О чудесах шестого континента можно рассказывать бесконечно. Но нам давно уже пора поближе познакомиться с замечательным человеком, который в середине декабря 1911 года первым ступил на Южный полюс нашей планеты.
Руал Амундсен родился 16 июля 1872 года в норвежской провинции Эстфолд, в семье потомственного капитана дальнего плавания и владельца судоверфи. Он был младшим из четырех сыновей, и мать надеялась, что хотя бы он выберет нормальную сухопутную профессию (братья плавали на китобоях). Но Руал с детства бредил полярными путешествиями, хотя рос слабым и болезненным. Решив однажды, что главное для полярника – отменное здоровье, он стал усиленно работать над собой. Плавание, лыжи, атлетическая гимнастика, футбол… Даже в сильные морозы он всегда спал с открытым окном. Классический пример self-made man, человека, сделавшего себя самостоятельно. По настоянию матери он поступил на медицинский факультет университета, где учился весьма посредственно – исключительно на одном самолюбии. Когда мать скоропостижно скончалась от пневмонии, Руал немедленно бросил опостылевший университет и с головой ушел в любимое дело.
Руал Амундсен в разные годы
В 1897–1899 годах он принимал участие в бельгийской антарктической экспедиции в качестве старшего штурмана. У берегов Антарктики, когда судно безнадежно затерло во льдах, он прошел хорошую полярную школу. Экипаж слег от цинги, и если бы не находчивость Амундсена и знания корабельного врача Фредерика Кука, неизвестно, чем бы закончилась эта экспедиция. По возвращении в Норвегию он приобрел одномачтовую парусно-моторную яхту с небольшой осадкой водоизмещением 47 тонн (22 метра в длину и 6 метров в ширину) и собственноручно ее отремонтировал. Суденышко называлось «Йоа». На этой яхте летом 1903 года Амундсен с запасом продовольствия на пять лет и шестью спутниками отправился на поиски Северо-Западного прохода из Атлантического океана в Тихий. Мореплаватели не могли отыскать этот проход на протяжении 500 лет, но молодой полярник, благополучно перезимовав на острове Принца Уэльского, легко добился успеха. Впервые Америку удалось обогнуть с севера. Заслуг Амундсена не перечесть. В. В. Глушков пишет:
Он первый прошел Северо-Западным проходом; обогнул все берега Северного Ледовитого океана; совершил кругосветное плавание в антарктических водах; вступил на Южный полюс; применил самолет и дирижабль для проникновения в центральную Арктику; пролетел на дирижабле над Северным полюсом и пересек Ледовитый океан от берегов Европы до Аляски. Поистине – чудесная жизнь!
Викинг XX века, как его нередко называли, трагически погиб в 1928 году.
Амундсен все-таки удивительный человек. Его деятельная натура совершенно не терпела праздности, и любую пустопорожнюю минуту он стремился использовать с максимальной отдачей. Когда семеро норвежцев зимовали на южном берегу острова Принца Уэльского, тесно общаясь с эскимосами племени нетсилик, Амундсен не ограничивался заурядными этнографическими наблюдениями, но вникал в детали материальной культуры аборигенов глубоко и дотошно. «Я достал образцы буквально всех предметов эскимосского обихода, начиная с одежды обоих полов, – писал он, – и кончая образцами утвари, служащей для приготовления пищи и для охоты». Идеи посещали его ежечасно. Однажды он удивил своих товарищей, радикально видоизменив стандартный палаточный вход. Когда вы шнуруете жесткий брезент в свирепую метель, говорил Амундсен, в палатку обязательно нанесет много снега, пока петли не будут затянуты как следует. Мало того, даже если все сделано на совесть, герметика все равно оставляет желать лучшего. А ларчик между тем открывается просто. Сначала вырезаем в палатке круглое отверстие нужных размеров, а потом частыми стежками пришиваем к нему длинный мешок с распоротым дном. В результате получается узкий рукав. Забрался внутрь, как через тоннель, – и завязываешь конец рукава, как самый обычный мешок. В палатку со сплошным полом и таким рукавом не проникнет ни одна снежинка, если даже на улице разгулялся буран. На вопрос, как это ему пришло в голову, Амундсен честно ответил, что подглядел решение у эскимосов и сразу же подумал: «Кое-что для нас». Между прочим, палатки с таким входом со временем найдут применение не только в Арктике или Антарктике, но и в тропиках.
Он никогда не уставал учиться. Например, овладел труднейшим навыком изготовления эскимосских саней, которые делают из нескольких кусков дерева или китовой кости, искусно связывая отдельные фрагменты ремнями. А у старого Аиленнака взял несколько уроков по строительству иглу – уютных теплых домиков, сложенных из снеговых плит. Строгий учитель неспешно покуривал ароматный табак норвежца (ничто не дается даром!), щурился сквозь голубоватый дымок и говорил: «Мало найдется людей таких же мудрых и таких же умелых, как ты, Амункьенна. Но построить дом ты не умеешь. Скажи мне, чему учил тебя в детстве отец? Попробуй-ка еще раз начать заново». Только тридцатый дом удовлетворил придирчивого мастера.
Но труднее всего ему давалась наука езды на собаках – полудиких и злобных тварях, мало чем отличавшихся от волков. Почувствовав в санях неофита, они вели себя нахально и беспардонно, откровенно игнорируя его неумелые потуги, запутывали упряжь и грызлись между собой. Суровые законы этого мира не знали жалости. Поначалу у Амундсена сжималось сердце, когда он видел, как эти вечно голодные псы с жадностью хватают куски мороженого мяса, твердые, как камень, и проглатывают их, не жуя. Аиленнак его поучал:
Такой кусок льда долго пролежит в желудке, прежде чем растает и начнет перевариваться. А все это время собаке будет казаться, что она сыта. Никогда на это животное не напасешься еды: оно съест все твои запасы да и тебя в придачу, если ты еще раньше не умрешь с голоду. Так уж все устроено.
Со временем Амундсен горячо полюбил эскимосских собак и всегда считал, что в полярных экспедициях они совершенно незаменимы. Забегая немного вперед, сразу скажем, что его весьма удивил выбор Роберта Скотта, который сделал ставку на маньчжурских пони (в других переводах – исландские или шотландские, но принципиального значения это обстоятельство не имеет). Норвежец не без оснований полагал, что хозяин, видимо, просто не поладил со своей собакой – отсюда и все проблемы. Разумеется, с безропотной и послушной лошадью гораздо меньше забот, чем с умным и хитрым полудиким псом. Надлежащие отношения следует устанавливать незамедлительно: собака должна точно знать, кто в доме хозяин. Впрочем, послушаем самого Амундсена.
Еще более веский довод в пользу собаки заключается в том, что маленькое животное гораздо легче преодолевает многочисленные хрупкие снежные мосты… Если провалится собака, ничего страшного. Взял ее за шиворот, дернул хорошенько, и она опять наверху. Совсем другое дело пони. <…> Вытаскивать их – дело трудное и долгое.
