— Вот уезжают предатели и трижды лжецы. Если бы у меня не были связаны руки, я бы тут же расправился с ними.
Да, он находился в плену, и мы надеялись, что он никогда не получит свободу. Тем не менее очень скоро мы опять должны были встретить этого опасного человека!..
В дороге наши скакуны проявили все свои достоинства. Мы беспокоились о переселенцах, а поэтому изрядно подгоняли своих вороных, полагая, что позднее, после нашего прибытия на асиенду, они смогут отдохнуть. В результате уже к вечеру следующего дня мы достигли границ асиенды. Кони ребят роняли пену и выглядели усталыми, тогда как наши жеребцы были такими сухими и свежими, словно мы только начали далекий путь.
Мы поехали вдоль ручья и вскоре увидели перед собой стены асиенды, окружавшие теперь огромное пепелище. У входа нас никто не задержал, тем не менее я помедлил, перед тем как въехать во двор. Виннету сразу же понял меня и сказал:
— Пусть мой брат Шеттерхэнд поищет переселенцев сначала один. Ведь именно краснокожие люди напали на асиенду. Если кто-либо здесь спрятался и увидел нас, то он может принять наш отряд за вернувшихся юма и убежать, так что мы не сможем получить никаких сведений.
Итак, я один заехал во двор. Я увидел закопченные до черноты остатки стен, обыскал их, но не нашел ни единой живой души. Тогда я попытался разыскать кого-нибудь за стенами этих развалин. Направившись к юго-западному углу усадьбы, я сразу увидел человека, причем белого, медленно шедшего мне навстречу. На нем был длинный черный сюртук, придававший его владельцу вид духовного лица. Когда он увидел меня, то остановился, как громом пораженный.
— Buenos dias![73] — приветствовал я его. — Вы жили на этой асиенде, сеньор?
— Да, — ответил он, сверля меня своими колючими глазками.
— Кто ее хозяин?
— Сеньор Мелтон.
— Ах, вот как! Он-то мне и нужен. Мелтон — мой знакомый.
— Мне очень жаль, что вы его не встретили. Он поехал в Урес вместе с сеньором Тимотео Пручильо, прежним хозяином, чтобы оформить покупку по всем правилам.
— А с ним были его друзья?
— Оба сеньора Уэллера? Нет. Они поехали вверх, на Фуэнте-де-ла-Рока[74].
— А немецкие рабочие?
— Они вместе с обоими сеньорами тоже направились вверх, где их ожидают индейцы юма. Они, должно быть, его большие друзья, потому что все время спрашивали про сеньора Мелтона. Могу ли я узнать, кто…
Вдруг он прервал фразу. Он продолжал свой путь, а я ехал возле него. Мы только что повернули за угол. Он увидел троих индейцев, остановился и замолчал, испуганно уставившись на апача, а потом крикнул по-английски, тогда как до сих пор мы пользовались только испанским языком:
— Это же Виннету! Тысяча чертей! Сам сатана привел его сюда!
При последних словах он повернулся и побежал, перепрыгнув с разбега через широкий ручей, и помчался, как затравленный зверь, по покрытой пеплом лесной гари, среди обгоревших остатков деревьев и кустов. Виннету тоже видел и слышал его. Он тронул коня, проехал мимо меня, ни слова не говоря, и помчался за беглецом. Конечно, он знал этого человека, и, похоже, в его худших проявлениях, потому что теперь, в создавшихся условиях, считал целесообразным нагнать на беглеца страху.
Но это оказалось нелегко. Бесчисленные обгорелые головни толщиной в руку, почти сливающиеся по цвету со слоем пепла, нельзя было различить при быстрой скачке, а это очень легко могло привести к падению коня, который мог переломать ноги. Виннету понял это после того, как его вороной несколько раз споткнулся. Он остановил коня, спрыгнул на землю и продолжил погоню.
Если бы я знал, что встреченный человек — враг и его надо схватить, я бы с легкостью всадил ему пулю в голень, чтобы он не смог далеко убежать, но момент был упущен, и я вынужден был оставить эту мысль. Тем более, что Виннету в случае необходимости мог сделать то же самое не хуже меня. Он был великолепный бегун: враги никогда не могли нас догнать. Но здесь он оказался в невыгодном положении: ему мешали ружье и все его снаряжение, тогда как у беглеца ничего на себе не было, и он, подгоняемый страхом, развил такую скорость, какой в иных обстоятельствах никогда бы не достиг. Виннету не смог так быстро, как хотелось, догнать беглеца. Но я знал, что при длительном беге он настигнет преследуемого, потому что апач был гораздо выносливее беглеца.
Бежавшие устремились на высотку, поднимавшуюся за строениями асиенды и полностью выгоревшую. Беглец достиг вершины на целую минуту раньше апача и исчез на той стороне холма. Когда Виннету добрался до вершины, он, как я видел, вначале тоже собирался спуститься вниз, но потом, одумавшись, остановился, оценил расстояние до беглеца взглядом, а затем вскинул ружье. Он хотел было стрелять, но внезапно опустил ружье и решил отказаться от выстрела. Виннету повернулся и начал спускаться. Дойдя до ожидавшего его коня, он снова сел в седло и перебрался через ручей.
— Виннету лучше даст ему побегать, — сказал он. — В соседней долине есть еще не сгоревший лес; он добрался бы до него раньше меня и скрылся бы там.
— Тем не менее мой брат догнал бы его, в этом нет никаких сомнений, — ответил я.
— Да, я поймал бы его, но это отняло бы много времени, может быть, больше, чем целый день, так как я пошел бы по его следам, а их чтение — трудное дело. Поимка беглеца не стоит такой потери времени.
— Мой брат хотел стрелять. Почему он этого не сделал?
— Потому что я хотел лишь ранить его, но расстояние было таким большим, что на точный выстрел было трудно рассчитывать. Конечно, я бы в него попал, но мог сделать и смертельный выстрел, а убивать я его все же не хотел, хотя он и порядочный негодяй.
— Виннету знает этого человека?
— Да. Мой брат Шеттерхэнд, пожалуй, его никогда не видел, но имя-то этого человека он слышал. Он принадлежит к тем бледнолицым, которых называют мормонами, причисляющими себя к святым будущего дня, но в прошлом он вел непорядочную жизнь и сейчас придерживается прежних дурных привычек. На его совести есть и убийства, но ни одного из моих братьев он не умертвил, поэтому я вынужден был оставить ему жизнь.
— И все-таки ты его преследовал! Значит, ты хотел его поймать.
— Да, как только я его увидел, я об этом подумал. Если он находится здесь, на асиенде, то, конечно, стал сообщником Мелтона. Этот беглец знает все тайны и все планы своего компаньона, и нам, может быть, удалось бы вынудить его рассказать об этом.
— Если бы я об этом знал, он бы не ушел: я мог схватить его, пока разговаривал с ним, да мог и остановить пулей. Но кто же этот опасный человек, способный даже на убийство.
