Евгений Буянов - Истребители аварий

Вершина есть!

Облака лежали двумя тяжелыми пластами выше вершины и ниже – под гребнем хребта, который самыми высокими пиками упирался в их верхний ярус, отливающий тяжелой черно-серой пеленой. Сквозь нее небо едва-едва светилось холодными полуденными сумерками в зловещей, леденящей тишине, не нарушаемой даже дуновением ветра.

– Преисподняя… А гребень – острый, как бритва! Не сахар!.. Как бы не порезаться…

Южная сторона гребня просто обрывалась отвесом зияющего провала бездонной пропасти, а северная уходила вниз необычайно крутыми заледенелыми скалами, уже в нескольких десятках метрах под кромкой гребня теряющимися в мареве тумана облаков.

Приоткрывшийся с вершины вид опять вызвал у Романцова короткое затруднение… Проходить или вернуться? Ближайший участок гребня сложен и опасен, но дальше… Дальше, кажется, уже проще…

– Проходим! Вперед! Вадим, на спуске пойдешь первым, я буду страховать. Если покажется сложно, – сразу говори, я помогу! Если надо – сменим. Понял!..

Пройдя вершину, они заночевали метрах в ста ниже, в скальной расщелине, защитившись от порывистого ветра в зоне, безопасной от камнепадов. В вечерних сумерках под ними раскинулось море серых облаков, из которых торчали пики наиболее высоких вершин, уже не освещаемых солнцем, но еще видимых на фоне остатков зари высокого неба. Белый клинок Хан-Тенгри был скрыт за башней вершины, а «Победа» смотрелся в профиль не мощным массивным куполом, а стройным крутостенным пиком со скругленной вершиной. Отраженный отблеск его был строг и суров перед очередным погружением в темноту. Ночь продремали, полулежа в пуховках, натянув на ноги спальные мешки. Холодную ночевку оценили как «хорошую», поскольку снега и грозы не было и задувало в расщелину не слишком сильно…

Продолжили спуск уже в рассветных сумерках, в 4.30…

А у группы Мансурова в эту ночь тоже случилось «небольшое» происшествие.

На край верхнего плато ледника-притока они вышли к исходу дня, одолев крутую ступень ледопада. Сумерки сгущались…

– Ну что, встаем? Место подходящее!

Камиль задумчиво обвел взглядом склон.

– Нет, не люблю на краю. Пройдем по плато еще метров двести.

Метры пошли нелегкие: ноги проваливались в мягкий снег «до развилки», и за группой тянулась траншея глубиной в метр…

Ночью разбудил грохот удара, за которым последовал порыв ветра, едва не сорвавший палатку, и новые раскаты лавинного грома со всех сторон.

Выскочить из палатки? Бежать куда глаза глядят? Эти мысли промелькнули у каждого, и тут же погасли. Куда убежишь по такому снегу в кромешной тьме? Поэтому они только тесно сжались вместе, внутренне моля судьбу пронести погибель мимо, мысленно рассчитывая пути возможных лавин и расстояния до ближайших склонов, уповая на собственную мудрость в выборе места стоянки. Мудрость спасла. Все стихло.

Утро дало ответ, что это было. Крутая ступень верхнего края ледопада обрушилась вместе с почти стометровым участком плато. Обвал смел, увлекая за собой, глыбы разломов, лежащие ниже, и разбился о пологий ледник ниже ледопада, так что обломки докатились до края ледника Каинды. В леднике-притоке остался прорытый желоб с рваными краями, засыпанный обломками льда, ледяной крошкой и пылью. Видимо, удар о подошву вызвал сотрясение окружающих склонов, – с них скатились менее крупные лавины и обвалы.

– Да, если б мы не прошли по плато…

– То были бы сейчас чуть пониже!

– А вот с той четверкой такой чудесный спуск не мог приключиться?

– Изучаем… Вот чего может стоить здесь маленькая «недотяжечка»…

А до аварии на леднике 21 оставалось менее 30 часов. Но группа Шепитько уже повернула по сигналу Берлиной в нужное ущелье и «протаранила» часть подъема, создавая условия для перелома зловещего хода событий. В ущелье Ат-Джайляу она разделилась на две части по четыре участника в каждой и обе эти группы повернули на юг, идя параллельно по соседним ущельям в сторону хребта Иныльчек-тау.

В его зону ответственности начальника туристской КСС района входил не только район ледника Иныльчек, но и расположенные западнее массивы Куйлю, Ак-Шийрак и большой участок хребта Терскей-Алатау, наиболее часто посещаемый спортивными туристскими группами ввиду доступности, близости к Пржевальску (ныне Кара-Колу). В разгар летнего туристского сезона здесь одновременно путешествовали несколько десятков организованных спортивных групп. Ходило немало незарегистрированных «дикарей», большинство из которых не забиралось слишком высоко, а потому их действия обычно не были связаны с повышенным риском. Но попадались и безответственные авантюристы, происходили отдельные несчастные случаи и на достаточно ровных местах, обычно, при неосторожных действиях с водой, – во время купания и при переправах через горные реки. Тревожила одна группа местных бродяг, которая шлялась, где попало, иногда лезла на сложные перевалы и вершины без знания маршрутов, без снаряжения и без понимания уровня риска. Это была очень безалаберная молодежная компания, разухабисто-веселая, не всегда трезвая, тревожащая песнями и неожиданными детскими выходками и местных медведей, и местную КСС. Они то строили грандиозные планы покорения сложных маршрутов на бельевых веревках, то охотились с палками за сурками, то сочиняли допотопные песни-поэмы о «романтиках», – горьких пьяницах и хулиганах. Спускались с гор грязные, побитые и голодные, но, отдохнув, опять придумывали новое «развлечение» и упорно лезли на рожон. Халиев, в конце концов, пришел к выводу, что запрещениями эту «банду» не угомонишь, что этих ребят надо постепенно подучить, приручить и привлечь к полезным делам. В перспективе сделать из них настоящих спортсменов, а может быть, и спасателей. Пока же он старался хоть немного уследить за ними, помогал им составлять посильные интересные маршруты, чтобы они шли в известные места и под контролем…