С половины XIV столетия начинается вторая, генуэзская эпоха жизни Судака. Задавленный разраставшимся могуществом Кафы, своей ближайшей соседки и своей обладательницы, Судак делается одним из укрепленных пунктов генуэзской колонии и попутною стоянкою генуэзских кораблей; но уже торговое значение его более не существует.
Можно сделать краткий очерк устройства и внутренней жизни Судака в этот период времени, руководствуясь чрезвычайно интересным уставом генуэзских колоний, сохранившимся в рукописи в архивах банка св. Георгия, в Генуе. Князь М.С.Воронцов, посетив Геную, видел эту латинскую рукопись, и поручил сделать с нее точный список, который теперь хранится в библиотеке князя в Алупке и недавно только издан в свет.
Говоря о Судаке необходимо сказать и о Кафе, без которой он уже не имеет больше смысла. Откуда явилась эта Кафа, о которой никто ничего не знал в то время, когда Судак был знаменитым вольным городом? По всей вероятности, первое поселение генуэзцев в Кафе совпадает с 4-ым крестовым походом и с основанием Латинской империи. Крестовые походы развили вкус к смелым рыцарским предприятиям, которые часто кончались созданием новых государств. Какой-то рыцарь-авантюрист, обозначенный в исторических памятниках только одною буквою R, с дружиною подвижников, вероятно, отделившийся от обшей рати крестоносцев, овладел в начале XIII столетия местностью, на которой стояла древняя греческая Феодосия. По крайней мере, в числе "памятников отечественной истории генуэзской республики" находится привилегия, дарованная в 1234 г. владетелем Кафы генуэзцем R, по которой всякий гражданин республики получал право вести торговлю без налогов и пошлин во всей земле, принадлежащей R и его сподвижникам. Следы этого частного владения Кафою сохранялись долго. В древнейшем уставе для генуэзских колоний 1290 г. есть статья, "чтобы никто посторонний не мог взымать таможенных пошлин во вред сыновьям Бонифация Дель-Орто". То же подтверждается и в уставе 1316 г.
Колония Кафа, созданная частною предприимчивостью, расширившаяся из маленькой фактории в целое морское государство, подобно остиндским колониям Англии, перешла впоследствии, в конце XIII или начале XIV века, из рук частных владельцев во власть своей старой метрополии, генуэзской республики. При переходе она уже имела полное республиканское устройство, и устав 1316 г., изданный в Генуе для черноморских колоний, упоминает о местном кафинском консуле наряду с консулом, присылаемым из Генуи. Смелые и деятельные моряки, давшие миру Христофора Колумба, сумели воспользоваться прекрасными заливами и плодоносными землями, на которых они поселились. Свойственный свободным общинам дух ассоциации и верное чутье коммерческих выгод, заставило генуэзцев войти сначала в дружественные сношения со всеми торговыми городами черноморского и азовского побережья. Везде они выхлопотали себе права, места для факторий, земли. Феодосийскую факторию окопали широким рвом, обнесли валом, понавезли на своих кораблях строительных материалов для стен и зданий, — и из пепла старой греческой Феодосии незаметно возродилась новая Кафа, такая же торговая и богатая. Венеция встревожилась этим, и начался ряд войн. Византийские Палеологи, восстановленные с помощью генуэзсцев после 58-летнего изгнания из Византии, на престоле римских императоров, отнятом у них венецианцами во время 4-го крестового похода, соединились с Генуею против Венеции. Генуя заперла Венеции все таврические порты. Пизанцы 7 лет воевали с Генуей, и только усилили ее славу и богатство. Но в 1307 г. молодой колонии был нанесен неожиданный и страшный удар совершенно с другой стороны. Кафа была взята и разрушена монголами. Новаири, живший в Египте в 1308 г., записал это событие: "Получили известие в Египте, что Тукта (Тохтагу-хан), разгневавшись на франко-генуэзцев, живущих в Крыму, и на северных язычников