— Какая?
— Взгляните, на предпоследней строчке стоят подряд три буквы Е.
Наблюдение Жаррикеса бесспорно заслуживало внимания. Двести первый, двести второй и двести третий знаки в последнем абзаце были буквой Е. Поначалу и сам судья не заметил столь важной детали.
— Ну и что из того? — спросил Маноэль, не догадываясь, какой надо сделать вывод.
— А то, молодой человек, что документ построен на числе. Его буквы заменяются в соответствии с цифрами этого числа и местом, которое они занимают.
— Почему вы так считаете?
— Потому что ни в одном языке нет таких слов, где одна буква стояла бы три раза подряд.
Маноэль был сражен столь убедительным доводом и не нашел что возразить.
— Если бы я заметил это раньше,— продолжал судья,— я избежал бы лишней траты сил и жестокой мигрени, от которой у меня теперь раскалывается голова!
— Но скажите, сударь,— проговорил Маноэль, теряя последнюю надежду, но все еще цепляясь за нее,— что вы подразумеваете под кодом?
— Назовем его числом.
— Назовем как вам будет угодно.
— Я приведу вам пример, который будет понятнее любого объяснения.
Судья Жаррикес сел за стол, взял лист бумаги, карандаш и сказал:
— Давайте возьмем любую фразу, ну хотя бы вот такую: «У судьи Жаррикеса проницательный ум». Я напишу ее, оставляя пробелы между словами, вот так:
У СУДЬИ ЖАРРИКЕСА ПРОНИЦАТЕЛЬНЫЙ УМ
Судья, считавший, по-видимому, выбранное суждение непреложным, посмотрел Маноэлю в глаза и сказал:
— Выберем наугад какое-нибудь произвольное число и сделаем из написанной фразы криптограмму. Предположим, что число состоит из трех цифр, например, 4, 2 и 3. Я подписываю число 423 под строчкой — так, чтобы под каждой буквой стояла цифра, и повторяю число, пока не дойду до конца фразы. Вот что получится:
У СУДЬИ ЖАРРИКЕСА ПРОНИЦАТЕЛЬНЫЙ УМ
4 2 3 4 2 3 4 2 3 4 2 3 4 2 3 4 2 3 4 2 3 4 2 3 4 2 3 4 2 3 4
А теперь, молодой человек, возьмем азбуку и будем заменять каждую букву нашей фразы той буквой, которая стоит после нее в алфавитном порядке на месте, указанном цифрой. Например, если под буквой А стоит цифра 3, вы отсчитываете три буквы и заменяете А на Г. Вот что мы получим:
У — 4 = Ч
С — 2 = У
У — 3 = Ц
Д — 4 = И
Ь — 2 = Ю
И — 3 = Л
Если буква находится в конце алфавита и к ней нельзя прибавить нужного числа букв, тогда отсчитывают недостающие с начала азбуки. Например, буква Я в алфавите последняя. Если под ней стоит цифра 3, то счет начинают с буквы А, и, значит, Я заменяется буквой В.
Доведем до конца начатую криптограмму, построенную на числе 423 — взятом, как вы помните, произвольно! — и наша фраза заменится следующей:
ЧУЦИЮЛКВУФКНЙУЧУТСЕКЩЦФИПЮРЯЛЦР
Теперь, молодой человек, хорошенько рассмотрите полученную строку. Разве она не выглядит точь-в-точь как те, что вы видели в записке? Из этого следует, что значение каждой буквы определяется поставленной под нею цифрой, и та или иная буква в криптограмме никогда не обозначает одну и ту же букву текста. Взгляните: в нашей фразе первое У обозначено буквой Ч, а второе — буквой Ц; первое И обозначено буквой Л, а второе— К; первое А обозначено буквой В, второе — Ч, а третье — Ц. В моем имени одно Р заменено буквой У, а другое — Ф. Теперь вам, должно быть, ясно, что если не знать числа 423, никогда не удалось бы прочесть эту строчку, и, следовательно, если мы не знаем числа, на котором основана тайнопись, мы никогда не сможем ее расшифровать!
Маноэль был прямо-таки подавлен строго логичными рассуждениями судьи.
— Быть может, наша задача была бы легче,— продолжал судья Жаррикес,— если бы строчки документа были разделены на слова.
— Почему?
— Вот как я рассуждаю, молодой человек. Есть основания предполагать, что в последнем абзаце заключен главный смысл документа, поэтому — я почти уверен — в нем упоминается имя Дакосты. Если бы строчки были разделены на слова, то мы могли бы выделить одно или несколько, состоящих из семи букв. Затем, подбирая к ним цифры, может быть, и отыскали бы число-ключ.
— Пожалуйста, объясните мне, как надо действовать,— оживился Маноэль, увидев в рассуждении судьи слабый луч надежды.
— Ничего нет проще,— ответил Жаррикес.— Возьмем, например, одно из слов в написанной мною фразе, ну хотя бы мою фамилию. В криптограмме это бессмысленный ряд букв — КВУФКНИУ. Напишем их столбцом, а против каждой поставим буквы фамилии. Затем отсчитаем количество букв между ними в алфавитном порядке и найдем нужное число:
Между К и Ж находятся 4 буквы
" В и А " 2 "
" У и Р " 3 "
" Ф и Р " 4 "
" К и И " 2 "
" Н и К " 3 "
" Й и Е " 4 "
" У и С " 2 "
Из чего состоит столбик цифр, полученных этим простым сопоставлением? Вы видите сами: из цифр 423423423… то есть из повторяющегося числа 423.
— А ведь верно! — подтвердил Маноэль.
— Теперь вы видите, что, идя от условной буквы к настоящей, вместо того чтобы идти от настоящей к условной, как мы делали вначале, я легко нашел ключ своей криптограммы.
— Ну что ж! — воскликнул Маноэль.— Если имя Дакосты упоминается в последнем абзаце, что не подлежит сомнению, тогда, принимая одну за другой каждую букву абзаца за первую из тех семи, что составляют его имя, мы в конце концов найдем…
— Это было бы возможно,— заметил ему судья Жаррикес,— но только при одном условии!
— Каком?
— Надо, чтобы первая цифра числа совпала с первой буквой слова «Дакоста», а это, согласитесь, почти невозможно.
— Да, конечно,— проговорил Маноэль, чувствуя, что от него ускользает последняя возможность добиться успеха.
— Стало быть, приходится рассчитывать только на случай,— продолжал судья Жаррикес, покачав головой,— а в такого рода задачах на него никак нельзя полагаться.
— А вдруг он все-таки поможет нам найти это число!
— Число, число! — проворчал судья.— Кто скажет, сколько входит в него цифр? Две, три или, может, девять, десять? Состоит оно из разных цифр или из повторяющихся? Знаете ли вы, молодой человек, что из десяти цифр десятичного счисления, употребив их без повторений, можно составить три миллиона двести шестьдесят восемь тысяч восемьсот разных чисел, а если допустить повторение тех же цифр, то добавятся еще многие миллионы комбинаций? Знаете ли вы, что если на проверку каждого числа тратить всего по одной минуте из пятисот двадцати пяти тысяч шестисот минут, составляющих год, вам понадобится более шести лет? А если на каждую проверку уйдет час, тогда вам потребуется больше трех веков. Нет, молодой человек, вы хотите невозможного!
