— Продать? И кому же?
— Тому, кто заплатит.
— И какова будет цена?
— Три места на борту «Марара».
— Этого-то я и боялся, — сказал старик серьезно, хотя было видно, что происходящее его забавляет. — Но если мы согласимся с вашим требованием, мы нарушим другой закон.
— Какой закон? — спросил Тапу Тетуануи.
— Который гласит: всем, кто не достиг совершеннолетия, запрещено воевать. — Голос старика правителя звучал подчеркнуто торжественно. — И закон этот более древний, чем тот, к которому обращаетесь вы.
— Но ведь никто и не собирается отправляться на войну. — Глаза Тапу лукаво блеснули. — Как сказал человек-память, всякая война между островами только тогда возможна, когда истечет более трех месяцев с начала безуспешных мирных переговоров. — Тут Тапу не мог удержаться и улыбнулся, обнажив крупные, как у кролика, зубы. — Насколько мне известно, никаких переговоров с этими дикарями не велось, а потому и никакой войны не объявлялось.
— Вот ведь хитрющий сукин сын! — в сердцах воскликнул Роонуи-Роонуи.
Хиро Таваеарии строго посмотрел на великого воина.
— На Совете недопустимо произносить бранные слова, — одернул его старик. — Впрочем, и в любом другом месте бранить мальчишек не стоит. Они лишь заявляют о своих правах, которые предоставляет им закон, закон, установленный наимудрейшими из наших предков. Мы обязаны уважать их требования, подумать над ними и учесть, что в конечном итоге их стремления похвальны. — Тут он снова обратился к обеспокоенно переминавшимся с ноги на ногу молодым людям: — Кто вам рассказал об этих законах? И не пытайтесь обмануть меня. Совершенно очевидно, кто-то дал вам совет, ибо вы слишком молоды и неопытны, чтобы столь хитро вести себя, — закончил он.
Тапу Тетуануи молча показал на не принимавшего участия в дискуссии и тихо сидящего в стороне Мити Матаи.
— Он.
— Я?! — крайне удивился тот, не веря своим ушам. — Я ни с кем и никогда не говорил на эту тему.
— Да, не говорили, — легко согласился Тапу. — Но когда я спросил вас, как следует вести лодку, если плывешь против пассатов, вы ответили мне: «Нужно заполнить трюм водой, чтобы она поднялась выше ватерлинии, и чем выше, тем лучше, — так судно станет оказывать наименьшее сопротивление. Затем нужно найти попутное течение, потому что ветры в дневные часы утихают, а течения остаются все время». — С этими словами он усмехнулся и добавил: — Что мы и сделали. Мы поступили так, как вы нам посоветовали.
Мити Матаи на минуту задумался над ответом. Потом, чуть заметно покачав головой, обратился к Хиро Таваеарии, который, как и большинство присутствующих, ждал ответа великого воина:
— Это твой ученик?
Старик с гордостью кивнул:
— И очень способный.
— Теперь он станет моим учеником, — заявил Мити Матаи и обратился к членам Совета: — Как капитан «Марара» я желаю воспользоваться своим правом зачислять в команду тех людей, которых посчитаю полезными и способными. Я хочу взять в плавание Тапу Тетуануи. Я верю, что он способен к морскому делу не менее, чем к риторике. И пусть некоторые назовут его непревзойденным хитрецом или капризным мальчишкой…
Тапу Тетуануи движением руки перебил великого воина, указывая на своих товарищей:
— А они?
Мити Матаи строго посмотрел на юношей, будто оценивая их способности:
— Они тоже отправятся в плавание.
Ветеа Пито и здоровяк Чиме из Фарепити низко поклонились и уже было шагнули вперед, пытаясь упасть на колени и поцеловать ноги великого воина, но Мити Матаи решительно остановил их.
— Не радуйтесь раньше времени! — предупредил он. — Придет время, когда вы будете мечтать вернуться домой хотя бы вплавь. — Он посмотрел на Чиме: — Ты будешь сидеть на веслах, пока не сотрешь руки до крови… А ты — у тебя очень хорошая кожа — станешь моим человеком-возвращение.
— Человеком-возвращение? — испуганно произнес бедный Ветеа Пито. — Храни меня бог Тане!
— У тебя еще есть время отказаться.
Гордый ныряльщик на несколько секунд задумался, затем, посмотрев по сторонам, как бы ища поддержки и не находя ее, наконец с видом приговоренного к телесному наказанию преступника согласился.
— Никогда я не откажусь от задуманного! — воскликнул он. — Я буду твоим человеком-возвращением!
— Хорошо! — удовлетворенно произнес достопочтенный Хиро Таваеарии, давая понять, что вопрос решен. — Теперь убирайтесь отсюда, потому что нам еще многое необходимо обсудить.
Трое товарищей, преисполненные осознания собственной важности, согласились с решением Совета и, отвесив уважительные поклоны, удалились из храма. Но как только они завернули за угол, тут же устроили на песке шумную возню: от радости они толкались, кувыркались и обнимались, словно проказливая ребятня.
— У нас получилось! У нас получилось! — крича во всю глотку, повторяли они снова и снова. — Мы уже мужчины!
Когда они наконец успокоились, то уселись в кружок, с восхищением глядя друг на друга и не веря тому, что все произошедшее было на самом деле.
— Мы едем! — воскликнул Тапу Тетуануи, который от радости находился в каком-то подобии транса. — Вы хоть представляете?! Это же самая фантастическая экспедиция из всех, что были организованы до этого, и мы являемся ее участниками! Я до сих пор поверить не могу.
— И я! — согласился с ним Ветеа Пито. — Но мы действительно многим рисковали. Если бы у нас не получилось уговорить Совет, то сидеть нам три месяца с исхлестанными задницами.
— Это точно, — согласился Тапу Тетуануи. — Но ты только представь, как тоскливо было бы оставаться на острове — нам бы пришлось готовить рыболовные крючки или рыбачить в лагуне, — зная, что в это самое время Мити Матаи второй раз находится в Пятом Круге.
— Можно было бы сойти с ума! — согласно пророкотал здоровяк Чиме, который тоже все еще не мог прийти в себя. — Однако, скажи мне, это правда, что у нас есть все эти законы?
Его друг на какую-то минуту задумался, а потом не очень уверенно кивнул головой.
— Что-то в этом роде! — смеясь, ответил он. — Ведь законы — словно облака: их все воспринимают по-своему. Если ты долго будешь уверять всех, что пойдет дождь, в конце концов тебе поверят.
— Ну а если не пойдет?
— К тому времени мы уже будем далеко, в открытом океане, — усмехнулся Тапу Тетуануи. — Я не думаю, что в нашем случае члены Совета пошли бы к человеку-память проверять, таковы ли упомянутые мной законы на самом деле. — Тут он снова не мог сдержать смеха. — Единственный, кто знает все законы, — это Хиро Таваеарии, но я был уверен, что он не выскажется ни «за», ни «против».
