Однако Тахи не успокоило это враждебное перемирие между мальчиками, и она не упускала случая рассказать Дориану об опасности умереть от яда или иного способа убивать на расстоянии.
— Всегда встряхивай канзу, прежде чем надеть. Выворачивай сандалии. Есть такой маленький зеленый скорпион, от его укуса умираешь раньше, чем успеешь крикнуть. Куш все знает об этом скорпионе и о других злодействах.
Но все это не могло надолго сдержать природный кипучий нрав Дориана. Он все меньше времени проводил в стенах зенана. А когда бывал там, Ясмини становилась его постоянной спутницей.
Благодаря искусству Бен-Абрама Шайтанка быстро поправилась и, хотя берегла поврежденную конечность, вскоре уже бегала по стене зенана и взбиралась на самые высокие деревья.
Пришел долгий месяц Рамадан, и новую луну встретили пиром. Через несколько дней Заян аль-Дин исчез из зенана. Он достиг половой зрелости, стал мужчиной и, по-прежнему хромая из-за раны, нанесенной Дорианом, вступил в большую жизнь. Дориан и Ясмини радовались его исчезновению. Они слышали, его отослали в Маскат ко двору дяди-калифа.
Тахи фыркнула, когда они сказали ей об этом.
— Он отправлен заложником, чтобы обеспечить калифу верность принца.
Дориан не впервые слышал об интригах в оманской царской семье. Но Тахи все равно повторила то, что он уже знал.
— Калиф казнил шестерых своих братьев за измену, а тем, кого пощадил, не доверяет. — Она перешла на шепот. — Калиф жестокий, злой человек. Да не допустит Аллах того, чтобы он узнал о тебе, дитя из пророчества.
Она вздрогнула при этой мысли.
Через несколько недель после неожиданного исчезновения Заяна аль-Дина Ясмини пришла к Дориану, когда он еще спал, и потянула за руку.
— Вчера вечером Шайтанка не пришла поесть, а сегодня утром ее не было в моей постели.
У нее было печальное лицо, и она дрожала от горя и тревоги.
Дориан вскочил и быстро набросил канзу, а Ясмини продолжала жаловаться:
— Я думаю, с моей Шайтанкой произошло что-то ужасное.
— Мы ее найдем, — пообещал ей Дориан. — Пойдем.
Они начали с самых любимых мест Шайтанки, где она могла прятаться. Самое вероятное такое место — мавзолей святого Абд Аллы Мухаммада Али. Обыскали каждый дюйм этого древнего сооружения, звали Шайтанку по имени, предлагали печенье с корицей.
Они знали: что бы ни случилось, запах печенья выманит обезьянку из любого укрытия.
Не найдя обезьянки в мавзолее, они дотошно обыскали сады, но столь же тщетно. Ясмини была вне себя от горя.
— Ты спас ее однажды, Доули. А теперь шайтан забрал ее. Он забрал у меня Шайтанку в наказание.
— Не будь младенцем, Ясси. — Он невольно воспользовался словами, которыми увещевал его Том. — Шайтану не нужны обезьяны и маленькие девочки.
— Что же делать?
Ясмини с полнейшим доверием посмотрела на него полными слез глазами цвета меда.
— Начнем снова искать в мавзолее. Должна же Шайтанка где-то быть!
Вход в мавзолей столетия назад был заложен кирпичом и заштукатурен. Дориан внимательно осмотрел его и убедился, что отверстия, через которое могла бы пробраться обезьяна, нет. Они поднялись на террасу и снова обыскали мавзолей. И опять звали до хрипоты, но не нашли ни следа Шайтанки.
Наконец они в отчаянии уселись на край цистерны и, усталые, отчаявшиеся, избегали смотреть в глаза друг другу. И если бы не умолкли, то, вероятно, никогда не услышали бы слабое бормотание.
Услышали его они одновременно. Ясмини схватила Дориана за руку и впилась маленькими острыми ноготками ему в кожу.
— Шайтанка! — прошептала она.
Они спрыгнули с цистерны и принялись энергично оглядываться, забыв об усталости. Звук, казалось, исходил из окружающего воздуха, и никакого источника у него не было.
— Откуда он идет, Доули? — спросила Ясмини, но Дориан нетерпеливо заставил ее замолчать. Подняв руку — тише! — он пошел на этот слабый звук по террасе. Когда звук оборвался, Дориан свистнул, и Шайтанка немедленно заверещала снова, приведя их к дальнему концу террасы.
Казалось, они зашли в тупик, но Дориан опустился на колени и прополз между стеной купола и краем террасы, где крики Шайтанки слышались отчетливее.
Сорняки и ползучие растения закрывали обзор, но Дориан разглядел проход в растительности: здесь как будто кто-то недавно пробирался. Он двинулся по этому следу, раздвигая траву и поднимая свисающие вьюнки, чтобы осмотреть основание купола.
И сразу увидел, что в одном месте крупнозернистый коралловый известняк разрушился и образовалось отверстие, достаточное, чтобы в него пролезла Шайтанка. Когда он прижался ухом к этому отверстию, его последние сомнения рассеялись. Вопли Шайтанки зазвучали громче, как будто она кричала в переговорную трубу.
— Она там, внизу, — сказал Дориан Ясмини.
Девочка радостно захлопала в ладоши.
— Ты сможешь ее достать, Доули?
Она приложила губы к отверстию и закричала:
— Шайтанка, малышка. Ты меня слышишь?
Из отверстия донеслись слабые возбужденные крики.
— Отойди.
Дориан оттолкнул Ясмини и принялся голыми руками расширять отверстие.
Камни не были скреплены известкой, и куски их легко отламывались, оставаясь в руках у Дориана. Он послал Ясмини за бамбуковой палкой из груды у подножия лестницы и использовал деревяшку, чтобы выковыривать неподдающиеся куски.
Через полчаса он достаточно расширил отверстие, чтобы протиснуться в него. Однако когда посмотрел вниз, увидел только пыль, поднятую им самим, и темноту.
— Жди здесь, Ясси, — приказал он и свесил в отверстие ноги.
Поискал опору, но не нашел и не смог коснуться дна. Держась обеими руками за край отверстия, он стал понемногу, дюйм за дюймом, спускаться туда. Внезапно часть стены, за которую он держался, подалась, и Дориан, не вскрикнув, полетел вниз. Он ожидал, что пролетит сотни футов навстречу смерти, но пролетел всего несколько дюймов и шлепнулся о землю. Удар был таким неожиданным, что его ноги подогнулись и он упал. Но сразу поднялся.
Ясмини сверху тревожно крикнула:
— Что с тобой, Доули?
— Все в порядке.
— Мне можно спуститься?
— Нет! Оставайся там. Убери голову, ты закрываешь свет.
Когда пыль осела, а глаза привыкли к полумраку, Дориан осмотрелся. Сверху пробивался слабый солнечный луч, и в его свете Дориан обнаружил, что очутился в узком коридоре, который как будто пробит в массивной внешней стене мавзолея и едва позволяет ему протиснуться, а по высоте — выпрямиться во весь рост.
Крики Шайтанки теперь звучали ближе, и Дориан пошел на звук. И увидел деревянную дверь, которая преграждала проход. Дерево, покрытое влажной плесенью, раскрошилось от старости, и дверь провисла на кожаных петлях.
