Помполит прошелся по каюте, с хрустом развернул плечи. Затем надел фуражку, взял рукопись и пошел к Нине Горевой.
В лаборатории все сверкало чистотой. Нина склонилась над микроскопом. Увидев Степанова, она сказала:
Взгляните, Михаил Михайлович! Это капля забортной воды!
Степанов прильнул глазом к окуляру. Нина, подкручивая винт регулировки, спрашивала:
Хорошо видно? Резко?
Стоп! — остановил ее руку Степанов. — Да тут целый мир! А что это за паучки с черными точками вместо глаз?
Это рачки-одноглазки — планктон, которым питаются усатые киты. — Лицо девушки было оживленно, глаза блестели. — Хочу изучить этих рачков, их образ жизни...
Степанов встал из-за микроскопа.
Желаю успеха. Это очень важно для нас — знать, где и когда их больше бывает. Не будем гадать, где искать китов. — Он положил перед Горевой рукопись. — Прочти. Это записи весьма ценных наблюдений. Их следует проверить и умножить. Твоя задача — наносить на карту, где и какие будут обнаружены киты, куда они пойдут. Все эти сведения помогут нам в развитии китобойного промысла. Понятно?
Ну, конечно! — кивнула Нина, польщенная доверием помполита.
Курилов использовал переход флотилии на север для учебы. Однажды утром он поздоровался с Граулем по-немецки. Тот сделал удивленное лицо.
О!
Курилов произнес еще две—три фразы. Гарпунер поправил его ошибки в произношении, а потом сказал:
Давайт заключим, как это по-русски, договор! Я вас немецкому языку буду учит, а вы меня — русскому. Теперь буду разговаривайт с вами на своем языке.
Можура только посмеивался.
Смотрите, активистом станет наш Грауль. Мы тут всех перевоспитаем. А?
Гарпунер стал еще более общительным, много беседовал с членами экипажа, щедро угощал моряков сигарами. Курилову он подарил автоматическую ручку.
Этим пером была написана книга о гарпунерском деле. Хороший сувенир!
Отто Грауль оказался умелым учителем, а Леонтий — способным учеником. Как-то раз Грауль показал Курилову золотую медаль, на которой был выбит силуэт кита с гарпуном на спине. На лицевой стороне медали имелась надпись: «Лучшему гарпунеру мира», а на оборотной — цифра «97».
Столько китов я убил однажды, — с гордостью сказал Грауль. — Меня никто не сможет обогнать.
Грауль не сказал о том, что в это число вошло и одиннадцать детенышей. Курилову цифра показалась баснословной. Взять столько китов — может, для этого нужно быть действительно мастером, знать какой-то секрет гар-пунерского дела? Ведь недаром Грауль до сих пор никого не допускает к пушке. Когда же Леонтий, видя расположение к себе гарпунера, заговорил о желании познакомиться с пушкой, с приемами стрельбы, Грауль сухо сказал:
— По договору русские обязались не подходить к пушке. Договор надо соблюдать. Такова воля наших хозяев.
Больше на эту тему Леонтий с гарпунером не разговаривал.
Плавучая база шла по кратчайшему курсу, а китобойные суда отходили от нее в сторону — на разведку китов. Во время одной такой отлучки «Шторм» наткнулся на двух кашалотов, которые долго не подпускали к себе судно. Однако, выбрав удобный момент, Грауль выстрелил. Гарпун упал в воду. Его выбрали. Второй выстрел был удачнее. В глубину кашалот ушел с гарпуном в спине. Визжали блоки, отпуская линь. Грауль, следя за линем, приказал застопорить машину. Показавшийся на поверхности кит рванулся от судна.
Началось вываживание кашалота. Прошел час, второй, третий. Вдруг кит закружился на месте, потом снова ринулся вперед зигзагами, ведя судно на буксире. Так «Шторм», рыская следом за китом, прошел еще пять миль. Затем скорость резко упала, и Грауль закричал:
Линь!
Лебедка выбрала трос. Он был цел, а гарпун оказался переломленным надвое. Половина его осталась в ките. Грауль потребовал продолжать погоню. Можура отдал приказ. Уже в сумерках, давно потеряв из виду флотилию, «Шторм» настиг кашалота.
Обезумевшее от боли животное удалялось на север. Кит терял силы. Грауль снова выстрелил в него. И тут повторилась та же история. Кашалот глубоко нырнул и пошел под судно. Можура увел «Шторм» в сторону. Лебедка вновь выбрала линь с обломком гарпуна.
Курилов с другими моряками рассматривали обломки. Железо толщиной в молодое деревцо было переломлено, как хворостинка. У линии перелома Курилов увидел марку норвежской фирмы. Грауль, охваченный азартом, подбежал к Курилову, ударил ногой в обломок.
— Это позор! — взбешенно крикнул он по-немецки. — Кто такие гарпуны делает?
Вот фабричное клеймо, — указал Курилов. Грауль взглянул на него и пробормотал:
Позор тем, кто продает брак! Но в голосе его уже не было прежнего возмущения.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
1
Китов все не было. Капитаны редких встречных пароходов давали путаные сообщения. Там, где они замечали китов, при подходе флотилии их не оказывалось.
Воспользовавшись невольным бездельем, рабочие разделочных площадок отсыпались. Впервые после выхода из Петропавловска они побрились, ходили в чистой одежде.
Дни становились длиннее, а ночи короче, незаметнее. Чувствовался север.
На «Приморье» кончилась пресная вода. Северов привел флотилию в удобную бухту, хорошо закрытую от ветров.
— Эх, благодать-то какая! — проговорил Журба, оглядывая спокойное, как в озере, гладкое темно-голубое зеркало воды, крутые скалистые берега. Изрезанные, они раскрывались перед моряками, показывая у подножия узкие полоски золотистого песка, быстрые ручьи, впадавшие в заливчики и бухточки. В воду падали тени от зубчатых скал, и не одному посмотревшему за борт моряку казалось, что судно не плывет, а летит над каким-то другим, сказочным, опрокинутым миром. Чистый воздух, тишина и прохлада охватили флотилию.
Было как-то непривычно, что под ногами не качается палуба, что в борт не бьет волна, не свистит в ушах ветер.
Но вот послышался какой-то отдаленный, нарастающий гул. Вскоре за отвесным мысом из серого камня показался водопад. Он низвергался с большой высоты широкой лентой, взвихривая водяную пыль.
Вокруг на серых скалах, в расщелинах и на уступах виднелись карликовые деревца, терновник и кусты рябины. Растения стелились по холодному камню, прикрывая его своей яркой зеленью, крепко впиваясь длинными корнями в каждую щелку, углубление, куда занесена ветром земля.
«Приморье» подошло к водопаду. Зеркальную гладь бухты рассекли падающие якоря. Цепляясь за уступы скал, матросы протянули шланги с кормы базы.
Свободные от вахты китобои спешили на берег. Каждому хотелось ощутить под ногами землю, посидеть на траве с бархатными пятнами мха и чешуйчатого лишайника.
