То есть? — заинтересовался Степанов. — Что вы имеете в виду?
Что я имею в виду? — переспросил Старцев, подняв брови, точно удивляясь наивности вопроса. — Да хотя бы то, что для научных исследований нужна специальная экспедиция, специально оборудованное судно!
У нас пока нет специальных судов, — сдержанно сказал Геннадий Алексеевич, испытывая все большее раздражение против Старцева. — Но почему бы вам не воспользоваться для начала нашими китобойцами и не сделать на них несколько рейсов?
Я это имею в виду. Правда, для научных экспедиций эти суда не приспособлены, но, как говорится, на безрыбье и рак — рыба. — Старцев снисходительно улыбнулся.
Что вы скажете о рукописи, которую я вам передал? — спросил Степанов, неприятно задетый последними словами ученого, которые прозвучали оскорбительно.
Старцев помолчал, потом осторожно проговорил:
Рукопись Северовых интересна, я бы сказал, даже весьма интересна. Но практически ее использовать я не нахожу пока возможным.
Почему? — почти разом спросили капитан-директор и помполит.
Автор или авторы ее не являются подлинными учеными, то есть я хочу сказать, не имели необходимой подготовки, и это должно нас насторожить. Они... простите, Геннадий Алексеевич, — обратился Старцев к капитан-директору: — Но истина такова. Они не исследователи, а лишь собиратели материала, который не проверялся строго. Это не дает права полностью доверять всему тому, о ,чем говорится в рукописи.
Что же нам предпринять? — обратился Геннадий Алексеевич к Степанову, давая понять, что разговор со Старцевым окончен.
Он не мог скрыть обиды за отца и брата. Старцев поднялся с кресла:
Во всяком случае нам сейчас следует держаться подальше от. Командорских островов. Это единственное, в чем я согласен пока с выводами Северовых. Там помехой будут котики.
Старцев откланялся и вышел.
Пользы от него мало, — сердито сказал капитан-директор. — Однако его совет дельный. У Командор я не раз видел большие стада китов. Но на островах — лежбища котиков. Охотясь на китов, мы можем их распугать, а мясо, выброшенное за борт, может быть прибито к берегу и вызвать среди котиков мор. Мы, конечно, пойдем к Командорам, но после осенней откочевки котиков. А что будем делать сейчас?
Надо посоветоваться с гарпунерами, с капитанами, — ответил Степанов. — Но не будем собирать всех вместе, а поговорим с каждым отдельно.
Северов одобрил предложение помполита. Степанов отправился на «Труд». Андерсен, выслушав Михаила Михайловича, яростно сжал кулаки и почти прокричал:
Нильсен виноват, что нет китов! Он на нас несчастье навлек. Теперь от наших судов киты бегут, как от чумы!
Больше от него ничего не удалось добиться. Северов побывал у Нильсена. Тот, расстроенный, только руками развел:
— Я в этих водах не плавал, не знаю. Капитаны называли разные заливы и севернее и южнее Кроноцкого, где им приходилось видеть китов раньше, но определенно сказать, где именно может быть промысловое скопление китов, никто из них не мог.
На «Шторм» Северов пришел с помполитом. В каюту Можуры они пригласили Грауля. Его чисто выбритое лицо было бесстрастным. Подумав, он сказал:
Я думайт, что сейчас надо ходить подальше в море. Наступайт шаркий дни, кит ищет прохлад и пищу далеко от берег.
Куда именно идти? Уточните, — сказал Северов.
О! — улыбнулся Грауль. — Тихий океан ошень велик. Там охотились китобой весь мир.
Значит, идти на юг? — спросил Степанов.
Юго-восток, — поправил Грауль.
Как же так, господин Грауль? — удивился Степанов. — Вы говорите, что киты ушли от берегов в более прохладные воды, потому что здесь повысилась температура, а сами советуете идти на юг.
Юго-восток, — холодно повторил Грауль. — В океан для кит не шарк.
Степанов, внимательно слушавший Грауля, торопливо достал из кармана блокнот с выписками из рукописи и, полистав, сказал:
Киты исчезли. Ушли в поисках пищи. Куда? В океан или в какую другую сторону? Ответы на эти вопросы дать пока затруднительно. Но вот факт: гарпун, который мы обнаружили на убитом ките, принадлежит южно-американским китобоям. Можно сделать вывод, что кит шел из тропиков на север. Почему он должен дойти только до Кроноцкого залива и вернуться в океан, к югу, в самые знойные месяцы, а не продолжать миграцию на север?
Этот кит мошет быть слушанный, — сказал Грауль.
Возможно, — согласился Северов.
Тогда отбросим этот факт и возьмем другой, — продолжал Степанов. — У нас имеются сведения о том, что в августе киты кочуют на север, — помполит имел в виду рукопись Северовых. — Этому находится подтверждение. Люди, приезжающие с севера, а также и моряки рассказывают о замеченных там китовых стадах в августе и сентябре. Допустим, что и эти сведения неверны. Но вот третий факт: норвежская флотилия «Вега»...
При упоминании норвежской флотилии Грауль бросил быстрый взгляд на Степанова, насторожился. Помполит продолжал:
— ...«Вега» в это время собиралась уйти на север, но была вынуждена покинуть наши воды по ряду причин, не имеющих отношения к промыслу. Таким образом, вывод напрашивается сам собой: идти вдоль побережья на север. И есть еще одно говорящее за себя обстоятельство. Где сейчас в основном изобилие планктона — главной пищи китов? — задал вопрос Степанов и сам же на него ответил: — Здесь у нас уже лето. Весна уходит на север, и там, куда она движется, бурно развивается планктон. Киты идут на более богатые пастбища. И мы должны идти за китами.
Ваш выводы проблематишн, — покачал головой Грауль и с настойчивостью, которой в нем еще не замечали моряки, сказал: — Я повторяйт свой предлошений — идти юго-восток. — Грауль повернулся к Северову. — Господин Дукин просил меня давайт вам совет, как шеловеку, неопытный в китобойный деле. Вот я и давайт вам совет.
Может быть, мы совершим рейс в океан? — неожиданно вступил в разговор молчавший до сих пор Можура. — И если там не окажется китов, то пойдем на север?
Господин капитан правильн понимайт меня, — тотчас же отозвался Грауль. Он был доволен, что его неосторожно поддержал капитан «Шторма».
Северов поблагодарил Грауля.
Моряки остались втроем. Северов после раздумья решительно сказал:
Я приказываю готовиться к выходу на север. Если там китов не обнаружим — пойдем в океан. Снимаемся на рассвете.
3
Степанов задумчиво держал в руках рукопись Северовых, только что возвращенную ему Старцевым: «Ее авторы работали для будущего, в которое верили, работали для нас. Нет, мы не дадим зачеркнуть этот труд! Пусть Северовы не были учеными, но они знали жизнь. А это нам и надо. Жизнь!»
