Когда Хэл и Сакина появились на палубе, все посмотрели на них с удивлением. Произошло поразительное преображение. Хэл был выбрит и одет в простой, но чистый костюм из гардероба Левеллина. Сакина причесалась, намаслила и заплела волосы и из бархатной занавеси соорудила себе длинную юбку, прикрывающую девичью талию и бедра. Высокий молодой англичан и восточная красавица представляли собой исключительную пару.
Хэл помог Сакине подняться по трапу и встал перед матросами.
— Меня зовут Генри Кортни. Я англичанин, как и вы. Я моряк, и вы тоже.
— Это верно, капитан, — громко сказал один из новых матросов. — Мы видели, как вы в темноте провели корабль через скалы. Такому моряку душа радуется.
Подхватил другой:
— Я плавал с вашим отцом, сэром Фрэнсисом, на старой «Леди Эдвине». Он был моряк и боец, к тому же человек честный до мозга костей.
Третий добавил:
— Прошлой ночью, по моим подсчетам, вы один саблей уложили семерых людей Канюка. Щенок старого пса вырос настоящим бойцом.
Все нахваливали Хэла так, что он долго не мог говорить, но наконец поднял руку.
— Сейчас я вам скажу, что прочел в журнале капитана Левеллина. Я прочел договор с владельцем корабля и знаю, куда и с какой целью шел «Золотой куст». — Он помолчал, глядя на честные, обветренные лица. — Нам с вами предстоит сделать выбор. Мы можем сказать, что Канюк побил нас как раз когда мы собирались плыть домой в Англию.
Все протестующее зашумели, и Хэл снова поднял руку.
— Или я могу взять на себя договор капитана с владельцем «Золотого куста». Со своей стороны, вы можете заключить соглашение со мной на тех же условиях и с той же долей добычи, на которую согласились раньше. Но прежде чем дать ответ, имейте в виду: очень возможно, что мы снова встретимся с Канюком, и вам опять придется сражаться с ним.
— Ведите нас к нему, капитан, — выкрикнул кто-то. — Мы сразимся сегодня же!
— Нет, парень. Нас мало, а я должен научиться управлять этим кораблем, прежде чем мы снова встретимся с Канюком. Мы сразимся с «Чайкой» в том месте и в тот день, которые я выберу, — мрачно сказал Хэл. — И уж тогда насадим голову Канюка на нашу мачту и разделим его добычу.
— Я с вами, капитан, — крикнул долговязый светловолосый моряк. — Я не умею писать, но дайте мне книгу, и я поставлю такой большой черный крест, что сам дьявол испугается.
Все расхохотались.
— Несите книгу, и давайте подписываться!
— Мы с вами. Клянемся и подписываемся.
Хэл снова остановил их.
— Вы будете по одному заходить в мою каюту, чтобы я мог узнать ваши имена и каждому пожать руку.
Он повернулся к поручню и показал на корму.
— Мы достаточно отошли от материка. — Низкая голубая полоска африканского побережья лежала на горизонте. — Приготовиться поднять паруса и лечь на курс к Великому Африканскому Рогу!
Матросы вскарабкались на ванты и реи, и паруса развернулись и засверкали на солнце.
— Какой курс, капитан? — крикнул Нед Тайлер от руля.
— Северо-восток, мистер Тайлер, — ответил Хэл и почувствовал, как корабль под ним поворачивает. Обернувшись, он взглянул на длинный пенный след за кормой.
Всякий из членов экипажа, кто проходил мимо грот-мачты, где сидел скованный по рукам и ногам, точно обезьяна, Сэм Боуэлз, останавливался, чтобы плюнуть на него. В полуденную вахту к Хэлу пришел Аболи.
— Пора заняться Сэмом Боуэлзом. Люди теряют терпение. Кто-нибудь из них избавит его от веревки, всадив нож под ребро.
— А меня избавит от хлопот.
Хэл оторвался от карт и лоции, найденных в сундуке Левеллина. Он знал, что экипаж потребует сурово наказать Сэма Боуэлза, и не радовался тому, что предстояло сделать.
— Сейчас выйду на палубу, — сказал он, уступая уговорам Аболи. — Пусть все соберутся.
Он думал, что Сакина все еще в маленькой каюте, соединенной с пороховым погребом, который она превратила в лазарет — два моряка там по-прежнему находились на грани жизни и смерти. Хэл надеялся, что она останется там, но, когда вышел на палубу, она подошла к нему.
— Останься внизу, принцесса, — негромко велел он. — Зрелище будет не для твоих глаз.
— То, что заботит тебя, заботит и меня. Твой отец был частью тебя, и его смерть затронула и меня. Я потеряла отца при ужасных обстоятельствах, но я отомстила. И останусь здесь, чтобы увидеть, как ты отомстишь за смерть своего отца.
— Хорошо, — сказал Хэл и приказал: — Приведите пленника.
Сэма Боуэлза пришлось тащить: ноги не держали его; по заплеванному лицу текли слезы.
— Я никому не хотел зла, — умолял он. — Пожалейте меня, друзья. Меня заставлял это делать дьявол Камбре.
— Ты смеялся, когда топил моего брата в лагуне! — крикнул один из матросов.
Когда Сэма волокли мимо Аболи, стоявшего скрестив руки на груди, тот посмотрел на него, и глаза его блеснули по-особенному.
— Вспомни Фрэнсиса Кортни! — пророкотал Аболи. — Вспомни, что ты сделал с лучшим из людей, когда-либо плававших по океанам.
Хэл подготовил перечень преступлений, за которые должен был ответить Сэм Боуэлз. Он зачитывал каждый параграф, и люди криками требовали мести.
Наконец он дошел до последнего обвинения из этого ужасного списка:
— Сэм Боуэлз, на глазах товарищей по экипажу ты убил раненых моряков с «Золотого куста», переживших твою предательскую засаду, утопив их.
Он свернул документ и строго спросил:
— Ты слышал выдвинутые против тебя обвинения, Сэмюэл Боуэлз. Что ты скажешь в свое оправдание?
— Я не виноват. Клянусь, я не стал бы этого делать, если бы не боялся за свою жизнь.
Гневные крики экипажа заглушили его оправдания, и прошло несколько минут, прежде чем Хэл сумел успокоить моряков. Потом он спросил:
— Значит, ты не отрицаешь эти обвинения?
— Какая польза их отрицать? — крикнул один из моряков. — Мы все видели собственными глазами.
Теперь Сэм Боуэлз громко рыдал.
— Ради любви Иисуса, смилуйтесь, сэр Генри. Я знаю, что грешил, но дайте мне шанс, и вы не найдете более верного и преданного человека, который будет служить вам до последних дней жизни.
Вид Боуэлза вызывал у Хэла такое отвращение, что ему хотелось прополоскать рот, чтобы устранить дурной вкус. Неожиданно в его сознании возникла картина. Изуродованное, разбитое тело отца на носилках несли на эшафот. Хэл задрожал.
Сакина ощутила его состояние и положила ему на руку свою, чтобы успокоить. Хэл глубоко вздохнул и постарался отогнать волну горя, грозившую поглотить его.
— Сэмюэл Боуэлз, ты признал все выдвинутые против тебя обвинения. Хочешь ли ты что-нибудь сказать, прежде чем я произнесу приговор?
