— Несколько центнеров коры нам потребуется для себя, — вмешался Том. — Теперь, когда начинается сезон дождей, будут больные и у нас.
Отвар коры хинного дерева горек, как желчь, но еще сто лет назад монахи-иезуиты обнаружили, что это превосходное средство от малярии. Именно отцы иезуиты первыми посадили на острове хинное дерево.
Теперь эти деревья растут здесь во множестве.
— Да, — негромко согласился Аболи. — Хина понадобится. Особенно если ты собираешься в глубину материка за слоновой костью.
Том пристально посмотрел на него.
— С чего ты взял, будто я безрассудно нарушу указы султана и Компании, Аболи? Даже ты решительно советовал мне отказаться от таких действий.
— Я видел, как ты по вечерам сидишь на носу и смотришь на Африку. Твои мысли были такими громкими, что я едва не оглох.
— Это очень опасно.
Том не стал отрицать обвинение и невольно повернул голову в сторону запада. В его глазах, когда в надвигающихся сумерках он посмотрел на туманные очертания побережья, появилось мечтательное выражение.
— Раньше тебя это никогда не останавливало, — заметил Аболи.
— Я не знаю, с чего начать. Это неизвестная земля, терра инкогнита.
Том воспользовался надписью с карты, висящей в его каюте; он очень внимательно изучал эту карту.
— Даже ты там не бывал, Аболи. Глупо лезть туда без проводника.
— Да, я не знаю этих северных земель, — согласился Аболи. — Я родился гораздо южнее, на берегах великой реки Замбези, и много лет там не был. — Он помолчал. — Но я знаю, где найти проводника.
— Где? — спросил Том, не в силах скрыть возбуждение. — Где нам найти этого человека? Как его зовут?
— Я не знаю ни его имени, ни лица, но узнаю, когда увижу.
На следующее утро они сошли на берег. От бараков, где живой товар запирали на ночь, на рынок двигались первые цепочки рабов.
Как и в случае всех других товаров в это время года, выбор был невелик: предлагалось всего две сотни образцов. А ведь когда «Ласточка» только пришла, ежедневно выставляли по нескольку тысяч человек. Большинство оставшихся были старыми и тощими, со следами болезней, в шрамах от хлыста. Таких рабов покупатели сторонились: это означало, что они неисправимы или необучаемы.
В рядах рабов Том заметил двух или трех человек, которые показались подходящими: высокие, сильные, с героической внешностью, несмотря на цепи. Но когда он брал Аболи за руку и вопросительно смотрел на него, тот отрицательно качал головой.
— Ничего? — уныло спрашивал Том. Мимо провели последних рабов, и Аболи ни к одному не проявил интереса.
— Наш человек здесь, — возразил Аболи, — но работорговцы следят за нами, и я не мог выказать интерес.
Рабов развели по местам вокруг площади, и каждого приковали к столбу. Хозяева заняли места в тени. Это были богатые, сытые, роскошно одетые люди; сопровождавшие их личные рабы варили им кофе и подавали кальяны. Заслонив глаза, продавцы украдкой наблюдали за Томом и Аболи, которые медленно обходили площадь.
Аболи остановился у первого прилавка и осмотрел одного из невольников, рослого мужчину, воина, судя по внешности. Работорговец открыл ему рот, чтобы показать зубы, словно это была лошадь, и пощупал мышцы.
— Не старше двадцати лет, эфенди, — сказал араб. — Посмотри на его руки. Он силен, как буйвол. Проработает еще тридцать лет.
Аболи заговорил с рабом на одном из лесных диалектов, но тот смотрел на него тупо, как животное.
Аболи покачал головой. Они прошли к следующему прилавку, и там церемония повторилась.
Том понял, что Аболи постепенно приближается к тому, кого наметил с самого начала. Он посмотрел вперед, пытаясь догадаться, кто это, и с неожиданной уверенностью узнал его.
Голый, если не считать короткой набедренной повязки, малорослый, с худым жилистым телом. Ни следа жира или мягкой плоти. Густые лохмы, как у дикого зверя, но глаза блестящие и пронзительные.
Постепенно Том и Аболи приближались к группе, в которой стоял этот человек, и Том старательно разыгрывал незаинтересованность. Они осмотрели еще одного мужчину и молодую девушку, потом, к досаде хозяина рабов, сделали вид, что уходят. Словно напоследок, Аболи повернулся к маленькому мужчине.
— Покажи мне его руки, — велел он хозяину. Тот кивнул помощнику. Вдвоем они схватили раба за запястья и под звон цепей заставили его вытянуть руки, чтобы Аболи мог их осмотреть.
— Переверните, — приказал Аболи, и они повернули руки ладонями кверху. Аболи постарался скрыть удовлетворение. Первые два пальца на обеих руках были покрыты сплошными мозолями до такой степени, что казались увечными.
— Это наш человек, — сказал по-английски Аболи Тому, но таким тоном, что это звучало, как отрицание. Они отвернулись от разочарованного хозяина.
— При чем тут руки? — спросил Том, не оглядываясь. — Почему они у него такие?
— От тетивы, — коротко ответил Аболи.
— На обеих руках?
Том удивленно остановился.
— Он охотник на слонов, — объяснил Аболи. — Не останавливайся, я объясню. Лук для охоты на слонов такой тяжелый, что ни один человек не может стрелять из него с плеча. Охотник подбирается близко… вот так близко.
Он показал на стену в десяти шагах.
— Потом ложится на спину и обеими ногами упирается в лук. Стрелу он накладывает между большими пальцами ног и натягивает тетиву обеими руками. За годы охоты у него на пальцах нарастают такие мозоли.
Том с трудом мог представить себе лук такой силы.
— Должно быть, страшное оружие.
— Стрела из него пробивает быка от плеча до плеча и убивает человека, стоящего с другой стороны, — сказал Аболи. — Этот человек принадлежит к небольшому неустрашимому братству охотников на слонов.
Они неторопливо завершили обход рынка, потом небрежно вернулись туда, где стоял маленький человек.
— Он закован дважды, по рукам и ногам, — сказал Аболи по-английски. — И посмотри на его спину.
Том увидел на темной коже спины незалеченные рубцы.
— Его жестоко били, стараясь подчинить, но по глазам видно, что успеха не добились.
Аболи медленно обошел маленького человека, всмотрелся в его мускулистую фигуру и сказал что-то на языке, которого Том не понял. Раб никак не откликнулся. Том следил за его глазами и видел, что они остаются мрачными и непонимающими. Аболи произнес два слова на другом лесном диалекте. По-прежнему ни следа понимания со стороны маленького человека.
Том знал, что, кроме языка своей матери, которому Аболи обучил его еще в детстве, Аболи владеет еще десятком лесных наречий из глубины материка. Он снова перешел на другой язык. На этот раз маленький человек вздрогнул и удивленно посмотрел на Аболи. Ответил он одним словом:
