– «Зенит» стоит на двух оттяжках, кормой к берегу. Если она упала за борт в том месте палубы, то течением её бы обязательно вынесло между корпусов к носу, а потом – в открытое море. Катя знала, что так будет, и сама привязала себя чем-то из одежды к канату!
– Ну-ну… – Глеб бережно приобнял девушку. – Мы же с тобой верим, что наш Валера жив, а? И королевская собачка Алискин тоже верит. А ты всё плачешь.
– Так что, чумазая, давай быстренько умываться и. … Вперёд!
Марисоль тряхнула головой.
– Глеб, давай я поеду с фотоаппаратом в полицию, потом отыщу тебя в бунгало, или буду ждать в агентстве Джой. Хорошо?
– А мне нужно срочно кое-кого повидать в городе.
Глеб протянул руки и помог Марисоль прыгнуть в лодочку.
«Всю свою историю человечество решает любовные вопросы и приводит их в порядок на земле. Не место такими делами на корабле заниматься. Скользкая на корабле палуба».
Резолюция: «Целиком и полностью с этими словами согласен. Ваш Глеб Никитин».
Страницы телефонных справочников, как это постоянно показывают в кино про решительных сыщиков, Глеб никогда не вырывал. Адрес ювелирной мастерской «Julia» ещё накануне он аккуратно переписал в свой блокнот.
Тени больших церковных башен лишь немного не касались в этот час стен скромного серого домика. Вниз по улице, ближе к углу, виднелся знакомый полицейский участок. Между ними, на низком двухэтажном фасаде, красовалась жёлто-синяя вывеска. Надпись в центре – «JULIA». На краю заманчивой афиши был очень искусно изображён блистающий всеми гранями драгоценный камень размером с хороший арбуз.
В серых брюках и в пёстренькой рубашке ювелир Филатенко выглядел уверенным. Но опять испугался.
– Как ты меня нашел?
– По телефонному справочнику. 567 87 43. Верно?
– Да, да, конечно… Правильно, это номер моего магазина, здесь вот, всё официально, по закону. А что такое?
– А то, любезный мой Юрий Алексеевич, что этот номер, или номер телефона, установленного в вашем магазине, как только что вы мне сами сообщили, дал мне наш общий знакомый, Ульянов Валерий.… Знаете ведь такого? И вручил он мне его ещё в прошлом году, на территории страны России, с горячим напутствием, что если с ним на этом славном островке что-то нехорошее случится, то чтобы я наводил справки именно по этому телефону. И ни по какому другому! Ни-ни! Так сказал мне Валера. А что сказали мне вы, душенька Юрий Алексеевич?
Фил промолчал, но вздрогнул всем телом.
– Вы, дражайший господин, поведали мне, что знать особо Валеру вы и не знали, – Капитан Глеб резко повернулся к ювелиру, отвлёкшись от внимательного разглядывания блестящих витрин. – Что не особо с ним и дружили? Так ведь?
Волнение Фила становилось страхом.
– На мой факс из отеля ты, урод, не ответил. – Глеб взял толстяка за ворот застёгнутой на все пуговицы рубашки. – Хотя сразу понял, в чём дело.
– Ты был на яхте у Валеры в ту ночь, когда погибла девушка?
– Нет! – Фил завизжал, вырываясь. – Нет! Я только подвозил её до гавани! До причала! Отпустите меня!
– Точно? Ты же не врёшь дяденьке, а, противный?
– Отпустите меня! Пожалуйста! У меня завтра салон…, выставка ювелиров. Участие… Ежегодно, со всех Карибских островов…. У меня совершенно нет времени сейчас. Мы встретимся завтра, или позже. Я всё вам объясню, клянусь, я всё объясню, а сейчас уходите, не трогайте меня…
– Тебе есть, что мне рассказывать?
Глеб Никитин иронически улыбнулся.
Ювелир быстро отряхнулся, вырвавшись из его рук. Блеснул исподтишка глазами на людную улицу.
– Убирайся, давай! Тоже мне нашёлся, сыщик! Пристаёт! Сейчас вот полицию позову, быстро вытурят тебя с острова! В камере за нападение неделю отсидишь, и штраф с тебя слупят…!
Противоположная, солнечная стена маленького магазинчика играла золотом. На полочках стояли блестящие новодельные иконы, складеньки в пластмассовых окладах, висели лёгкие цепочки с крестиками, горела лампадка. Всё это духовное богатство было тщательно окроплено бумажными ценниками. Юрий Алексеевич мелко крестился на недоступном расстоянии, спрятавшись за прилавком.
– Так говоришь, у тебя всё-таки есть, что мне сказать? Хорошо. До встречи, пупсик!
Глеб зло хлопнул стеклянной дверью, на крыльце глянул по сторонам. Может, это ему сгоряча и показалось, но именно в этот самый момент за угол, миновав полицейскую управу, свернул тёмно-синий автомобиль с номером 2243.
«Паранойя! Хлебни горячего чая, приятель».
Всю жаркую середину дня Глеб бесцельно пробродил по городу. Сент-Джонс не был местом проживания клерков и прочих дисциплинированных служащих. Даже неудобный зной не распугивал с улиц великое множество свободного народа.
Разгадка была близка. Он чувствовал, что ответ рядом, что нужно только немного подумать, протянуть руку и…
«И вытрясти из ювелира его поганую душонку!».
Глеб Никитин понимал, что злобный уродец Филатенко знает очень важные вещи. Знает, боится, трусит, но скалит зубы. Значит, он не один, за ним другие, намного сильнее его самого… Они могут быть опасны.
«Эх, увидеть бы сейчас Валерку! Хоть бы на минуту, а уж потом бы, вместе…».
Нервно скрипнули тормоза. Глеб тряхнул головой, извинился жестом перед испуганным водителем маленького рефрижераторного автомобильчика.
– Всё в порядке! Нормально, приятель…
«Вариант, что Валерку убили, отбрасываем. В этом случае мне никогда и ничего не удастся здесь узнать. Точка. Работаем над темой, что он жив и его прячут. Зачем им может быть нужен живой Валерка? Где можно спрятать большого человека на таком крохотном острове?».
– Привет! Ты же совсем не загорел! Сидишь дома, кушаешь фрукты?!
Перед задумавшимся Глебом стояли наполовину его земляки. Янни ухмылялся, наслаждаясь холодным пивом, кокетливая же дочка-барышня Машка прятала облупившийся нос под широкой голубой панамкой.
– Чего ты такой грустный?! Хочешь пива? Ты как устроился в отеле, нормально?
– Я живу на холме.… Снимаю летний дом Гарднеров.
– Дом Гарднеров?!
Краснолицый смешной англичанин так здорово изумился, что Глеб невольно захохотал.
– А чего ты удивляешься?
– Так это же легенда мирового парусного спорта! Всё, что связано с братьями Гарднерами, на Антигуа священно! И ты живёшь в их доме?! Ну, знаешь, тебе сказочно повезло!
Янни восхищённо крутил головой и стукал Глеба свободной рукой по плечу.
– Комната братьев в центральном яхт-клубе сохраняется, как музей, о них пишут в Европе большие книги. Когда брат Ронни, Десмонд Гарднер, умер, его хоронили всем островом, с военным оркестром!