за то, что они, как дошли до него слухи, похищали детей татар и продавали их в страны мусульманские, послал войско против города Кафы, в котором они жили. Франки, устрашенные, сели на свои корабли и ушли в море, так что войска не могли взять ни одного, но Тукта завладел их имуществом в городе Сарае и в окрестностях". Это было второе разорение Кафы, потому что в 1260 г. венецианский вождь Соранцо уже овладел раз Кафою. Надобно было заново восстановлять необитаемый город, и 1308 г. долго считался поэтому годом основания Кафы. Генуэзский дворянин Бальдо Дориа первый поселяется среди развалин запустелого города, вызывает множество новых поселенцев, строит дома амфитеатром наподобие Генки, и делается таким образом вторым основателем Кафы. В 1316 г. генуэзская республика распоряжается о немедленном укреплении возрожденного города, и посылает ему оружие для обороны. В 1340 г., Кафа уже обносится укреплениями; в том же году армяне, переселившиеся из покоренной татарами Армении на берег Крыма между Феодосиею и Судаком, подкрепили колонию ремесленными и торговыми силами. Татары до XIV столетия не имели в Крыму отдельного ханства, и довольствовались некоторою данью от приморских городов, не вмешиваясь в их быт и даже во многом покоряясь влиянию их богатства и цивилизации.
Огромный флот кафян, множество великолепных храмов, башен, дворцов, деятельная, торговая жизнь города, в котором сталкивались все племена, импонировали на степного кочевника, считавшего себя хозяином всего Крыма. Татары советовались с кафянами даже о выборе властителей, и многие владетельные князья Таврии просили судить их распри в Кафе. По трактату с татарами — Судак, Керчь, Балаклава, Мангуп, Ялта — вся так называемая Готия перешла в руки кафян. Чтоб сделаться центром не только материальной, но и умственной жизни края, кафяне завели у себя большое училище для всех жителей Таврии, и просили в 1318 г. папу Иоанна XXII сделать Кафу столицею особой обширной епархии. Редкие ссоры кафян с татарами кончались так плохо для татар, что повторять их было невыгодно. При Джанибеке, в половине XIV столетия, кафяне держали татар на полуострове в совершенной осаде, отгоняли все суда и кровопролитными высадками истребляли множество татар. Джанибек едва успел спастись от крестового похода, приготовлявшегося против него генуэзцами и папою Климентом VI, вовремя испросив мира. Мамай был даже убит в Кафе. Тамерлан, отнявший в 1395 г. у венецианцев Азов, облег было и Кафу. Готфрид Зоаглио блестящими победами на земле и на воде освободил свой город от варваров. Через три года Кафа была, однако, сожжена кипчакскими татарами вместе с другими городами Крыма. Когда Хаджи-Гирей объявил себя независимым ханом Крыма, Кафа и другие города, которые она завоевала, то есть Керчь, Судак, Ялта, Балаклава и Мангуп, остались в тех же отношениях к новому властителю, то есть давали ему деньги и были совершенно независимы. Гибель генуэзцев шла не с этой стороны: она двигалась, угрожая не только морским державам: Генуе, Венеции, Греции, а всему европейскому миру, всему христианству. В 1357 г. султан никейский Солиман, с помощью генуэзцев, желавших отомстить враждебной тогда Византии, отнял у императора Кантакузена европейскую Фракию. Менее чем через 100 лет, Византия была в руках Мохамеда II. Генуэзский вождь Юстиниан с 3 000 во¬инов геройски погиб под развалинами защищаемой им Византии, где генуэзцам принадлежали издавна два богатых предместья: Пера и Галата. Но Мохамед II еще не наложил на генуэзские колонии своей тяжелой руки: свободное плавание по Черному морю было предоставлено генуэзцам ценою постыдной подати детьми для султанского сераля, на которую вынуждены были согласиться генуэзские предместья Царьграда. Еще 22 года длилось существование крымских колоний. Генуя, подорванная в своей торговле и богатствах Венецией, Византией, потом