— Безухов, ну как ты стоишь? А ну-ка подтянись!
А под конец… Под конец солнце померкло, из всех щелей полетели вороньи перья, и какая-то черная птица страшно и зловеще закричала высоко в небе. Не ворона, нет… Ворон. Откуда я это узнал, я не понял и сам, птицами я никогда не увлекался. Мне показалось, что я знал это с самого начала. От этого страшного крика я и проснулся…
Проснулся и обнаружил, что еще очень рано. "Вот ведь вредный ворон — поспать не дал!" — проскользнула у меня дурацкая мысль. Конечно, обижаться на несуществующего (так я тогда думал) ворона было глупо, и я просто сидел, глядя на остатки погасшего ночью костра. Поль мирно сопел на листьях, Валька спал сидя, прислонясь спиной к стене пещеры. Ага, значит спит все-таки… Я нашарил глазами свой рюкзачок и понял, что совершено не помню, что я ношу уже 2 дня. Пришлось открыть и провести ревизию… Обнаружились три бутерброда с колбасой (совершенно не зачерствевшие, видимо, опять фокусы Дороги) и небольшая бутылочка минералки, все это очень кстати, жаль только — мало. Помимо сухого пайка я, как оказалось, положил в рюкзак… "Путешествия Гулливера"!!! Я чуть не взвыл от восторга. Нет, не то, что бы я так любил Свифта — полностью я эту книгу так и не осилил — но эта книжка — "Путешествия Гулливера" в детском издании, с кучей картинок — была одной из тех, что оставил мне на память Сережка. Я и не помнил, что зачем-то взял ее с собой в лес! Я аж обнял ее от избытка чувств… Открыл и стал перечитывать страницы, еще в раннем дестве, во время совместного с Сережкой чтения вслух, выученные чуть ли не наизусть. За этим занятием меня и застал Валька.
— Откуда это у тебя? — весело спросил он.
— Да так… — я с трудом оторвался от "Гулливера". -Стал проверять, что я взял с собой. — я кивнул в сторону рюкзака.
— А… — он не стал задавать лишних вопросов и, посмотрев на спящего Поля, хотел разбудить его.
— Зачем? — остановил я его, тихо закрыв книгу. — Он устал, разволновался, пускай выспется. Что тебе, жалко, что ли?
— Ну… Я хотел уже идти. — засомневался Валька.
— Да ты что, торопишься куда-то, что ли? — удивился я такой поспешности и пунктуальности. — У нас в запасе целая вечность, времени-то тут нет.
— Не устанешь вечность идти? — усмехнулся Валька.
— Я - нет. — я убежденно помотал головой. — Да, думаю, и ты тоже. Иначе мы бы не встретились… И Поль… Здесь Дорога, здесь все неспроста…
— Да. Я бы не устал. — широко улыбнулся Валька.
Остаток утра мы просидели молча, вдвоем рассматривая "Гулливера". Наконец, проснулся Поль. С секунду он ошарашенно осматривался, потом вспомнил, что было вчера.
— А, привет… — зевнул он.
— Привет. — чуть ли не хором откликнулись мы.
Он встал, подошел сзади к нам, с любопытством глядя на картинки в книжке.
— Ух ты… А это что? — судя по его интонации, книги он считает вещами куда более полезными, чем всякая техника, не при Вальке будет сказано.
— Книга… — пожал плечами я. — Ну, у вас таких, наверно, не было.
— Таких, — Валька выделил это слово, — и у нас не было. Все было компьютеризовано…
На это умное слово Поль вытаращил глаза, а потом признался:
— Были. Я видел у нашего священника, Библия была… Еще красивее, чем эта… А здесь про что?
Так и провозились над этой книжкой чуть ни до полудня. Да, прав Валька — так мы еще нескоро доберемся куда-нибудь!
А надо ли?
К полудню я щедро предложил всем по бутерброду, но Валька твердо спихнул свой Полю, уверяя меня, что ему вчерашней черники хватит еще на неделю, а Полю надо отъедаться… Что ж, если так, я согласен. Минералка Полю тоже понравилась, хотя он долго (дольше, чем мы ему про технику объясняли) не мог понять секрет ее шипучести.
Наконец, мы тронулись. На этот раз мы решили идти по самой Дороге — погода была куда лучше, чем всегда, солнце нас, видимо, жалело. Постепенно оно стало уходить за тучи, и вскоре Дорогу опять затянул туман, подул прохладный ветер… Внезапно прямо над ухом раздался какой-то пронзительный звук. Я вздрогнул. Ворон из моего сна… Он сидел на раскачивающейся верхушке ели и смотрел на меня — я видел это даже отсюда — своим черным глазом. Смотрел осмысленно, так не смотрят простые птицы. Я помотал головой. Взгляд птицы был самым обычным.
— Петь, ты чего? — окликнул меня Валька. Оказыватся, я остановился и смотрел на этого дурацкого ворона, а они шли.
— Да так, ничего. — я бегом догнал их. — Показалось…
Так бы я и подумал, что показалось, если бы ворон не сорвался тут же с места и не перелетел поближе ко мне. Теперь его заметили и мои спутники.
— Чего он так смотрит? — испуганно спросил Поль. — Петь, я боюсь!
А я… Теперь я убедился, что не я один вижу этот "нептичий" взгляд ворона.
— Ну его. — я не хотел пугать Поля. — Пошли, просто птица, ничего больше. Пошли, Полька.
Валька хихикнул — смешной вариант имени получился… Сам Поль на это внимания не обратил. Мы пошли вперед. Пейзаж особо не менялся, но солнце — уже вечернее, заходящее — снова выглянуло из-за туч, и Дорога раскрасилась в багровые цвета. Было тихо, спокойно, потихоньку наступала ночь… Внезапно сзади раздался крик:
— Эгей, поберегись!
Мы еле успели отскочить в сторону. Мимо нас на полном ходу пронеслись три всадника в старинной одежде. Не то, что бы меня это сильно удивило — понятно было, что мы не одни на Дороге. Удивили меня два других факта. Во-первых, от топота копыт с криком взлетел вверх и скрылся в неизвестном направлении давишний ворон. А во-вторых, пропал Поль. Впрочем, когда я увидел на обочине валяющиеся мои трусы и куртку Вальки, я все понял.
— Эй, не дури! — я взял одежду и шагнул под сень деревьев.
— Поль! Ты где? Да они уже ушли!
Он вышел из-за ствола дерева, угрюмо взял одежду у меня из рук:
— Это были инквизиторы. Я узнал, такие плащи только они носят.
— Успокойся, это были таие же путники, как и мы…
— Инквизиторы это были. — у него в глазах снова появились слезы — видимо, оттого, что ему не верят. — Инквизиторы. Я знаю.
— Ну пускай, пускай инквизиторы. — я решил согласиться с ним. — Но ты им не нужен был. Они просто мимо ехали, они попали сюда так же, как и мы…
— Может, просто ехали, а вдруг нет? — чуть ли не крикнул Поль.
— Да зачем им ты, — пытался я успокоить его, — Что им, заняться больше нечем, кроме как тебя искать?
— Да не понимаешь ты, — всхлипывал Поль, — я же оборотень, а для инквизиторов это значит, что Бог от меня отвернулся, что меня убить надо… Я… Я вчера тебе не сказал, я не хотел… Один раз меня такие чуть не поймали. Стреляли, ты не заметил? — он снова скинул куртку. На его плече я увидел рану — страшную, потихоньку загнивающую, с обгорелыми краями…
