А вот и он! Выскочил из-за берегового тороса и удирает во все лопатки. Расстояние больше 400 метров. Поднимаем винчестеры, гремят выстрелы, но пули не долетают до цели. Еще попытка — и опять неудача. Стреляю еще раз. Задняя нога зверя окрашивается кровью, но он все уходит. Спускаю двух собак — Пестрого и Фрама. Гонимся за медведем по льду. А лед тонкий, прогибается под ногами. В десяти шагах сбоку от меня проваливается Фрам и визжит, пытаясь выбраться на лед. Слышу, как и подо мной трещит лед, левая нога погружается в воду. Падаю на живот… Приходится отступить. Медведь уже переплыл полынью и удирает по движущемуся льду. Обледеневший Пестрый возвращается часа через два.
4 ноября 1927 года. Вот мы и дома. Бесславная поездка отнявшая почти месяц. Что же нам удалось сделать? Во-первых, заснять около 200 километров маршрута, во-вторых, собрать образцы пород из десяти обнажений в-третьих, убить трех медведей. Но главное — мы теперь имеем необходимый опыт для будущей работы по съемке острова.
Сличаю отчетную ведомость метеорологической станции с моими наблюдениями в пути и поражаюсь огромным расхождениям, особенно при подсчете дней, с туманами. У нас из 25 дней пути 11 суток бушевала метель и 9 суток стоял туман, иногда сужающий видимость до 100–150 метров. В то же время в бухте Роджерс отмечено всего 7 дней с легкой метелью и ни одного случая тумана. Очевидно, и ветер, и туманы задерживаются южной горной цепью, значительно большей по высоте, чем северная.
На грустные размышления наводит еще одно наблюдение, сделанное в пути. По всему пройденному району очень мало песцовых следов. Боюсь, что наступающий охотничий сезон на песца будет плохим.
В марте 1928 года, воспользовавшись хорошей погодой, я решил повторить попытку съемки острова. На этот раз в поход со мной отправились Павлов и Анакуля. Погода нам благоприятствовала, работа шла легче. За предыдущий поход мы уже накопили достаточный опыт, в ряд пунктов нашего предполагаемого маршрута было заранее завезено продовольствие и корм для собак.
За сорок суток мы обошли вокруг острова. Нам удалось заснять береговую линию, описать побережье и нанести его на карту. Попутно мы давали названия новым местам.
Таким образом, первая часть намеченного плана была выполнена. Но съемка внутренней части острова так и осталась в проекте, хотя в 1929 году я пять раз выезжал именно с этой целью.
Среди других работ по сбору материалов о фауне острова, данных о климате и выявлению возможностей расширения промысла довольно большое место занимали наблюдения за ледовым режимом окружающих остров вод. Правда, эти наблюдения не могут служить материалом для сколько-нибудь общих выводов о наличии морских течений в районе острова, так как мы могли вести их лишь в непосредственной близости от берега, где приливы и отливы оказывают постоянное воздействие на движение льдов.
Здесь, на острове Врангеля, я вплотную узнал Арктику. Здесь же у меня зародилась мысль о новой экспедиции, план которой я успел продумать до мелочей. Меня увлекла возможность исследования еще совершенно неизвестной Северной Земли. Открытая русскими моряками во время экспедиции в Северном Ледовитом океане 1913–1914 годов, она все еще оставалась «белым пятном» на карте Арктики. Известны были только очертания южного и восточного берегов Земли. Но если южный берег был заснят более или менее точно, то сплошная линия, обозначавшая восточный берег, то и дело переходила в неуверенный пунктир, который нередко прерывался, оставляя незаполненные места. О том, как далеко простирается Земля к северу, не было никаких данных. Загадкой являлось и то, представляет ли Земля один огромный остров или состоит из ряда островов с проливами, доступными для судов. Неисследованными оставались и внутренние области Северной Земли, ее геология, флора и фауна, климат и режим окружающих льдов.
Решению этой загадки я и посвятил вскоре три года своей жизни [37].
Растительный и животный мир острова Врангеля
Что же представляет собой остров Врангеля?
Площадь острова 7000 квадратных километров [38]. Почти две трети этой площади занимают горы. Они вытянулись двумя грядами в широтном направлении. Некоторые из их вершин достигают высоты 1000 метров [39] и гора Высокая (1021 метр). (С. У.).} над уровнем моря. Эти горы, как и весь остров, состоят из мощных складок темных глинистых сланцев. Сланцы часто прорезаются жилами известняковых пород — порфиров и гранитов. Мощность жил не везде одинакова. Иногда жила едва заметна, а в других местах, например на северо-восточной оконечности острова, гранитные скалы поднимаются до высоты 300 метров. Основные породы покрыты тонким слоем темной глины, являющейся продуктом выветривания глинистых сланцев и составляющей почвенный покров. В горах, особенно на их склонах, почвенный покров почти отсутствует. Тут господствуют каменистые россыпи, образовавшиеся из обломков скал, которые растрескиваются под действием морозов.
Климат здесь суров. Зима тянется девять месяцев. Из них два месяца приходятся на полярную ночь. Морозы в середине зимы достигают 60°[40]. Страшные метели, свирепствующие в продолжение всей зимы, дают полное основание назвать этот остров Островом метелей. В одном месте метели собирают огромные сугробы, в другом же совершенно обнажают почву. Метели для человека страшнее самых жестоких морозов. Часто они исключают всякую возможность передвижения по острову. А если вспомнить, что метели начинаются в конце сентября и продолжаются до десятых чисел мая, то станет понятно, что они значат в жизни тех, кто обитает на острове. Иногда метель продолжается восемь-девять суток без перерыва. Горе охотнику, если такая метель застанет его в пути…
Лето здесь очень короткое, и вряд ли житель средних широт согласился бы назвать его летом. В обычный летний день термометр показывает 4–5°; день, когда температура. поднимается до 6–8°, считается очень теплым. В редких случаях температура 10–12°, и тогда не избалованные теплом жители острова считают такие дни жаркими [41]. Подобное повышение температуры отмечается реже, чем падение ее в летний период до —7 и даже — 8°. Обычные спутники лета — туманы. В августе и сентябре льды ломаются и разрежаются, и только в эти месяцы суда могут подойти к острову.
В прямой зависимости от климатических условий стоит и растительный мир острова. Здесь нет ни одного вида деревьев, а единственный вид кустарников — жалкая полярная ива. Но и она в большинстве случаев стелется по земле. Только как исключение в глубоких межгорных котловинах, защищенных от ветров, можно встретить небольшие заросли ивняка, достигающие колена человека. Из цветковых на острове произрастает свыше сотни видов, из споровых широко распространены мхи и лишайники. Однако сплошного растительного покрова здесь не найти. Растительность располагается миниатюрными лужайками и даже отдельными пучками в углублениях почвы, трещинах, в долинах ручьев и т. д. Она поневоле напоминает наблюдателю о том, насколько сильна приспособляемость растений, которые умудряются прижиться даже в таких суровых условиях.
