напоминание судье: распутай тугой клубок преступлений, дабы истина воссияла?
— А может быть, защитнику — запутай судью?
— Или этот узор призван сломить сопротивление преступника и заставить его признаться в преступлении совершенном или несовершенном? Или сбить с толку свидетеля, вызубрившего свои показания?
Но довольно о суде и судебной «живописи». Перейдем к дорогам. Строители поставили себе задачу — отделить быстрый транспорт от медленного. Сетка широких автострад, разделяющих город на тридцать секторов, великолепно отвечает этой цели. Эти дороги «не угрожают» главным жилым районам. В каждом секторе люди наслаждаются тишиной и спокойствием.
Сектор представляет собой модернистский вариант индийской деревни, площадью половина на три четверти мили, с населением от двух до четырех тысяч человек. Здесь есть большой торговый центр, почта, кино и т. п. И все под рукой. Можно жить, не выходя за границы сектора.
При знакомстве, как правило, вместе с именем называется номер сектора, в котором вы живете. И сразу ясно, кто вы и что вы, сколько презренного металла у вас за душой и стоит ли вообще здороваться с вами и следующий раз. Архитекторы не только разделили потоки транспорта, они распределили по разным секторам богатых, бедных и совсем бедных, чтоб не докучали друг другу. В Чандигархе говорят, что, если адрес неизвестен, не надо беспокоиться: сообщите рикше-велосипедисту примерную заработную плату того, к кому вы едете, — и все в порядке.
Жители города с азартом играют в «номерки секторов». Даже юные чандигархцы не остаются в стороне. Однажды местная преподавательница делала выговор своему ученику за скверную учебу и поведение. Нарушитель жил в «богатом» секторе. И, конечно, учительница знала это. Ученик слушал, слушал, а потом ехидно Спросил: «Мэм, а в каком секторе вы живете?» Бедная учительница закусила губу и замолчала.
В секторах под номерами 22 и 23, например, живет беднейшее население. В секторе № 1 обитают министры и их заместители. Сектор № 2 отдан членам законодательной ассамблеи и совета. Сектор № 3 славится заведующими отделами министерств, судьями верховного» суда и адвокатами. Сектор № 16 соответствует месячному доходу в 500 рупий — довольно высокая ступенька на социальной лестнице.
На некоторых улицах Чандигарха мы чувствовали себя, как в съемочных павильонах голливудских киностудий. Фасады домов ярких кричащих тонов, в них «вырублены» большие четырехугольники, прямоугольники, квадраты и просто зигзаги. Они способны заинтриговать даже человека, который как будто уже утратил всякий интерес к чему бы то ни было в этом мире. Однако оказывается, что эти геометрические фигуры имеют свой рациональный смысл. Они предназначены для борьбы с солнцем, которое наряду с горячим воздухом, дождями и наводнениями стояло на пути архитекторов. Мы так и не узнали, насколько оправдала себя эта массовая домовая хирургическая операция.
Улицы в Чандигархе отличаются одна от другой не только и не столько названиями, сколько палитрой цветущих деревьев и кустарников. Такого разнообразия растительности не найдешь, пожалуй, ни в каком другом городе Индии.
Каждый камень, каждый куст в Чандигархе знает свое место. Город расположен на огромной открытой площадке; в нем дышится полной грудью, люди и здания не толкают друг друга.
В Чандигархе каждая квартира, будь то в секторе № 13 или № 1, имеет максимальные удобства, что совершенно несбыточно в подавляющем большинстве районов любого старого города страны.
В секторе № 1 нас пригласил на беседу Сардар Прага и Сингх Кайрон, главный министр Пенджаба. Министр жил в элегантном одноэтажном здании с разбитым перед ним садом. В доме просторные, со вкусом обставленные комнаты, деловитость без суеты. Простая одежда министра, сшитая из домотканого материала, небрежно завязанный ненакрахмаленный тюрбан, длинная волнистая борода, простая манера речи легко могут ввести в заблуждение. На первый взгляд он выглядел как зажиточный крестьянин, а не главный министр одного 13 штатов Индии.
Пратап Сингх Кайрону было тогда шестьдесят лет. Он родился в деревне Кайрон в Амритсарском районе, го отец Нихал Сингх, богатый крестьянин, понимал, гак важно дать образование сыну. Кайрон девять лет шился в Соединенных Штатах, где получил степень магистра экономики и политических наук. Работал он и на заводе Форда.
На политической арене Пенджаба Кайрон появился в начале тридцатых годов; он был тогда членом партии Акали. Впоследствии Кайрон вступил в Национальный конгресс. Но до конца своих дней он не изменял крестьянской натуре, со всеми ее достоинствами и недостатками, помноженными на опыт государственного деятеля конгрессиста. Он не давал спуску противникам. В его характере привлекало любопытное сочетание резкости и деликатности, предупредительности и жестокости, наивности и хитрости.
Учитывая дружеские чувства простых индийцев к Советскому Союзу, — а в Пенджабе это заметно буквально на каждом шагу, — Кайрон много читал о Советском Союзе. Особенно активно он интересовался сельским хозяйством. В беседе с нами Кайрон сказал: «Чтобы лучше узнать друг друга, я предлагаю следующее. Пусть группа советских колхозников приедет в Пенджаб и поживет месяца два в пенджабской деревне. Они будут жить вместе с нами, есть то, что едим мы, и вместе с нами работать. А делегация пенджабских крестьян пусть поедет в Советский Союз и поживет в колхозе. Ведь что такое дружба? Это прежде всего искренний и откровенный обмен опытом с пользой и выгодой для обеих сторон».
Утром мы решили отправиться в сады Панджор, которые раскинулись на склоне холма в десяти милях от Чандигарха. Эти сады с их роскошной растительностью — великолепный памятник эпохи Моголов. Падишахи, потомки Бабура, родоначальника династии, любили сень дерев и ниспадающие потоки воды; они разбили немало прекрасных садов, в том числе в Сринагаре и Лахоре. Обычно сады такого типа располагаются на семи террасах-ступеньках. Поток воды, разделяющий сад на две половины, низвергается вниз журчащими прозрачными каскадами.
Через огромные ворота гуляющие попадают на первую террасу. Там резвятся фонтаны, радуют глаз празднично наряженные клумбы и лужайки, а озорные каскады воды стремятся поскорее пересчитать все пять ступенек-террас. Да, их пять, а не семь, как обычно. Деревья миролюбиво шелестят листвой, покачиваются цветы, щебечут птицы. Вдали виднеется цепочка голубоватых холмов.
Собственно, Панджор был создан значительно раньше, чем его хозяевами стали Моголы. Теперешняя планировка Панджора — заслуга Фидай Хана, губернатора Аурангзеба в Лахоре, который устроил здесь свою летнюю резиденцию. Но Панджор упоминается еще в Махабхарате. Легенда гласит, что Юдхиштхира, старший из Пандавов, искал здесь забвения и покоя. В период господства англичан, которые лихорадочно строили железные дороги, чтобы побыстрее вывезти богатства страны, сады Панджора лежали в развалинах. Так было до тех пор, пока они не достались Махарадже Патиалы. После присоединения штата Пенсу к Пенджабу сады стали собственностью
