руку и к обновлению церкви S. Cosimato. Она находится в третьем дворе. Нужно вернуться назад в средневековый клуатр и завернуть налево, в старинный коридор с деревянными балками и росписями на потолках. По дороге невозможно еще раз не удивиться, что это все-таки больница.
Последний двор – пространство, не имеющее четкой архитектурной формы, но влюбляющее в себя моментально.
Зеленые заросли вокруг старинного колодца и фонтана из античной ванны.
Вместо клумб древнеримские саркофаги. Банановое дерево, желтые колокольчики бругмансии, цветная палитра роз и опьяняющий аромат дикого жасмина.
Батарея цветочных горшков на ступеньках у служебного входа делает уголки двора похожими на деревенскую веранду. Как будто здесь живет трудолюбивый садовый гном и незаметно скребет граблями усыпанные гравием дорожки.
Хочется присесть с книжкой на одну из скамеечек в тени, в полной оторванности от внешнего мира. И не замечать, как бежит время.
Прелесть этого секретного места в том, что, скорее всего, кроме вас здесь не будет ни души. Разве что больничный кот, дремлющий на нагретом солнцем обломке древнего камня.
Церковь S. Cosimato справа от входа со строгим кирпичным фасадом украшена лишь мраморной рамой двери.
Внутри стоит побывать ради резного потолка и цветных фресок, заполняющих все пространство на стенах.
К сожалению, монастырь Святых Космы и Дамиана постигла та же судьба, что и многие другие итальянские конвенты.
Веками клариссинки отстаивали свой дом, но их не раз выселяли, а потом разрешали вернуться обратно.
В середине XVII века при строительстве защитных стен на холме Яникул монастырь чуть не снесли. Помогла решимость сестер, которые защитили родные стены.
Но конец все же был неизбежен. После объединения Италии орден св. Клариссы сильно сократили. Так же, как и сестер с площади Св. Сильвестра (где сейчас Главпочтамт, о котором мы говорили в главе 1), их выставили за дверь.
12 августа 1891 года аббатисе вручили письмо с требованием покинуть помещение и передать конвент городской администрации с целью превращения в дом престарелых.
Спустя почти век он стал поликлиникой.
Стоит прикоснуться к стенам, пройти по старинным коридорам, задержаться под сводами, чтобы почувствовать невероятное наслоение разных эпох. Здесь даже вывеска кофе-бара, сделанная готическим шрифтом (Bar del Chiostro), кажется чем-то из далекого прошлого.
Если бы мне пришлось выбрать только один символ Трастевере, то им обязательно стала бы остерия – народный ресторан без изысков. В нем торопливые неприветливые официанты, неумолкающий гвалт на римском диалекте и домашнее вино рекой. Зато душевно, как в маленьком провинциальном городке.
Наверное, так же рассуждал Пьетро Ломбарди, архитектор «районных» фонтанов – помните их?
В Трастевере их два. Первый нам уже встречался, это воспоминание в виде штурвала о разрушенном порте Рипа Гранде.
Но большинство знает именно второй, в виде бочки, которая использовалась для перевозки вина (на римском диалекте она называется caratello) из пригорода Рима – Кастелли Романи.
Бочка спрятана в переулке via della Cisterna, где когда-то находилась одноименная остерия. В ней любили проводить веселые вечера многие именитые римляне, в том числе поэт Трилусса – ему даже установили памятник в Трастевере.
К сожалению, теперь из бочки льется не вино, а вода. Но и она очень кстати, чтобы наполнить бутылку ледяной прохладой в душный летний день.
Струйки воды стекают в каменное корыто из двух графинов с широким горлышком.
Вы их точно встретите в любой местной остерии. В них подают домашнее вино – vino della casa.
Сейчас винные знатоки часто призывают не брать его в римских ресторанах – мол, неизвестно, что нальют. А бутылка с этикеткой всегда надежнее.
Может быть, это справедливо для туристических мест. Но в старинных трастеверинских заведениях берегут репутацию.
Когда-то домашнее вино было самым ходовым товаром во всех тратториях и остериях района. Для римлянина вино из Кастелли – больше, чем привычка. Это традиция и гордость за продукт «нулевого километра». Итальянцы высоко ценят то, что производится и потребляется на родной территории. Без сложной логистики, которая влияет на свежесть и портит вкус.
В столичной торговле вином вращались большие деньги, которые не могли не заинтересовать правящую элиту. Папы римские, сменявшиеся на троне, не раз пытались взять под контроль винный бизнес и пополнять казну с налогов.
Были и другие банальные причины – призвать народ умерить потребление алкогольной продукции. Бурные гулянки в Трастевере нередко заканчивались драками с ранениями и смертельными случаями.
Но устанавливать правила нужно было с умом: чтобы и потребитель был доволен, и трактирщик не обманывал.
В эпоху Возрождения многие хозяева остерий не доливали вина, чтобы сэкономить.
Напитки подавали в непрозрачных графинах из металла или керамики, где не было видно уровня жидкости.
Положить конец мошенничеству решил папа римский Сикст V, францисканец строгих нравов. В 1588 году он выпустил указ, по которому все владельцы питейных заведений должны были использовать стеклянные графины стандартной формы. Патент на производство вручили мастеру-еврею Мейеру Маджино ди Габриелло. Кто знает, какие тайные соглашения были у него с папой, раз даже в период гетто представитель еврейской общины заручился таким прибыльным заказом…
Вместе с новой формой винного графина ввели четкую линейку по емкости.
Они по-прежнему используются в римских ресторанах, но их название мало кто знает.
Если
