Помполит подбросил на ладони стержни. Говорил он, казалось, спокойно, но глаза с гневом смотрели на человечка, а на скулах ходили желваки:
Так кто же тебе посоветовал насчет этих стерженьков?
У резчика испуганно метнулись глаза. Лицо его, серое от страха, покрылось алыми пятнами.
Я... нет... никто... — забормотал он. — Никто... я сам...
Сам? Хорошо, — кивнул Степанов. — А для чего?
Не люблю я машин, — оправляясь от страха, нагловато проговорил задержанный, — вот и...
Научили тебя во Владивостоке, — неожиданно перебил его Степанов.
Человечек в ужасе откинулся назад и закричал:
Нет, нет. Я сам... сам...
Признавайся, кто подговорил тебя? — требовал Степанов. Но сколько он ни бился, резчик так и не назвал ни одного имени.
Уведи его, Данилов, — устало попросил Северов. — Да смотри, чтобы не ускользнул. Берег близко.
-У меня ни одна сволочь не убежит! — Данилов, вновь захватив ворот куртки резчика, выволок его из каюты.
Вот, возможно, и кончик веревочки, — проговорил Степанов. — Надо осмотреть все лебедки, все оборудование.
Северов кивнул и сказал капитану угольщика:
Под охраной доставите этого типа во Владивосток. Вас встретят — мы дадим радиограмму.
2
Леонтий, не опуская бинокля, крикнул Можуре: —Прямо по курсу птицы!
«Шторм» набрал скорость. Курилов заметил, что птицы -г- не только спутники косяков рыбы, но часто указывают и на присутствие китов. Палубная команда взобралась на туго натянутые ванты.
По небу неслись рваные облака. Ветер тонко посвистывал в снастях, в проводах антенны. Волны гулко ударялись в водоотливы, сыпали брызгами. День был серый и невеселый. Перед судном, вспенивая воду, начали мелькать блестящие темные спины. «Неужели просмотрел?» — встревожился Леонтий, но тут же успокоился. Это дельфины резвились вокруг китобойца: то мчались у самого борта, то, неожиданно нырнув перед форштевнем, показывали свою остроносую морду и белое брюхо и снова исчезали. Гладкие длинные тела дельфинов торпедами резали воду.
Вода темнела, постепенно принимала коричневый, затем темно-красный оттенок. Это указывало на густое скопление мельчайших рачков — пищи китов.
Курилов осмотрел уходящее к горизонту коричневатое поле и доложил:
Справа по борту фонтаны!
Можура сменил курс. На палубе началась подготовка к охоте.
Слива постучал в каюту Грауля:
Киты!
Грауль вышел на палубу. Хмурым взглядом окинув море, он неторопливо подошел к пушке. Киты были уже близко. Не дожидаясь команды гарпунера, Можура стал подводить судно к мирно пасшимся животным.
Горбачи, — определил Курилов по крутой спине животных.
Животные ходили по кругу, все время его сужая. Они сгоняли в одно место лакомую добычу. Когда же круг становился совсем небольшим, киты быстро переваливались на бок и захватывали коричневую воду широко раскрытыми пастями.
Ишь ты, как приспособились! — проговорил Можура.
Курилов спустился из бочки на палубу. Горбачи были совсем рядом.
Гарпунер целился в ближнего кита, который только что захватил большую порцию пищи и, очевидно, довольный, игриво подпрыгивал, размахивая длинными плавниками.
Веселый кит, — усмехнулся Курилов.
А горбачи словно хотели оправдать это прозвище. Они выпрыгивали из воды больше чем на половину туловища и грузно шлепались в воду.
Убейте меня — пляшут! — воскликнул Слива. — Дайте-ка мне рояль, я им сейчас фокстрот отобью!
Над морем гулко прокатился выстрел. С китобойца было видно, что гарпун пролетел мимо цели. Слива зло бросил:
Попал... в море!
Испуганные выстрелом, горбачи один за другим круто уходили в глубину. Над поверхностью, точно на прощанье, показались их широкие хвосты и несколько раз мелькнули над водой...
Линь с гарпуном выбрали, пушку j зарядили вновь. В тот же миг неподалеку от судна ударили два широких, метров в шесть высотой, фонтана.
Грауль крикнул капитану:
Быстро!
Можура повел судно к китам. Курилов стоял рядом. Крепко обхватив поручни, он следил за фонтанами. Они возникали через пять—шесть секунд. До китов было еще сравнительно далеко, когда Грауль выстрелил.
Есть! — закричали матросы, услышав разрыв гранаты и увидев, как вскинулся кит. Но они ошиблись. Грауль лишь задел животное. Киты быстро стали уходить.
Полный вперед! Самый полный! — приказал Можура.
«Шторм» шел, отваливая буруны, похожие на огромные белые усы. Но киты легко оставляли его позади. Скоро они затерялись среди волн.
...Капитан все эти дни был мрачен. Передав вахту старпому, Можура ушел к себе в каюту.
Леонтий проводил его взглядом, разделяя настроение капитана. На палубе послышались недовольные голоса, матросы ругали Грауля по-своему. Гарпунер, как всегда с ним бывало, после неудачной охоты, закрылся у себя в каюте. Один из палубных матросов грубо выругался, но его одернул Слива:
Ты что, советский моряк, или кто? А может, ты очень тонкого воспитания, что нервы у тебя не выдерживают гарпунерского хамства, и ты решил его в этом самом за пояс заткнуть? Ругань свою оставь. Хватит! Чтобы мое музыкальное ухо не слышало ни одного слова, которому вас в школе не учили. Ясно?
Да что я, не понимаю, что ли, Филипп Филиппович? — виноватым тоном сказал матрос.
Курилов, подняв бинокль, стал осматривать море, отыскивая фонтаны. «Ну что же, найду сейчас китов, а Грауль вновь над нами посмеется, поиздевается, — думал Курилов. — Грауль распоясался, что хочет, то и делает. Хватит! Больше терпеть не буду». — Курилов решительно нахмурил брови.
Когда через час был замечен сейвал, Курилов, вместо того чтобы сообщить об .этом вахтенному, быстро спустился вниз, подошел к Сливе. Боцман стоял у фальшборта и, покуривая, о чем-то вполголоса говорил сам с собой.
Ты с кем беседуешь? — удивился Курилов.
Морским пейзажем любуюсь и уточняю вопрос, зачем я пошел в китобои? Лучше быть Айвазовским.
Ты что, всегда свои мысли вслух высказываешь?
Это у меня с малолетства, — прищурился Слива. — Все интереснее, чем слушать, как винт воду мелет.
Курилов оглянулся, точно проверяя, не подслушивает ли их кто-нибудь, и вполголоса сказал:
Скучно? Давай веселье начнем.
Это как же? — осведомился Слива.
Я хочу пальнуть в кита, — проговорил Курилов. — Хуже, чем у Грауля, не будет. Как думаешь?
Ты это как, сейчас сообразил или еще вчера? — спросил Слива, но в глазах его вспыхнули задорные огоньки. Предложение Курилова пришлось ему по душе.
