В сказках острова Кауаи менехуне фигурируют как искусные ремесленники, которые построили много знаменитых открытых храмов и соорудили рыбные пруды. Работали они якобы только под покровом темноты, причем некоторые храмы были выстроены за одну ночь. Рабочие выстраивались в непрерывную линию от каменоломни до строительной площадки и передавали огромные камни из рук в руки. Вождь более поздних поселенцев нанял для строительства партию менехуне, а когда работа была закончена, расплатился с ними одной-единственной пресноводной креветкой. Поэтому соседний холм был назван холмом Креветки, так он и стоит до сих пор как свидетель скупости древних нанимателей. Возможно, что этот эпизод был введен в сказку, чтобы подчеркнуть магическую силу менехуне, которых можно было накормить одной маленькой креветкой. Искусным древним мастерам приписывается также сооружение рва Менехуне в Уаи-меа на острове Кауаи. Ров, по которому текла вода для орошения большой равнины, засеянной таро, проведен за отвесным утесом; стена и русло из ровно отесанных каменных глыб — это единственное в своем роде сооружение, не встречающееся нигде в Полинезии.
Согласно легенде, ко времени появления менехуне единственной пригодной пищей на Гавайях были плоды пандануса, сердцевина папоротника, корень Cordyline (ти) и ягоды охело и акала. На Кауаи, этом оплоте менехуне, обнаружены два вида каменных ступок, которые не встречаются ни на каком другом острове Гавайского архипелага. Из-за своей формы они называются «кольцевыми», или «стременными», ступками. У этих ступок сравнительно узкие эллиптические поверхности, в противоположность ступкам с большими выпуклыми, закругленными поверхностями, которые употребляются на других островах для приготовления тестовидной массы пои из клубня таро. Пои составляла основную пищу более поздних обитателей. Нам кажется возможным связать большие ступки с круглой поверхностью с появлением более поздних поселенцев, которые начали разводить здесь таро и другие культурные съедобные растения, а употребление кольцевых, или стременных, ступок из Кауаи приписать менехуне, которые изготовляли пищу из плодов пандануса или какой-нибудь полудикой разновидности таро.
Более поздний фольклор превратил менехуне в гномов и фей или называл их расой карликов. Эти сведения не вернее тех, которые распространяли таитянские сказители о родственниках менехуне — манахуне, обитавших на Таити. Для полинезийцев характерно превозносить своих непосредственных предков и умалять значение их предшественников по открытию и заселению островов. Менехуне были простыми смертными людьми, полинезийцами, которые имеют полное право на честь считаться первыми мореплавателями, пересекшими океанские просторы до самых Гавайских островов.
Примерно к началу XII в. нашей эры на Гавайи прибыло много предприимчивых вождей. Пуна-нуи поселился на Кауаи, Неуа-Лани и Мауеке — на Оаху, Калана-ну'у, Хуа и другие — на Мауи, а Хика-по-лоа — на острове Гавайи. Предания изображают некоторых из них как современников, которые прибыли на Гавайи вместе, но поселились врозь, во избежание столкновений. Возможно, что некий мореплаватель, искатель приключений, поплыв к северу от центрального Гаваи'и, вновь открыл землю, первоначально обнаруженную Гаваи'и-лоа. Этот мореплаватель, вероятно, вернулся на родину и дал навигационные указания тем, кто прибыл сюда позднее как поселенцы и привез-с собой своих жен, семена культурных растений и домашних животных.
Страну, откуда прибыли поселенцы, сказители называл» Кахики, что представляет собой гавайскую форму от Таити. В песне упоминаются разные области прежней родины и, в частности, Пали-ули:
О Пали-ули, скрытая земля Кане,
Земля в Калана-и-кауола,
В Кахики-ку, в Капакапа-уа-а-Кане,
Земля с источниками воды, влажная и обильная,
Земля, любимая богами.
Однако местным подробностям, введенным позднее в легенду, нельзя особенно доверять. Подобные местные добавления был» внесены народными певцами каждого архипелага в сказания о Мауи и других культурных героях. Гавайская сказка о замечательной красавице Лу'укиа лишний раз подтверждает, этого нельзя принимать на веру названия местностей, упоминающихся в легенде.
Как повествует сказка, Лу'укиа была внучкой Хика-по-лоа, поселившегося на острове Гавайи. Она вышла замуж за юношу по имени Олопана, с которым жила в долине Уаипио на Гавайях. Большое наводнение затопило долину Уаипио, и Олопана с Лу'-укиа отплыли на Таити, где и поселились. В сказаниях Таити Олопана известен как Оропа'а; этот могучий вождь считается родоначальником таитянского племени Оропа'а. Имя его жены Ру'утиа является таитянской формой слова Лу'укиа. Среди предков маорийцев далекого Южного острова Новой Зеландии также числится Ту-те-Коропанга и его жена Рукутиа. Коропанга и Рукутиа — маорийские формы имен Олопана и Лу' укиа. Из этого мы должны заключить, что упомянутые два предка действительно жили на Таити, а их потомки приплыли как на Новую Зеландию, так и на Гавайи из Центральной Полинезии. Однако если Лу'укиа была таитянкой, то интересно, жил ли когда-нибудь на Гавайях ее дед Хика-по-лоа? Скорее всего, гавайские сказители перенесли Лу'укиа в Гавайи на крыльях своей' фантазии, а затем для удобства повествования вернули ее на Таити, чтобы продолжить сказку следующими эпизодами.
Лу'укиа была так прекрасна, что пленила сердце могучего таитянского вождя Моикеха. Подчинившись желаниям Моикеха, красавица стала его любовницей. Гавайское сказание повествует о том, что Моикеха был старшим братом Олопана, который согласился делить с ним жену. Этот вариант основан на гавайском; обычае «пуналуа», согласно которому два друга по обоюдному соглашению могут обладать одной женой[71]. Такой обычай, вопреки европейским представлениям, вполне согласуется с местным понятием о нравственности. Все шло хорошо до тех пор, лока другой вождь, чьи притязания были отвергнуты Лу'укией, не посеял семена раздора, солгав ей, что Моикеха поносил красавицу при посторонних. Отказав Моикеха в своей благосклонности, Лу'укиа надела пояс целомудрия, сделанный из плетеного шнура. Он охватывал ее от талии до бедер, причем концы были так искусно связаны, что-одежда не могла быть снята никем, кроме самой изобретательницы узла. Эта одежда позднее называлась «па'у-о-Лу'укиа» (юбка Лу'укиа), а сложный узел применялся для прикрепления поплавка балансира к корпусу ладьи. Один туземный рыбак, показав мне искусный узел на перламутровом крючке, сказал, что он называется «па'у-о-Лу'укиа». Узел в виде восьмерки явно свидетельствовал о том, что невозможность развязать шнур была сильно преувеличена.