Турцией, все еще продолжала считать себя наравне с величайшими государствами Европы и требовала у Мохамеда II отчета в совершенных им насилиях. Собственность Кафы была переведена в банк св. Георгия, эту могущественную торговую общину, которая своими кораблями, крепостями, войском и богатством затмевала даже самую республику. Банк имел свой совет, своих правителей, военачальников, судей, отдельные части города. Но судьба Кафы была предуготовлена самою республикою, и все внешние средства были безнадежны против внутреннего разложения. Черноморские колонии были подточены в сердце ревнивою политикой метрополии, которая более заботилась о своих коммерческих выгодах, чем о жизненной прочности колоний. В XV столетии Кафа страдает столько же от постоянных нападений татар, сколько от продажности чиновников, наглого взяточничества и казнокрадства; правосудие, которым когда-то славилась Кафа даже среди татар, уже не существовало более. Кредит колонии также упал. В 1457 г. годичный дефицит колонии доходит до 492000 аспров (аспро кафинское равнялось почти 3 копейкам серебром), да сверх того 4020 скудов нужно было высылать дани турецкому султану. Иван Васильевич III, посылая в 1474 г. боярина Беклемишева к Менгли-Гирею в Кафу, наказал послу: "Объявить консулосу кафинскому и кафиканцам, чтобы они возвратили отнятые у российских купцов на 2000 рублей товаров, а вперед бы подобными насилиями не пресекали пути в своей земле для взаимной торговли". В 1475 г. русский посол Прокофий и купцы опять ограблены на несколько тысяч рублей. Католические епископы всеми средствами теснили иноверцев и заставляли их переселяться в другие города. Ясно, что при таких обстоятельствах татары, обитавшие во множестве в Кафе, обратили все свои помыслы к хану и служили ему постоянными орудиями для смут, интриг и нападений. Отцы генуэзской республики, любившие держать свои колонии на коротком поводу, горевали не столько о нравственном растлении кафинцев, сколько об ущербах своей казны, и предпринимали для излечения ряд тех бесплодных, хотя хитро сплетенных бюрократических операций, которыми гордятся современные правительства Европы. В Генуе созывались комиссии для улучшения дел в Крыму; комиссии сменяли одна другую, отменяли старые, вырабатывали новые уставы, учреждали надсмотрщиков за надсмотрщиками. Учрежден даже особый попечительный восточный комитет из знатных персон, живущих, конечно, в той же Генуе, — словом, труда было понесено довольно, бумаги исписано много, а дела не поправлено ни на йоту. В высшей степени поучительна эта жалкая система недоверия и фискальства, которая всегда кончается смертью общества, ею управляемого, и которая, однако, до наших дней продолжает стоять, как панацея, на первой полке наших политических аптек. Приведем читателю некоторые примеры этого заплесневевшего канцелярского макиавеллизма, взятые из генуэзского устава для черноморских колоний 1449 г. Вот сколько было тогда разных начальств в нынеш¬ней нашей маленькой Феодосии: 1) консул Кафы, "начальник города и всего Черного моря в царстве Казарском", присылаемый ежегодно из Генуи; 2) викарий консула; 3) совет старейшин из 8-ми членов; 4) 2 управляющих финансами; 5) 4 генеральных синдика г. Кафы; 6) совет казначейства из 4 членов; 7) попечительный комитет также из 4 членов для управления собственно городом; 8) четыре синдика генуэзских, как высший контроль над управлением; 9) комитет торговый казарский; 10) комитет продовольствия; 11) военный начальник Готии; 12) военный начальник крепости; 13) военный начальник оргузиев; 14) военный начальник ворот Кайдагарских; 15) военный надзиратель башни св. Константина; 16) военный надзиратель предместья; 17) полицейский пристав; 18) пристав базарный; 19) смотритель за улицами; 20) смотритель за водопроводами, не считая нотариев, секретарей, переводчиков, приказных и проч.
