Это в яшкины расчеты никак не входило. Пускай болеет кто-нибудь другой, а он будет помогать знаменитому профессору строить на острове курятники для диких птиц и считать, сколько они яиц снесут. В этих вот ящиках, наверное, микроскопы увеличительные.
Работали все дружно, особенно старался штурман Жук. Другие таскали вещи вдвоем, а он свободно вскидывал на плечи самые большие ящики и нес их далеко на берег, широко и легко перешагивая с камня на камень. Видно было, что штурман очень сильный. Но мальчик, украдкой наблюдая за ним, решил по-своему: это Жук нарочно старался, хвастал.
Яшка никак не мог забыть своей обиды.
Последний большой ящик пытались поднять трое, да так и не справились; но тут подошел Жук, взял его и понес на берег. В одном месте, переступая через высокий камень, второй штурман поскользнулся и едва не упал в воду вместе с ношей, однако удержался на коленке и ящика не уронил.
— Во, — невольно вырвалось у Яшки.
Затем все опять взялись за борта разгруженного катера и потащили его меж камней к берегу.
На песке белели клочья пены от волн, потому что волны, набегая на берег и откатываясь обратно, процеживались сквозь песок, оставляя на нем пену и всякий морской мусор.
Яшка взобрался на борт и прыгнул с него насколько мог дальше. Чуть-чуть не упал носом в песок, потом Яшку качнуло назад, накренило в сторону…
Странно, земля качалась у него под ногами, совсем как корабельная палуба. Неужели весь остров качался?
Профессор взглянул на мальчика и догадался, почему у того такое растерянное лицо.
— А знаешь, отчего это? — спросил он.
— Известно, от волн, — сказал Яшка, — зыбкий, значит, остров.
Позади громко засмеялись.
— А чего, — рассердился Яшка, — не знаете, а смеетесь. Вон как на болоте земля трясется.
Дроздов потянул его за полу тужурки, чтобы он сел на камень, и объяснил:
— Вот это почему: пароход в море качало долго, мы и привыкли к тому, что палуба у нас под ногами качается. И на земле первое время такое ощущение. Это пройдет скоро.
Люди отдыхали. Кто сидел на земле, а кто разлегся. От папирос тянулись струйки дыма. Яшка искоса следил за Дроздовым. Как здорово знал всё профессор: и про птиц, и про морскую качку. Пожалуй, неправильно, что назначили его профессором по птицам. Ему бы надо быть самым первым морским профессором. Если бы Яшка учился на ученого профессора, — обязательно пошел бы по морской части. А птиц могут и другие изучать. Да и чего их изучать? Пускай несут яйца, собирай только.
— Что ж, товарищи, двинулись дальше. — Дроздов поднялся. — Нам нужно взобраться вон на ту скалу. Туда меж камней тропинка ведет. Берите вещи. А ты, Яша, понесешь этот вон ящичек, только осторожно, тут самое ценное мое имущество.
Яшка раскрыл рот и едва выговорил:
— Микроскоп?..
Мальчик бережно поднял драгоценный груз.
Шли гуськом.
Поднимались по тропинке вверх, Яшка даже кайрами интересовался меньше. Ну-ка, на плечах у него покачивался настоящий микроскоп, в который можно увеличивать всё, что хочешь.
На уступах скал стали чаще встречаться кайры. Они сидели с высоко задранными головами и походили на маленьких солдат в белых куртках и черных фуражках. Сидели как в строю: плечом к плечу, отделениями, взводами, ротами. Всё больше и больше попадалось их.
Воздух оглашался несмолкаемым и раскатистым криком. На первой террасе еще можно было различать голоса отдельных кайр: «Ар-р!.. Ар-рр-ра!..» — но дальше всё слилось в одно протяжное: «Рр-рр-а!» Иногда кайры пролетали над головами людей так низко, что казалось, они своими крыльями посбивают шапки.
Профессор кричал, иначе не слышно было:
— Складывайте сюда, на эту скалу! Тут от ветра хорошая защита и от птиц скрытно; не будем тревожить их!
Каждый укладывал свою ношу на том месте, где показал профессор, а сам он пересчитывал имущество, проверяя, всё ли взяли.
Вдруг лицо его сделалось озабоченным. Он еще раз оглядел вещи и крикнул:
— А ружье? Кто нес ружье? Где оно?
Но никто не знал, где профессорское ружье.
— Я видел его в катере, — сказал Жук. — Не иначе, забыли его там.
— Ай-я-яй! — покачал головой Дроздов. — Значит, это Яков Иванович проморгал. В таком случае мигом спускайся вниз и принеси ружье.
Чего бы Яшка не сделал для своего друга — профессора!
Ни одна кайра не перегнала бы мальчишку, когда он помчался вниз за ружьем. Зато на обратном пути Яшка не спешил. Ведь он нес настоящее двуствольное ружье. Черные стволы блестели!
Пробираясь с одного выступа скалы на другой, он всё еще наталкивался на сидящих кайр. И странное дело, птицы его не боялись. Кайры не только спокойно, а даже с любопытством разглядывали рыжего, веснущатого мальчишку, который нес какой-то длинный предмет.
Яшка остановился возле одной кайры шагах в трех, но она хоть бы что, только смотрела на него и моргала. Тогда он взял ружье за ствол и стал осторожно придвигать его прикладом к кайре. Надо же было дознаться: испугается она или нет?
Птица чуть нахохлилась и уставилась на приклад. А когда незнакомый для нее предмет придвинулся совсем ей под клюв, она оглядела его со всех сторон и, равнодушно прохрипев «ар-рр», клюнула. Приклад, видно, оказался невкусным, и кайра снова принялась разглядывать мальчика.
Яшка, осторожно передвигая ноги, совсем забыл про ружье. Еще шаг, и удивительная птица была бы у него в руках. Но тут ружье толкнуло кайру в грудь.
Птица сердито закричала и, поднявшись, смешно и быстро заковыляла к обрыву скалы. Яшка кинулся за нею, да не тут-то было. Кайра раньше добежала до обрыва и бросилась вниз, словно желая разбиться. Яшка хорошо видел, как птица, раскинув крылья и ни разу не взмахнув ими, упала до самой воды, а там ударилась о воду, скользнула по ней и взлетела в воздух. Дальше за кайрой было невозможно следить. Она затерялась в туче других птиц.
Мальчик вернулся к тому месту, где сидела кайра. Неужели там находилось ее гнездо? И верно, он увидел ямку в камнях, а в ямке лежало одно яйцо. Яшка потрогал его. Еще теплое, как под курицей-наседкой. Значит, кайра тоже хотела вывести цыпленка. Вот глупая птица! Как же это можно высидеть цыплят на голом месте? Мать вон как устраивала для наседки корзину: и солому туда подстилала, и тряпки…
Вторая кайра сидела неподалеку и привлекала внимание Яшки. Он положил во внутренний карман найденное яйцо и осторожно приблизился к другой птице. Но любознательность Яшки пришлась ей не по вкусу сразу. Пробежав к обрыву, эта кайра тоже кинулась вниз. Яйцо под нею оказалось такое же теплое.
Яшка забрал и его.
