— Не ходи! — вдруг крикнул Жук. — Куда ты?
Рулевой вздрогнул и оторвался от компаса. Но штурман кричал не ему.
С опаской оглядываясь вниз, на мостик поднялся человек в белой тужурке и с удивительным колпаком на голове. Когда тесто убегает из квашни, то оно свешивается по ее краям рыхлыми складками. Этот колпак в точности походил на квашню с убегающим тестом, и одна складка свесилась человеку прямо на брови. Это был повар.
— Не ходи, — сказал Жук повару еще раз.
А повар приложил палец к губам, прошипел «ш-ш» и, не обращая внимания на запрет, подошел к штурману.
— Уйди, — взмолился Жук, — сейчас капитан придет. Я на вахте при исполнении служебных обязанностей.
— Нет, ты скажи…
Но здесь повар словно поперхнулся и умолк. Внизу хлопнула дверь. Раздался голос капитана:
— Товарищ Жук, что там под носом у парохода болтается?
— Да это не я, это дядя Миша, — поспешил оправдаться Жук.
— Ерунда, — проворчал капитан, — я вас спрашиваю: что за шлюпка болтается под носом у парохода?
— Рыбачья, — наугад ответил штурман и, взглянув на шлюпку, удивился. Совсем недавно она была слева по носу, а теперь ушла вправо.
Повар притаился за углом рулевой рубки и, вытянув шею, тоже следил за шлюпкой.
— Иваныч, — шептал он, — ты подворачивай к рыбакам. Купим свежей рыбки — пирогов испеку. Вдруг у них семга!
Тут разъяренный Жук наверное сказал бы что-нибудь весьма неодобрительное по поводу пирога, если бы не подошел капитан.
— Держите прямо на шлюпку, — приказал Александр Петрович.
Повара будто ветром сдуло, — так стремительно скатился он с мостика вниз по трапу.
Капитан взял бинокль и долго разглядывал шлюпку. Она покачивалась на волнах прямо перед пароходом.
— Ничего не понимаю, — проговорил капитан: — людей нет, а движется.
Жук тоже взял бинокль.
— Шевелится кто-то! — крикнул он.
И верно, теперь даже простым глазом было видно, как в шлюпке приподнялась низкая коренастая фигура и сразу же исчезла.
— Малый ход! — скомандовал капитан.
Пароход приближался к шлюпке. Капитанские команды следовали одна за другой.
— Дайте длинный гудок!
Штурман дернул за канатик, и воздух задрожал от мощного протяжного гудка.
— Стоп!.. Принесите мегафон[8]!..
Жук поставил рукоятку машинного телеграфа на «стоп». Сразу же пароход перестало трясти и сделалось тихо.
В это время в шлюпке поднялся рыжий подросток и заорал в сторону парохода:
— Э-эй, посторонись!
Он старался кричать басом, но на первых же нотах голос его сорвался и перешел в дискант. Тогда, видно для убедительности, парнишка яростно замахал руками, показывая под нос шлюпки.
— Что за чертовщина! — сказал капитан. — Мальчишка один в море, не гребет, а шлюпка движется… Ничего не понимаю. — И, вскинув к губам мегафон, капитан крикнул в шлюпку: — А ну-ка, подходи, голубчик!
В ответ мальчишка только махнул рукой, а шлюпка сама по себе быстро двинулась в сторону от парохода.
Внизу на палубе засмеялись. Там уже собралась добрая половина команды и пассажиров «Большевика». В море ведь не часто приходится ловить таких рыжих мальчишек.
— Ну, знаете, — капитан развел руками, — малый вперед!.. Лево руль!.. Взять его с подветренного борта!..
— А вдруг не догоним?!. — произнес кто-то внизу, то ли насмешливо, то ли сомневаясь.
Но шлюпка уже перестала двигаться. Теперь она находилась под бортом парохода, защищенная им от ветра и волнения.
— Боцман, выбросить штормтрап[9]! — приказал капитан.
— Е-есть!
Веревочная лестница, постукивая балясинами о железный борт парохода, спустилась прямо к шлюпке.
— Боцман, в шлюпку, да живей!
— Е-есть!
— Поднимите всё на палубу!
— Е-есть!
Боцман, громадный и с виду неуклюжий человек, с удивительной легкостью перемахнул через фальшборт[10] и в один миг очутился в шлюпке. Он лихо исполнял все приказания. Но на этот раз произошла длительная заминка. Одна минута. Две. Три… Боцман возился в шлюпке с чем-то непонятным.
— Да что вы там, голубчик, вздремнули? — волновался на мостике капитан.
— Рыба тут, — отозвался боцман, — ба-а-альшущая!
— Тащите ее.
— Не пускает.
Это была правда: рыба держала человека.
Боцман едва спустился в шлюпку — понял, в чем дело, и сразу же ухватился за лесу. Рыжий мальчишка крикнул:
— Не трожьте! Мой палтус!
Боцман только грозно сдвинул брови, и мальчик присмирел.
— Чорт, морской чорт, — бормотал боцман, стараясь размотать снасть. Из этого ничего не получалось. Тогда он взмолился: — Ребята, подсобите!
Маленький кочегар Вася Томушкин первым ринулся с палубы вниз по штормтрапу.
— А ну, пусти, — отстраняя боцмана, сказал он и взялся за лесу. — Тоже рыбаки, с одной рыбиной справиться не могут. Соображать надо. Законов механики не знаете.
Леса выбиралась совершенно свободно.
— Сорвалась, — застонал боцман, — сам видел, такая рыбища, вот! — он развел руки в стороны и в тот же миг грохнулся на дно лодки. Это Вася Томушкин ударил его в живот головой, устремившись за лесой, которую рванула рыба.
— Остановить! — закричал Томушкин.
Боцман, лежа на спине, схватил лесу и задержал ее.
— Пусти! — горячился Томушкин. — Тоже рыбаки, одну рыбину вытащить не могут! Элементарных законов физики не знаете!
Но боцман стряхнул с себя маленького кочегара и не выпускал из рук лесы.
— Самойленко! — крикнул он на палубу.
— Есть! — донесся оттуда ответ.
— Падай сюда!
— За́раз!
Третий человек спустился в шлюпку.
— Може, его з ружья, — сказал он, — в голову, а?
— Со́лью лучше, — заметил кто-то из зрителей на палубе, — на хвост сыпьте!
— А можно и табаком, — посоветовал другой, — в глаза если. Рыба зажмурится, тут и хватай ее.
Десятки советов неслись сверху из толпы зрителей: серьезные и насмешливые, они слились в общий гул. Даже Яшка перестал отталкивать моряков от своей добычи и сам понукал их, но на него никто не обращал внимания. Матрос Самойленко с боцманом решительно взялись за лесу. Вася Томушкин уже оправился от замешательства и снова командовал:
— Раз-два, взяли! Раз-два, дружно!.. Ну, как тянете? — горячился он. — Кто так тянет? Вместе надо!
— Правильно, — подтвердили сверху, — ты их, Вася, по равнодействующей.
А боцман и Самойленко медленно, но верно подтягивали рыбу к борту. Лодка ходила ходуном: так металась в воде рыба.
— Лом подайте! — приказал боцман. — Я ее ломом по голове!
