Открытие Нового Света и вспыхнувшая вслед за ним золотая лихорадка имели самые печальные последствия для коренного населения Американского континента. Надо сказать, что Колумб обращался с туземцами довольно мягко (по меркам того времени, разумеется), а его историограф Бартоломео Лас Касас даже вошел в историю как последовательный защитник индейцев. Но дни хрупких оригинальных культур Нового Света все равно были сочтены, ибо на смену подвижникам и героям пришли совсем иные люди, вроде Эрнана Кортеса, идальго из Эстремадуры, у которого, по словам современника, «денег было мало, зато много долгов».
Эрнан Кортес в разные годы
Когда испанские конкистадоры в начале XVI века пересекли Атлантику и ступили на душные берега только что открытого континента, им пришлось столкнуться с народами, чья жизнь и внешность не укладывались в привычные представления европейцев. Ступенчатые пирамиды в непролазной сельве, кровожадные боги и человеческие жертвоприношения, циклопические постройки из монолитных блоков, покрытые загадочными письменами, – все вокруг дышало подлинной ветхозаветной древностью, от которой в Старом Свете остались только бледные отрывочные воспоминания. Среди других чудес и диковин были высушенные головы поверженных врагов, экзотические плоды, острые специи с незнакомым вкусом и запахом, горький шоколад, неизвестный в Европе, и удивительные колдовские настои краснокожих шаманов.
Разумеется, Кортеса меньше всего занимали архитектурные красоты или обычаи чужеземных племен. Ему требовалось золото, золото и еще раз золото. Он умело сыграл на межплеменных распрях аборигенов, и в ходе ожесточенной трехлетней войны (1519–1523 годы) подчинил империю ацтеков в Центральной Мексике, разрушив ее величественную столицу – город Теночтитлан.
В начале 30-х годов XVI века другой испанский конкистадор Франсиско Писарро, неуч и свинопас, сокрушил государство инков в Андах и стал полновластным хозяином огромной страны. К 1540-м годам испанцы завоевали Чили, а португальцы – Бразилию, а в 1546 году, после нескольких вторжений, пал Юкатан, где обитали майя – культурный народ, создавший монументальную архитектуру, фресковую живопись, иероглифическую письменность, сложную систему счета и весьма точный календарь. Их астрономические познания поражают воображение: они умели рассчитывать солнечные затмения и вычислили периоды обращения Луны и планет.
Франсиско Писарро
Еще печальнее оказалась судьба индейцев, населявших острова Вест-Индии, ибо через каких-нибудь две сотни лет после начала европейской колонизации от них остались одни воспоминания. Когда в 1492 году каравелла Христофора Колумба «Санта Мария» бросила якорь у берегов Гаити («земля гор» в переводе с местных наречий), а остров был объявлен владением испанской короны, на первых порах ничто не предвещало беды. Но к началу XVII столетия коренное население Эспаньолы (так патриотично испанцы назвали свою колонию) было полностью истреблено, и трудиться на плантациях сахарного тростника стало решительно некому. По некоторым данным, в 1508 году на Эспаньоле проживало 60 тысяч индейцев, а спустя четыре десятилетия их осталось всего 500 человек. Острая нехватка рабочих рук породила своеобразный промысел – бойкую торговлю живым товаром. От берегов Западной Африки через Атлантический океан потянулись флотилии кораблей, емкие трюмы которых были набиты чернокожими невольниками. Новое ремесло оказалось весьма прибыльным делом, и вскоре к португальцам с испанцами охотно подключились французы, голландцы и англичане. Только за 100 лет, с 1680 по 1780 год, и только на Антильские острова и в британские колонии Северной Америки было вывезено около 2 миллионов невольников, а за весь период активной работорговли в Новый Свет попало не менее 8 миллионов африканцев. Ко второй половине XVIII столетия чернокожее население Вест-Индии стало преобладать абсолютно: например, в плантационном хозяйстве и на золотых рудниках Гаити трудились почти полмиллиона негров-рабов, тогда как число европейцев не дотягивало и до 70 тысяч.
Среди причин, повлекших за собой вымирание целых народов и племен Нового Света, нельзя не упомянуть и инфекционные болезни, завезенные европейцами, в первую очередь – натуральную оспу, которую сегодня относят к числу особо опасных инфекций. При геморрагической форме натуральной оспы сливные высыпания образуют обширные зоны подкожных кровоизлияний, покрывающие лицо, руки и ноги больного. В старину эту болезнь называли «черной оспой», и она вызывала наиболее опустошительные эпидемии. Солдаты Эрнана Кортеса завезли в XVI веке эту жуткую инфекцию на Американский континент, что имело поистине катастрофические последствия для коренного населения Центральной Америки. На протяжении тысячелетий Атлантика служила надежным щитом, разделяющим Старый и Новый Свет, а когда этот бастион в одночасье рухнул, варившиеся в собственном соку американские индейцы оказались совершенно беззащитны перед сонмом грозных инфекционных болезней, к которым европейцы приспосабливались веками. По самым скромным оценкам, в Мексике за несколько лет умерло от натуральной оспы более 3 миллионов человек, и многие историки убеждены, что эпидемия этой смертоносной заразы стала главной причиной молниеносного краха великолепных культур ацтеков и майя. Во всяком случае, крайне маловероятно, чтобы пять с небольшим сотен головорезов Кортеса сумели в считанные годы сокрушить могучие империи Центральной Америки, даже если на их стороне выступили племенные вожди варварской периферии цивилизованной ойкумены Нового Света.
Говорят, что мысль о сферичности Земли была впервые высказана современником Сократа, неким Филолаем из Тарента. Это знаменательное событие произошло во второй половине V века до н. э. Платон и Аристотель уже твердо знали, что Земля – шар, причем Аристотель даже добавил в копилку древнегреческой астрономии свой собственный аргумент. Он догадался, что причиной лунных затмений является отбрасываемая Землей тень, когда наша планета оказывается между Луной и Солнцем. А поскольку поперечное сечение земной тени на диске Луны всегда бывает круглым, он справедливо предположил, что это может произойти только в том случае, если Земля имеет форму шара. Будь Земля плоским диском, картина была бы совершенно иной. Аристотель даже попытался вычислить длину экватора нашей планеты, взяв за основу разницу в положении Полярной звезды в Греции и Египте, но получил совершенно невразумительные цифры.
А вот Эратосфен Киренский, живший в III веке до н. э., справился с непростой задачей блестяще. Из его расчетов следовало, что окружность земного шара составляет (в переводе на метрические меры) 39 700 километров (современные вычисления дают почти 40 000 километров). Результат Эратосфена удалось слегка подправить только в конце XVIII столетия, а ведь инструменты, которыми пользовался греческий астроном, были примитивны.
