От Кинберауа мы вернулись к Анзеа; я встретил его резкими упреками и отчитал за лживые сведения, которыми он полгода назад обманул меня, помешав этим моему путешествию к горам Зилеи. Он оробел и признался, что донколанцы уговорили его дать мне ложные сведения, чтобы избежать похода.
После тяжелого перехода через реки и болота под сильным ливнем и в бурю мы пришли на следующий день к маленькой зерибе Гассан, вблизи селения вождя Томажа. Здесь настигло нас известие из Ладо о восстании негров ланго у Мрули и о смерти павшего в бою мудира Куку-аги. Племена макарака опять были мобилизованы, каждый вождь должен был поставить тридцать человек. Рингио не скрыл от меня, что непрерывные требования со стороны египетского правительства вызвали большое недовольство. В течение года мудирия должна была дать несколько сот носильщиков для переноски слоновой кости в Ладо, причем из каравана, к которому я присоединился, когда он возвращался в область Макарака, много людей погибло от дизентерии, в битвах против негров бари и вследствие плохого питания; затем последовала экспедиция в Калика, вторая — в Ладо и большая мобилизация в Бахр-эль-Газаль. Все это стоило человеческих жертв, особенно бесцельный поход к Джур-Гаттас, принесший на обратном пути ужасные бедствия бедным неграм макарака. Не меньше человеческих жертв стоила этим племенам и транспортировка тяжелых частей парохода, которые по приказу Гордон-паши были перенесены в Дуфиле, причем носильщиками были исключительно макарака. Поэтому легко понять, что вожди противились посылке своих людей на службу вне их области; их и без того немногочисленные дружины становились все меньше.
Распоряжения высших чиновников мудирий Ладо и Макарака отменили изданный приказ о новом призыве. Вместо похода к Бахр-эль-Джебелю решено было предпринять грабительский набег (газве) на калика. У Ибрагима Фауци в ДжурТаттасе я выхлопотал распоряжения чиновникам Макарака не препятствовать моему присоединению к этой экспедиции. Благодаря настойчивости мне удалось совершить и это путешествие.
Получив у Томажа носильщиков, я поспешил по знакомым дорогам к своей центральной станции Кабаенди, где, после тягот почти трехмесячного путешествия, я позволил себе короткий отдых.
Глава VIII. Путешествие в Калика
«Гамбдуль Илла! (Слава Богу!)» — воскликнул я радостно, когда 12 ноября 1877 года со слугами и тридцатью носильщиками, после шестнадцатидневного пребывания, опять покинул Кабаенди, чтобы идти к условленному месту общего сбора. Это была станция Римо, куда из Ванди должен был прийти и Ахмет-Атруш со своими людьми. К носильщикам и слугам моего каравана, в качестве вожатых и надсмотрщиков, присоединились два донколанца со своими рабами и рабынями, так что я выехал во главе многочисленной колонны.
В Римо царило большое оживление, каждый час прибывали новые люди: египетские солдаты, нубийцы и вооруженные винтовками драгоманы, целые толпы носильщиков из всех племен мудирии. В экспедиции под водительством Ахмет-Атруша участвовало более тысячи человек, из них четыреста были вооружены огнестрельным оружием, включая тридцать человек джехадие — регулярных войск под начальством офицера Ахмет-аги из Малой Макарака. Абд’Алла Абу-Сед, назир Римо, хорошо знакомый с районами, в которые направлялась экспедиция, был вторым начальником ее и заместителем Атруша. Целью экспедиции было ограбление независимых негритянских племен на юге провинции Макарака. Преимущественно искали слоновую кость, которой в областях, покоренных египетским правительством, становилось все меньше, между тем как доход от торговли высокоценной слоновой костью должен был покрывать расходы управления. Кроме того, нужно было снабдить провинцию скотом, которого у туземцев почти не осталось, так как грабители, нубийцы и донколанцы, в течение последних лет отобрали у племен макарака почти весь скот. Где представлялась возможность, часть отобранного у иноплеменных негров скота обменивалась на слоновую кость; другим путем получить ее едва ли возможно. Однако наученные горьким опытом и хорошо знающие цену слоновых бивней, негры так тщательно зарывают их, что лишь в редких случаях они попадают в руки разбойников, грабящих под египетским флагом. Но спрятать стада коров и коз негру гораздо труднее.
Зериба Римо находилась как бы в центре примерной этнографической карты провинции Макарака. К северу и к юго-западу жили феджилу, на западе — мунду. К югу было расселено племя какуак народности бари; в самом Римо жили люди племени маршиа.
Грабительский набег на деревню племени калика
Двадцатого ноября, на рассвете, многочисленная экспедиция, придя в движение, направилась на юг. Как это практиковалось ежедневно и в походе в Бахр-эль-Газаль, — воины бомбе военной песней дали сигнал к походу. Мы шли на юг через область племени феджилу с их не особенно плотно населенными деревнями и самыми маленькими из встреченных мной у негров хижинами. Нетребовательность и низкая культурность негров феджилу видны не только по маленьким, бедным тукулям, но и по обработке полей. Прекрасные поля дурры негров идио (макарака) с высокими стеблями и пышными пучками колосьев остались позади; вместо них мы все чаще встречали телебун (Eleusine coracana) — разновидность плохого зерна с твердой, толстой шелухой, из которого получаются очень кислые лепешки кисра, к которым путешественник лишь с трудом привыкает. Культивирование телебуна объясняется неполноценностью почвы в области феджилу, в частности произрастанию дурры мешает большая влажность.
На первый ночлег мы остановились на границе областей племен феджилу и какуак. Сотни крепких рук занялись постройкой хижин. Лагерь был разбит недалеко от хижины вождя Канджери. Подчиненный египтянам, он все же предпочел не показываться и, вероятно, не без основания. К управляющему соседней деревней негров какуак, у которых на следующий день мы намеревались остановиться на отдых, был послан отряд в пятьдесят человек, которые должны были арестовать шейха за то, что по какому-то якобы незначительному поводу он напал на другого вождя и убил его. Такие случаи постоянно дают власть имущим в мудирии желанный повод, под предлогом правосудия, прибегать к насилию над неграми, что к тому же всегда прибыльно, так как все имущество провинившегося попадает в их руки. Шейх Думунту, о котором шла речь, оказался предусмотрительным и бежал, спрятав и взяв с собой все, что было можно. Все же несколько голов скота попало к «абу-турк». От первого ночлега у Канджери до деревни Думунту мы прошли за три с лишним часа, после чего экспедиция расположилась на окружающих деревни полях. Далеко разбросанные по плоской низменности поля с коноплей, телебуном и дуррой были участниками экспедиции безжалостно опустошены, хижины разорены, крыши их употреблены для постройки лагеря, остаток деревни разрушен и сожжен. Так, еще до того, как мы вошли во вражескую землю, экспедиция начала свою разрушительную деятельность, и люди ее показали себя мастерами этого дела.
